Решив, что на сегодня с нее более чем достаточно, я поторопился.

– Пошли, Арни!

Он сверкнул глазами, переводя взгляд с Иланы на меня.

– Ага, значит, вот как! Мне предлагают уйти, на смену заступает старина Джо!

Его логика напомнила мне обиженного верного пса, и я громко расхохотался.

– Не будь болваном, Арни. Давай, пошли отсюда.

Мне еще не доводилось видеть его в таком гневе.

– Ты только что совершила крупнейшую ошибку в своей жизни! – прорычал он. – Ладно, оставляю тебе кое-что на память. Засунь их себе в трусы и помни Арни Фассберга!

Он кинул что-то на кровать и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Брошенные им какие-то горошины скатились на пол. Илана опустилась на четвереньки и стала подбирать их. Когда она выпрямилась, мне показалось, что в руке у нее грубая галька, но в следующее мгновение камешки вспыхнули зеленым огнем. Илана широко распахнула глаза. Я поспешил подойти.

– Дайте-ка сюда!

Я поднес камешки ближе к лампе. В горле пересохло.

– Это что-нибудь стоит? – спросила она.

Я высыпал их обратно ей в ладонь.

– Тысячу фунтов. А может, и две. Для точной оценки нужен специалист.

Надо было видеть выражение ее лица!

– Это изумруды, – пояснил я. – Так они выглядят до того, как попадут в руки ювелиров.

– Никогда не подозревала, что в Гренландии можно найти изумруды! – изумилась она.

– Я тоже не подозревал, Илана, – задумчиво откликнулся я. – Я тоже.

На следующий день в шесть тридцать утра я уже шагал через взлетную полосу в диспетчерскую за прогнозом погоды. Он мне не очень-то был и нужен – день обещал быть замечательным, я мог сказать и так. Об этом можно было судить по рваным клочкам тумана, поднимающегося над остывшей за ночь водой, по четким очертаниям гор на фоне неба – одним словом, по интуиции, которая приходит только с опытом. А я чувствовал себя в Гренландии уже довольно опытным человеком, отчего возникало то ощущение привязанности к этим местам, которого я не испытывал уже очень давно.

На обратном пути из башни диспетчерской я свернул к бетонным ангарам, построенным американцами еще во время войны. Около одного из них стоял джип, на котором обычно ездил Арни. Когда я подошел ближе, в огромных раздвижных воротах открылась маленькая дверца. Из нее вышел Арни с главным механиком, канадцем по фамилии Миллер. Они о чем-то переговорили, потом Миллер сел в джип и уехал.

Арни обернулся и заметил меня. По его виду можно было понять, что произошла какая-то неприятность. Как у большинства экстравертов, неудачи оказывали непосредственное влияние на его внешний облик.

– В чем дело? – приблизившись, спросил я.

Он не стал утруждать себя ответом, просто открыл маленькую дверь и вернулся в ангар. Я вошел следом. В полумраке я увидел его «Аэрмачи» – лежащим на брюхе и завалившимся на одно крыло. Обе лыжи были разбиты, стойки шасси – сильно повреждены. Виновник этого злодейства стоял тут же – «Бэдфорд», старая трехтонка, используемая на полосе для разных нужд. Очевидно, с ее помощью и покалечили «Аэрмачи».

– Что произошло? – снова спросил я.

– Не имею ни малейшего представления. Пришел утром и обнаружил все вот в таком виде. Ты же знаешь, по ночам тут никого не бывает. Миллер считает, что какая-нибудь пьянь похулиганила. Забрались в грузовик шутки ради, а кончилось этим.

– Чушь собачья!

Повисла долгая пауза. Мы просто смотрели друг на друга. Я почувствовал, что он почтя был готов мне все рассказать, но в последний момент передумал.

– Миллер договорился привезти большую лебедку. Скоро мы его поднимем.

– А что насчет ремонта?

– Он думает, что удастся справиться своими силами. Потребуется пара дней, не больше.

– За два дня очень многое может произойти, Арни.

Он рассмеялся.

– Хотел бы я знать, что ты имеешь в виду, Джо!

– Я тоже. Ну, мне пора идти. – Уже на пороге я обернулся: – Если тебе на пляже еще попадется такая же галька, какую ты вчера дал Илане, припаси для меня, ладно? Пора подумать об обеспеченной старости.

Впрочем, состязание в остроумии никогда не было моим коньком. Я оставил его в полутемном ангаре с улыбкой на лице и страхом в глазах и направился в гавань.

