Ник тем временем снял свитер и с себя. От его совершенного мускулистого торса невозможно было оторвать глаза. Широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра. Все свидетельствовало о подтянутости и силе.

– Прикоснись ко мне, – вкрадчиво попросил он, – не противься своему желанию.

Ей, конечно, хотелось прикоснуться, но сделай она это однажды – и потеряна навсегда.

Рейн неотрывно смотрела на манящее ее тело: рот пересох, щеки пылали. Он прижал ее ладони к своей груди, и она уже была не в силах их отнять, не в силах противодействовать. Закрыв глаза, Рейн начала нежными, плавными движениями гладить его тело.

Пальцы ощутили шелковистость кожи Ника, возбуждающую теплоту напряженных бицепсов и мощь торса. Коснувшись сосков его груди, она позволила своему языку узнать их на вкус. Шелковистые пряди черных волос Рейн льнули к нему, точно нити паутинки соединяя их с Ником в один кокон.

Его кожа имела солоноватый привкус, а терпкий мужской запах опьянял. Рейн даже не заметила, как он расстегнул брюки и приспустил их. Секунда – и за ними последовали трусы. Действуя в едином порыве с ним, она тоже освободилась от одежды. Теперь они стояли, обнаженные, друг против друга.

Обхватив обеими руками ее ягодицы, Ник плотно прижал Рейн к себе. Она замерла в сладком любовном томлении, жаждая как можно быстрее утолить чувственный голод.

Ее пальцы будто невзначай коснулись упругой плоти Ника, и он, застонав, повлек ее на пол. Рейн улеглась на медвежьей шкуре возле камина.

Ник возвысился над нею, любуясь ее роскошными формами. Рейн лежала с закрытыми глазами.

– Ты прекраснее, чем я рисовал в своем воображении, – с хрипотцой в голосе проронил он. – Взгляни на меня, любимая. – (Длинные черные ресницы распахнулись навстречу его восхищенному взгляду.) – Я нахожусь во власти твоих чар с первого момента нашей встречи… Я так и не смог забыть тебя… – Ник коснулся ее губ большим пальцем. – Ты меня совершенно обворожила…

В ее сознании мелькнуло: «Но ты ведь женился на другой женщине…» А он продолжал, теперь уже шепотом:

– Моя зеленоглазая колдунья… скажи мне, что хочешь меня так же, как хочу тебя я…

Ник накрыл ее рот страстным поцелуем. Пока он длился, руки Ника скользили вдоль тела Рейн вверх и вниз, лаская и нежа его.

Искусный любовник, он, вызвав трепет желания, доводил его до состояния нестерпимой сексуальной жажды. И когда они достигли этого, Ник стремительно овладел ею. Она вся выгнулась ему навстречу, а ощутив его в себе, издала полный сладостного томления стон. По всему ее телу разлилось восхитительное тепло.

– Рейн, ты ждала этой минуты? – хрипло вопросил Ник.

В ответ она обвила его шею руками, прижала к себе с пылкостью и благодарностью.

– Я хочу услышать твое «да», – не унимался он.

– Да, да! Я хочу тебя, я тайно ждала этого мига!.. – Она прижала его сильнее.

В ответ он прошептал:

– О моя нежная, моя желанная! Не спеши так. У нас вся ночь впереди. Я приготовил для тебя изысканные, неожиданные, волнующие открытия…

Когда Рейн проснулась, то ощутила себя будто бы в теплом комфортном коконе. Она чувствовала необыкновенную приподнятость духа и радость жизни. Впечатление такое, словно но бы ей удалось уцелеть после кораблекрушения.

Вскоре голова прояснилась, и перед ней пронеслись картины невообразимых любовных утех, распаливших их с Ником до предела в предыдущую ночь.

Теперь они лежали бок о бок, и его рука покоилась у нее на груди, охватив ладонью полушарие. Он дышал ровно, спокойно.

О, его стратегия была превосходна! Она вспомнила, как искусно провел ее Ник по всем ступенькам нарастания сексуального напряжения. И она покорно следовала за ним, будто агнец на заклание.

Рейн постаралась отогнать прочь воспоминания о дарованном ей наслаждении. Она принялась проклинать свое слабоволие, свою бесконтрольность над разбушевавшимися эмоциями. В конце концов ей пришлось уступить Нику, ее попытка к сопротивлению оказалась слабой, она пылко и страстно отвечала на его любовный натиск, а потом и вовсе отдалась ему. Отдалась с желанием, с восторгом, с готовностью…

Ею овладело чувство стыда и унижения. О, если бы можно было все вернуть назад!.. А теперь случилось то, чего она так боялась: она стала игрушкой в руках человека, у которого на уме только похоть.

