Земля, я неземной, но я с тобою скован,

На много долгих дней, на бездну быстрых лет.

Зеленый твой простор мечтою облюбован,

Земною красотой я сладко заколдован,

Ты мне позволила, чтоб жил я как Поэт.

Меж тысячи умов мой мозг образовала

В таких причудливых сплетеньях и узлах.

Что все мне хочется, «Еще» твержу я, «Мало»,

И пытку я люблю, как упоенье бала,

Я быстрый альбатрос в безбрежных облаках.

Не страшны смелому безмерные усилья,

Шутя перелечу я из страны в страну,

Но в том весь ужас мой, что, если эти крылья

Во влаге омочу, исполненный бессилья,

Воздушный, неземной, я в Море утону.

Я должен издали глядеть на эти воды,

В которых жадный клюв добычу может взять,

Я должен над Землей летать не дни, а годы,

Но я блаженствую, я лучший сон Природы,

Хоть как я мучаюсь — мне некому сказать.

И рыбы бледные, немые черепахи,

Быть может, знают мир, безвестный для меня,

Но мне так радостно застыть в воздушном взмахе,

В ненасытимости, в поспешности, и страхе,

Над пропастью ночей, и над провалом дня.

Земля зеленая, я твой, но я воздушный,

Сама велела ты, чтоб здесь я был таким,

Ты в пропастях летишь, и я лечу, послушный,

Я страшен, как и ты, я чуткий и бездушный,

Хотя я весь — душа, и мне не быть другим.

Зеленая звезда, планета изумруда,

Я так в тебе люблю, безжалостность твою,

Ты не игрушка, нет, ты ужас, блеск, и чудо,

И ты спешишь — туда, хотя идешь — оттуда,

И я тебя люблю, и я тебя пою.

В раскинутой твоей роскошной панораме,

В твоей, нестынущей и в декабрях, Весне,

В вертепе, в мастерской, в тюрьме, в семье, и в храме

Мне вечно чудится картина в дивной раме,

Я с нею, в ней, и вне, и этот сон — во мне.

Сказал, и более я повторять не стану,

Быть может, повторю, я властен повторить:—

Я предал жизнь мою лучистому обману,

Я в безднах мировых нашел свою Светлану,

И для нее кручу блистающую нить.

Моя любовь — Земля, я с ней сплетен — для пира,

Легенду мы поем из звуковых примет.

В кошмарных звездностях, в безмерных безднах

                                          Мира,

В алмазной плотности бессмертного Эфира —

Сон Жизни, Изумруд, Весна, Зеленый Свет!

Странный мир противоречья,

Каждый атом здесь иной,

Беззаветность, бессердечье,

Лютый холод, свет с весной.

Каждый миг и каждый атом

Ищут счастия везде,

Друг за другом, брат за братом,

Молят, жаждут: «Где же? Где?»

Каждый миг и каждый атом

Вдруг с себя свергают грусть,

Любят, дышат ароматом,

Шепчут: «Гибнем? Что же! Пусть!»

И мечтают, расцветают,

Нет предела их мечте.

И внезапно пропадают,

Вдруг исчезнут в пустоте.

О, беспутница, весталка,

О, небесность, о, Земля!

Как тебе себя не жалко?

Кровью дышат все поля.

Кровью дышат розы, маки,

И дневные две зари.

Вечно слышен стон во мраке:—

«В гробе тесно! Отвори!»

«Помогите! Помогите!»—

Что за странный там мертвец?

Взял я нити, сплел я нити,

Рву я нити, есть конец.

Если вечно видеть то же,

Кто захочет видеть сон?

Тем он лучше, тем дороже,

Что мгновенно зыбок он.

Ярки маки, маки с кровью,

Ярки розы, в розах кровь.

Льни бесстрашно к изголовью,

Спи смертельно, встанешь вновь.

Для тебя же  мрак забвенья,

Смерти прочная печать,

Чтобы в зеркале мгновенья

Ты красивым был опять.

Люди, травы, камни, звери,

Духи высшие, что здесь,

Хоть в незримой, в близкой сфере,—

Мир земной прекрасен весь.

Люди бледные, и травы,

Камни, звери, и цветы,

Все в своем явленьи правы,

Все живут для Красоты.

Все в великом сложном Чуде—

И творенье, и творцы,

Служат страсти звери, люди,

Жизнь идет во все концы.

Всюду звери, травы, камни,

Люди, люди, яркий сон.

Пет, не будет никогда мне

Жаль, что в Мире я рожден!

Все вражды, и все наречья—

Буквы свитка моего.

Я люблю противоречье,—

Как сверкнуть мне без него?

Небо — сверху, Небо — снизу,

Небо хочет быть двойным.

Я люблю святую ризу,

Я люблю огонь и дым,

Небо каждое мгновенье

На Земле и вкруг Земли.

Близок праздник просветленья,

Пусть он мнится нам вдали.

Небо так же вечно с нами,

Как доступная Земля.

Здесь мы слиты с облаками,

В Небе — здешние поля.

Звезды вечно с нами слиты,

Хоть небесный свод вдали.

Звездным светом перевиты

Все мечтания Земли.

Мерно, размерно земное страдание,

Хоть беспримерно по виду оно.

Вижу я в зеркале снов и мечтания,

Вижу глубокое дно.

Вечно есть вечер, с ним свет обаянья,

В новом явленьи мечты и огни.

В тихие летние дни

Слышится в воздухе теплом жужжанье,

Гул голосов,

Звон и гуденье, как будто бы пенье

Тысяч, о, нет, мириад комаров,

Нет их меж тем в глубине отдаленья,

Нет и вблизи. Это сон? Навожденье?

Это — поднятье воздушных столбов.

Полосы воздуха вверх убегают.

Полосы воздуха нежно сверкают,

И непрерывность гуденья слагают,

Улей воздушный в садах облаков.

Мука долга, но короче, короче,—

Души предчувствуют лучшие дни.

В светлые зимние ночи

В Небо взгляни.

Видишь созвездья, и их постоянства?

Видишь ты эту бездонность пространства?

В этих морях есть свои жемчуга.

Души там носятся в плясках навеки,

Вихри там просятся в звездные реки,

Всплески созвездные бьют в берега.

Чу, лишь сознанию внятные струны,

С солнцами солнца, и с лунами луны,

Моря планетного мчатся буруны,

Твердость Эфира лучами сверля,—

Марсы, Венеры, Вулканы, Нептуны,

Вот! между ними — Земля!

Где же все люди? Их нет. Все пустынно.

Все так духовно, согласно, причинно,

Нет человеков нигде.

Только твоя гениальность сознанья,

Сердца бездонного с сердцем слиянье,

Песня звезды к отдаленной звезде.