– Поднимем сторожа и попросим открыть дверь в подвал! – сказал Анджей в ответ. – Он нас, наверное, запомнил, когда мы утром были здесь в компании со следователем Шильдом…

Предположение подтвердилось. Сторож, тусклый невзрачный мужчина лет пятидесяти, мельком взглянув на них, без проволочек провел важных персон к заветной двери, после чего, открыв её, по наказу Грошека отправился обратно в сторожку.

– За кем идет охота? – осведомился пан Плах у частного детектива, осторожно спускаясь в подземелье по крутым ступенькам.

– Сами увидите! – отозвался Грошек, прощупывая окружающую темень лучом от карманного фонарика. – Вы захватили с собой оружие?

– Оружие? – переспросил Плах. – Какое еще оружие?

– Когда мы с Басей наткнулись на вас в подвале, вы достали из кармана браунинг…

– Обыкновенная зажигалка! – ухмыльнулся в ответ спутник. – Кто я такой, чтобы иметь при себе огнестрельное оружие!..

– Ну, как же? – опешил Грошек. – Ведь Шильд на вас с опаской посматривал, а так взирают только на начальство! Я решил, что вы из какого-то специального комитета по расследованию… Занимаетесь делами вроде проекта «Легион»!

– Я действительно интересуюсь проектом «Легион», но я не являюсь членом спецкомитета или представителем официальных властей. В этом деле я выступаю больше как эксперт. Я… психиатр!

Последнее слово так озадачило частного детектива, что он чуть не кувыркнулся с лестницы. Чертов Шильд! Ну, откуда у некоторых людей такое подобострастно-заискивающее отношение к психиатрам? Следователь так расшаркивался перед паном Плахом, будто боялся, что тот по какой-нибудь обмолвке или неосторожному движению упечет его до конца жизни в психиатрическую больницу.

Грошек ступил на каменный пол подвала и проследовал к столу с ритуальными предметами. Подходящее место для засады искать долго не пришлось – как раз рядом у стены оказался пятачок свободного пространства. Анджей протиснулся туда, обогнув край столешницы, а вот дородному пану Плаху пришлось опуститься на четвереньки и пробираться в закуток, петляя между ножками стола.

Когда они оба прижались спинами к каменной кладке, психиатр вновь попытался заговорить. Грошек быстро прижал палец к губам и прошептал:

– После, пан Плах! Нельзя, чтобы нас услышали…

Ему очень не хотелось, чтобы операция сорвалась. Счет уже шел на какие-то минуты. Анджею даже померещился где-то поблизости перестук, напоминающий чью-то легкую поступь, однако это была ложная тревога. Тем не менее, терять бдительность все равно было нельзя. Пришлось выключить фонарик и на какое-то время совсем замереть.

А тут, как назло, пан Плах вознамерился чихнуть. Он стал, словно рыба, выброшенная на берег, глотать воздух и издавать вздохи, грозившие перерасти в маленький ядерный взрыв.

– Да чихайте же быстрее, – прошептал Грошек недовольно. – А то потом будет поздно!

В ответ раздалось громкое шипение, за ним последовал мощный выдох с характерным «хщи-и!» на конце, и тут же со стола на пол полетела какая-то посудина. Казалось, от её падения проснется половина жителей Станичков. Частный детектив зажмурил глаза и выругался про себя…

Но даже этот инцидент не спугнул ночного гостя. Всего через пять минут в соседнем помещении вместе с галереей, ведущей к подземному ходу, послышался скрип отодвигаемой доски и едва различимые шлепки шагов. Через несколько секунд, показавшихся Грошеку вечностью, отворилась ажурная чугунная дверца и в проеме блеснул луч фонарика.

Человеческая фигура, примеченная менее часа назад у Сторожевой башни, медленно выдвинулась в центр помещения, минуя стол, за которым прятались Анджей и пан Плах. По полу и стенам забегало яркое пятно.

Пришелец явно не подозревал, что на него устроена засада. Сундуки он просто обошел и сразу же направился к стеллажу, где в несколько рядов выстроились обветшалые корешки книг.

Пан Плах рукой коснулся запястья Грошека, как бы задавая немой вопрос: «Что будем делать?». Частный детектив в ответ тоже сжал руку психиатра, призывая к спокойствию. Ведь ему хотелось поймать злоумышленника с поличным, чтобы тот, в случае чего, не имел шансов отвертеться.

Ночной гость тем временем уже стал водить лучом фонарика по полкам, что-то выискивая среди книг. На стеллажах покоились не древние фолианты огромной ценности, а разного рода литература религиозно-философской направленности. Томики хоть и были старыми, но все же вряд ли бы привлекли внимание охотника за раритетами.

Наконец пришелец обнаружил то, ради чего пожаловал ночью в подземелье. В его руках оказалась книга, которую он, бегло пролистав, сунул в карман своей куртки.