Похоть… которую она год назад восприняла как любовь. Если бы она была более опытной женщиной, то не оказалась бы в подобной ситуации. Но как раз опыта-то у нее и не было. Однако не надо сбрасывать со счетов то обстоятельство, что Ник пытается загладить свою вину. Может, совсем скоро он предоставит ей свободу. Свободу, отравленную ядом любви? К чему ей такая свобода? К тому времени она уже будет разрушена, сожжена дотла его страстью…

Приступ тошноты возник ниоткуда. Скорее всего, его породила царившая в душе Рейн паника.

Ник по-прежнему безмятежно спал. Она же почувствовала, как у нее угрожающе заурчало в животе. Осторожно высвободившись из-под его руки, Рейн встала и пошла в ванную.

В напряжении, вся дрожа, она наклонилась над раковиной в ожидании, что тошнота пройдет. Затем, стиснув зубы, на цыпочках вернулась в гостиную и, закутавшись в плед, села у камина.

– Какого черта ты тут делаешь? – Она и не слышала, что Ник подошел к ней сзади. В тусклом свете догорающих в камине поленьев она увидела его – нагого, раздосадованного. – Ты определенно простудишься, глупышка.

– Я… я почувствовала себя неважно.

– Вероятно, оттого, что плохо поела. Я принесу тебе бисквиты и горячий шоколад.

Ее желудок протестовал уже от одной мысли о еде!

– Нет, нет… Я ничего не хочу.

– Тогда возвращайся в постель.

Когда она не предприняла даже попытки двинуться с места, он осторожно подхватил ее и понес к кровати. Улегшись рядом, прижал ее к себе, будто защищая.

Приятное тепло начало прокрадываться в каждый уголок естества Рейн. Чтобы не слишком выказывать свою отчужденность, она неловко изогнулась, но поскольку лежала к нему спиной, то это движение было истолковано им как желание. Она ощутила упругость его плоти, а дальше случилось то, что неизбежно должно было произойти.

– Так-то лучше, – поощрительно заметил Ник.

Опять мощные удары его сердца, опять прилив волнения, опять сладостное томление, сменившееся сном…

Второй раз она пробудилась, когда было совсем светло. Ник лежал рядом, подперев голову одной рукой, и улыбался, глядя на нее. Его пшеничного цвета волосы были взлохмачены, но это лишь придавало ему шарма.

Боже, какой он привлекательный, какой милый, неотразимый! Да еще когда вот так улыбается! Сердце Рейн екнуло и начало трепыхаться, как пойманная в сети рыба.

Возможно, ее состояние отразилось на лице, так как он наклонился, нежно коснулся губами ее губ и тепло произнес:

– Прошлой ночью ты отвечала на мои ласки с такой страстью, которая не могла мне не понравиться… Я так долго мечтал об этой близости!.. – Он опять поцеловал ее. – И знаешь, твое поведение убедило меня, что тобой совсем не движет чувство ненависти…

– Ну почему же! Ненависть я тоже испытывала, – быстро ответила Рейн, – но, кроме всего прочего, еще и похоть. Женщины тоже подвластны похоти, тебе это известно? – ерничала она.

– Не пытайся меня провести! Твои чувства были искренними! Ты однажды уже любила меня, и это чувство не иссякло. Если бы не оно, ты бы дралась со мной, как дикая кошка. Не было смысла это отрицать, она лишь украдкой взглянула на него.

– Интересно, любила ли ты меня, несмотря ни на что? – произнес Ник после продолжительной паузы.

Вопрос-сомнение острием ножа кольнул Рейн в сердце. Ей захотелось ударить его, но она едко парировала:

– А что заставляет тебя думать, что я могу любить человека, который сделал из меня шлюху? – От неожиданности услышать такое он опешил, а она наигранно рассмеялась: Ты ожидал благодарности? Да, ты ее, безусловно, заслужил.

– Не глупи, Рейн…

– Ах да, я запамятовала… шлюха с ограниченными правами. У обычной есть хотя бы выбор – она может решать, кому продавать тело. Мы женаты, – скованно проговорил он, – со всеми вытекающими отсюда обязательствами. Ты – моя жена.