Совсем рядом была цель полета, но пространство по-прежнему оставалось пустынным. И это казалось Антонию Эндотелиусу чрезвычайно подозрительным. Он чувствовал в себе нарастающее напряжение, ту внутреннюю собранность, которая возникала у него в критических ситуациях.

И вдруг все окружающее поглотил неимоверной силы грохот и рев. Не было ничего, кроме невыносимого шума. Только высочайшая натренированность позволила Антонию Эндотелиусу сохранить сознание.

Он видел, как звезды в иллюминаторе стали увеличиваться, наливаться нестерпимым блеском; ослепительная вспышка озарила внутреннее пространство корабля, и тут Антоний Эндотелиус все-таки потерял сознание.

- Гравизахват, - успел подумать он.

Очнувшись, Антоний Эндотелиус почувствовал на своем лице теплые солнечные лучи. Открыл глаза, повернул голову и увидел, что лежит на нежно-зеленой траве. Над травой возвышаются чуть покачивающиеся алые цветы, напоминающие тюльпаны. Над цветами порхают огромные яркие бабочки.

Перед космогатором сверкнула точка видеонаводки и появилось изображение миловидной девушки. Сквозь ее призрачную фигуру пролетали бабочки.

- Добро пожаловать на планету Убежище, - зазвенел ее голос. - Здесь вам ничто не угрожает. Вы в безопасности.

- Доложите по форме, - сухо потребовал Антоний Эндотелиус, вставая и отряхиваясь.

Лицо девушки превратилось в неподвижную маску, и ровный механический голос произнес:

- Биокибернетическая система "Спасатель-один". Программа спасения по технико-медицинскому комплексу. Год запуска...

Услышав год, Антоний не поверил своим ушам. Прямо-таки геологический период, а не возраст. Системе давно пора рассыпаться в прах, а она только свихнулась. Да... Хорошо предки мастерили, на совесть.

- Где спасенные вами?

В слово "спасенные" Эндотелиус вложил весь сарказм, на который был способен.

- Включаю связь, - невозмутимо доложила система.

Перед Антонием появилось изображение полного мужчины, полулежащего в беседке, увитой уже знакомыми Эндотелиусу цветами. Голову его украшал сползший на одну сторону венок из этих же цветов. Одет он был в белую, расстегнутую на груди рубаху и белые просторные холщовые брюки, а обут в легкие сандалии на босу ногу. На столе в изящных вазах громоздились плоды, отдаленно напоминающие апельсины. Вокруг толстяка хлопотало два биокибера, выполненных в виде грациозных девушек в очень коротких и очень открытых платьях. До слуха Эндотелиуса донеслась тихая мелодичная музыка.

- Архидонт! - резко окликнул его старый космогатор. - Что это значит?

С глаз разнежившегося толстяка вмиг спала масляная поволока. Вздрогнув, он вскинул голову и с безмолвным изумлением посмотрел на Эндотелиуса.

- Здравствуй, Тоник, - сказал он, отводя глаза.

- Почему ты здесь? - строго допрашивал его Антоний Эндотелиус.

Архидонт развел руками.

- Гравизахват, - пояснил он, глядя в сторону.

- Почему же сразу не стартовал с планеты?

- Я... Я... - побагровел Архидонт. - Я не могу уже влезть в скафандр. Здесь так кормят...

- Ясно, - пренебрежительно бросил Антоний Эндотелиус. - Займешься упражнениями по первому двигательному комплексу. Даю тебе пять часов, чтобы сбросить лишний вес.

- Выполню, - с убитым видом кивнул Архидонт.

- Остальные четверо... спасенных здесь?

- Да. Недалеко.

- Связь есть?

- Конечно.

- Передай им, что старт через пять часов. Жду вас на орбите.

- Почему не здесь? - искренне удивился Архидонт. - Тут очень мило.

- Знаешь, приятель, - сказал Антоний Эндотелиус, неприязненно покосившись на появившуюся возле него вазу с плодами. - На орбите безопаснее.

Миомед встретил Антония Эндотелиуса в прохладном холле космопорта. Лицо расследователя светилось обычным благодушием, полные румяные щеки его были гладко выбриты.

Они уселись на скамейке возле фонтана.