Симонсен, Фогель и вся остальная компания уже были на берегу, когда я подошел к ним. Стрэттон со здоровяком полисменом уже загружали на борт лыжи и прочее снаряжение.

– Какую погоду обещают? – поинтересовался Симонсен.

– Весь день практически ясно. Вечером может быть туман, но если мы поторопимся, успеем вернуться раньше.

– Ну что ж, в таком случае надо шевелиться, – кивнул он. – Я связался с хозяином фактории в Сандвиге. К нашему прибытию он достанет легкие санки.

С дороги послышался рев мотора. «Лендровер», принадлежащий отелю, на полной скорости подкатил к нам и затормозил в паре ярдов. Первой ступила на землю Илана; в овечьей дубленке, лыжных брюках и солнцезащитных очках она была похожа на туристку из Сент-Морица[8]. Из-за руля вылез портье и начал выгружать багаж. С другой стороны показался Дефорж. Выглядел он вполне прилично, учитывая вчерашние события.

– Такая рань! – дружелюбно заметил он. – Чуть не опоздали!

Симонсен вскинул брови.

– Мистер Дефорж полетит с нами?

– Только до Сандвига, – пояснил я. – Они с мисс Итэн хотят провести там несколько дней. Собираются охотиться на оленя.

– Боюсь, тесновато будет, – с сомнением проговорил он.

Хотя последняя фраза прозвучала по-датски, Дефорж понял и быстро отреагировал:

– Смотрите, если я вам создаю проблемы, давайте забудем об этом. Может, мне удастся уговорить Арни.

– Вам придется потрудиться, – заметил я. – С его «Аэрмачи» небольшая неприятность. Буду весьма удивлен, если он сможет подняться в воздух хотя бы через трое суток – и то при лучшем раскладе.

Симонсен поинтересовался, что случилось. Я коротко объяснил ему. Фогель и Стрэттон не проявили особого интереса к моему рассказу, зато Сара Келсо жадно ловила каждое слово; при этом на щеках ее играл легкий румянец, хотя в темных глазах не отразилось ничего. Естественно, в мозгах Симонсена не зародилось никаких подозрений; он вполне согласился с версией Миллера и серьезно кивнул головой.

– Бедный Арни! Надо же, и в самый разгар сезона! – Он обернулся к Дефоржу: – Если Джо считает, что мы все поместимся, – у меня нет никаких возражений, мистер Дефорж. Но нам надо поторапливаться. Впереди у нас – тяжелый день, и мне очень не хотелось бы без особой необходимости ночевать на леднике.

– Меня это вполне устраивает, – ответил Джек, направляясь к водителю «лендровера», чтобы расплатиться.

Стрэттон с Симонсеном подхватили их багаж и понесли к самолету. У меня появилась единственная возможность хотя бы кратко переговорить с Иланой. Я подошел к ней вплотную и предложил сигарету. Она взяла и наклонилась, чтобы прикурить от спички, которую я держал в ладонях лодочкой.

– Кстати о прошлой ночи, – негромко произнес я. – Буду вам очень обязан, если вы пока никому не станете рассказывать о подарке Арни.

Казалось, она хотела пронзить меня взглядом. Особенно забавно это выглядело при ее темных очках.

– Хорошо. Но я надеюсь, что в ближайшую встречу вы объясните мне, в чем дело.

Фраза, скорее – утверждение, ответа не требовала, чем я и воспользовался. Во всяком случае, мне и без того хватало забот. Я заглянул в салон, чтобы проверить, как размещен багаж, но Стрэттон хорошо знал свое дело. Все было уложено самым лучшим образом с учетом мест для пассажиров.

Я запустил их в самолет по одному, еще раз тщательно проверил поплавки, забрался в кабину, дал газ, скатился в воду и без промедления пошел на взлет.

Сандвиг располагался в глубине фьорда, в пятидесяти милях от открытого моря, и вдобавок имел неплохую защиту в виде гряды мелких островков, и узких заливов, глубоко вдающихся в скалистый берег. Он был очень похож на множество аналогичных маленьких рыбацких поселков юго-западного побережья. Его основали на месте одного из старых норвежских поселений, на узкой прибрежной полосе у подножия гор. Выглядел он совершенно бесподобно. Ровно через сорок минут после вылета из Фредериксборга моя «Выдра» уже стояла на маленьком местном пляже.