Только после этого Грошек, вынырнув из-под стола, вырос перед ним.

– Что вы здесь делаете, пан Лучинский? – громко осведомился он.

Молодой мужчина резко дернулся и, отступив на шаг, замер у стеллажа. Пока он находился в некотором оцепенении, Анджей добрался до выключателя, и через секунду от стенных плафонов засочился тусклый рассеянный свет.

Лучинский, застигнутый врасплох, молчал, бросая затравленные взоры то на Грошека, то на Венцеслава Плаха, который уже выбрался из-за стола.

– Что вы сейчас положили в карман? – продолжил допрос частный детектив. – Не отпирайтесь, нам практически все известно!

Конечно, Грошек в значительной мере блефовал – у него не было в запасе надежных доказательств вины Стася в смерти австрийской четы, были только домыслы и предположения. Но, чтобы всё окончательно прояснилось, следовало ковать железо, пока оно горячо.

– Что вам известно? – наконец глухо произнес Лучинский.

Он не был вооружен, не предпринял попытки к бегству – всё это немного успокоило Грошека. Поэтому частный детектив обратился к подозреваемому более дружелюбно:

– Посудите сами, Стась! Вы ночью пробираетесь в подвал, где погиб Мартин Хайнштайн, завладеваете какой-то книгой… Вы же не будете утверждать, что это ваша книга?

– Нет, – выдавил из себя молодой мужчина.

– Разрешите взглянуть на неё…

Лучинский послушно вытащил из кармана небольшой потрепанный томик и передал его Грошеку.

– «Евангелие от Луки»… – прочитал тот вслух, мельком взглянув на титульную надпись. – Зачем она вам?…

– Подождите… – вступил в разговор пан Плах, заметно волнуясь. – Вы говорите, «Евангелие от Луки»?..

Психиатр чуть ли не вырвал из рук частного детектива неказистую книжицу. Лихорадочно листая её, он забормотал:

– Не может быть!.. Личный рабочий дневник Вейдемана!.. Тут только корочки от Евангелия… Понимаете, Грошек?..

– Кто такой Вейдеман? – полюбопытствовал детектив.

– Сподручный доктора Эффельхорта! Возможно, один из кураторов проекта «Легион». Погиб в конце войны – кажется, несчастный случай… Значит, и Каллер и Вейдеман действительно находились на «объекте А-12», то есть в бывшем особняке пана Жуевского!

Новая фамилия ничего Грошеку не сказала, и он снова обратился к Лучинскому:

– Вы пришли сюда за этим дневником, Стась?..

Вопрос какое-то время оставался без ответа. Наконец мужчина подал голос:

– Я все расскажу! Только прошу об одном – не впутывайте сюда полицию. Вы ведь не из полиции?

– Мы не из полиции, но рано или поздно объяснений вам все равно не избежать. Начинайте прямо сейчас!

– Хорошо, – кивнул Лучинский. – Что именно вас интересует?

– Ну, например, как вы узнали о том, что дневник Вейдемана находится в подвале костела?

– Я первый раз слышу эту фамилию… Когда к нам в пансионат приехали Хайнштайны, я случайно подслушал их разговор на террасе. Они говорили о каких-то ящиках, в которых могло оказаться то, что им нужно. Я не придал этому значения…

– Вы хорошо знаете немецкий?

– У меня университет за плечами. К тому же была небольшая практика…

– И что?

– Через несколько дней случилась история с привидением, которое в подвале особняка якобы увидел профессор. Я сначала подумал, что это дело рук Лешека. Однако на следующий день после завтрака мне пришлось убираться в номерах постояльцев вместо жены – она по делам отправилась в Станички. В гостиной Хайнштайнов было чисто, поэтому я всего лишь опрокинул в корзину пепельницу с двумя или тремя окурками и заглянул в спальню. Кровать была заправлена, вещи не валялись, как у Рушальского или Лешека, так что можно было спокойно уходить, не пылесося номер. И тут, проходя мимо кровати, я обратил внимание на то, что угол простыни слегка замаран. Еще несколько грязных пятен я обнаружил, когда откинул простынь на одеяло. Складывалось впечатление, что её специально волочили по полу, собирая пыль. На чистоплотных Хайнштайнов это было не похоже. Мысль, что жена Мартина могла обрядиться в простынь и под видом привидения явиться в подвал к профессору пришла чуть позже. Вечером я уже намеренно подслушал их разговор. Моника сокрушенно говорила, что им не хватит даже месяца, чтобы расчистить какой-то проход, а Хайнштайн успокоил её, сообщив, что уже отправил в офис просьбу продлить отпуск за свой счет. Связав одно с другим, я понял, что прибыли они в особняк вовсе не как обыкновенные туристы, и стал внимательнее наблюдать за ними. Уже на следующий день я проник в подвал и обнаружил там подземный ход…