- Я знаю обо всем из вашего телеотчета, - сказал Миомед. - Здорово это у вас получается. Хотелось бы знать, как вы догадались?

Антоний Эндотелиус снисходительно улыбнулся и попытался дружески похлопать собеседника по плечу. Уклонившись в последнее мгновение, Миомед успел избежать немалой опасности.

- Это было несложно. Логика объединила разрозненные детали в единую картину, а здравый смысл нашептывал, что чудес нет и всему можно найти объяснение. Каждое событие непременно имеет свою причину. Зачастую причина эта очень проста. Вот вы говорили, что корабли исчезают в пустом пространстве...

Миомед кивнул.

- ...А здравый смысл тут как тут. И нашептывает, что такого быть не должно! Пустота ни на что воздействовать не может; должен быть какой-то материальный объект, который произвел воздействие. Ничто воздействовать не может! Только - нечто! В нашем случае наиболее простым было предположение, что воздействие оказывается через гравитационный тоннель, соединяющий две достаточно удаленные друг от друга точки пространства. Далее нужно было решать, какой фактор проявил себя в этой истории, искусственный или естественный? Но, скажите на милость, что это за естественный фактор, который отбирает только мужчин и только неухоженных: то есть холостяков или женатых, имеющих жен - научных работников либо оперирующих врачей?

Миомед смущенно кашлянул.

- Действительно. Должно было показаться необычным с самого начала. Не понимаю, почему я...

- И вот, - продолжил Антоний Эндотелиус, - я уже тогда заподозрил истину. Очень важной для меня оказалась та деталь, что корабли стали исчезать после изменения космофарватера.

- Да, - кивнул Миомед. - Старые линии были слишком перегружены. Поэтому на них оставили пассажирские корабли, а спецрейсы пустили по новым. Скажите, Эндотелиус, действительно биокибернетическая система на Убежище так стара?

- О! - воскликнул Антоний Эндотелиус. - Она еще старше, чем вы думаете! И представьте себе, что творилось с почти разумным биокибернетическим мозгом, вынужденным бездействовать сотни лет!

- Это же с ума сойти можно! - ужасаясь, прошептал Миомед.

- Что он и сделал, - заметил Антоний Эндотелиус, набивая трубку. Система от нечего делать перечла всю литературу, предназначенную для спасенных. И вот в ее нарушенных логических цепях возник образ человека, нуждающегося в спасении: худого или худощавого, небритого или плохо выбритого, не очень аккуратного в одежде. Как только в контролируемые зоны попадал субъект, чьи параметры совпадали с эталоном, система включала ноль-пространственный гравизахват. Потом все шло по программе коррекции нарушений. "Потерпевшего" брили, мыли, переодевали в легкое и красивое и вообще ублажали.

Миомед задумчиво глядел на блики в воде и ожесточенно тер подбородок.

- Все так просто... Почему я сам не догадался?

- Друг мой, - проникновенно сказал Антоний Эндотелиус. - Нет ничего более простого, чем свалить срубленное кем-то дерево!

Миомед смутился, но задал еще один вопрос:

- Скажите, почему не было захвата кораблей, которые пилотировали женщины?

- Где вы видели неаккуратную женщину-космонавта? - проникновенно вопросил Антоний Эндотелиус и со смешком добавил: - А вам встречались небритые женщины-пилоты?

Изловчившись, Эндотелиус все же положил руку на плечо собеседника. Миомед согнулся вдвое и сдавленным голосом поблагодарил:

- Спасибо... Я, вся наша служба, очень вам обязаны!

- Пустяки, - отмахнулся старый космогатор. - Мне приходилось проворачивать дела и посложнее.

- Наша служба надеется, - голосом прожженного дипломата сказал Миомед, - что и в дальнейшем мы с вами, то есть вы с нами...

- Чего уж там, помогу, если надо...

Когда Антоний Эндотелиус-младший, стараясь не хлопнуть дверью, вошел в комнату, Сидорина Ивановна сидела у видеона и о чем-то с ним оживленно толковала.

Услышав тяжелые шаги мужа, она обернулась и рассеянно поинтересовалась:

- Где ты целый день пропадал? Снова с Клеобатисом до посинения в шахматы сражались?