В один прекрасный день, в месяце ав, на кладбище появился высокий еврей с седой бородой, в белом халате, в белом колпаке и в сандалиях на босу ногу. За спиной у пришельца была сумка, в правой руке - посох. У него был вид нищего, но не из здешних мест, чресла его были опоясаны не веревкой, а широким кушаком, какой бывает у посланцев земли израильской. Он бродил среди могил, искал, вглядывался, наклонялся. Эбер смотрел из маленького окошка своего домика и недоумевал. Что здесь на кладбище надо этому человеку? Кого он ищет? Поселение молодое. Праведники здесь не покоятся. Вскоре Эбер вышел к нему.

- Кого вы здесь ищете? Я могильщик.

- Вот как? Здесь когда-то была могила женщины, принявшей еврейство, Сарры, дочери Авраама, праотца нашего. Ее похоронили в отдалении. Но я вижу, что кладбище расширилось.

- Обращенная в еврейство? Здесь у нее был надгробный камень?

- Нет, дощечка.

- Когда это было?

- Двадцать лет тому назад.

- Я тут всего шесть лет. Кем она вам приходилась? Родственницей?

- Это моя жена.

- Разве в Польше разрешалось переходить в еврейство?

- У нее была еврейская душа.

- Не знаю. Все заросло лебедой. Недавно еще кусок поля забрали под кладбище. Весь город постился.

2.

Яков еще немного побродил по кладбищу. Он шарил посохом и точно принюхивался к земле. Стали спускаться сумерки, и он направился в городок. Яков огляделся по сторонам и в изумлении остановился. Это была другая Пилица, другие люди.

Он увидел синагогу и вошел. В подсвечнике мерцала единственная поминальная свеча. Над столиком возвышались полки с книгами. Яков достал книгу, открыл ее, закрыл, поцеловал переплет, поставил на место. Вот он достал другую книгу, уселся с ней. Он приехал сюда из Эрец-Исраэль, чтобы перевезти туда прах Сарры, но праха больше не было. Сын ее и его Бениамин-Элиэзер - теперь глава ешибота в Цфате. Яков ему никогда ни словом не обмолвился, кто его мать. Бывает такая правда, которую надо скрывать. Зачем будоражить нетронутую душу? Бениамин-Элиэзер обладал незаурядными способностями. К тринадцати годам он взялся за каббалу. Это было во времена Саббатая Цеви, да будь он проклят, и отец с сыном оба попали под влияние этого лжемессии. Посланец, которого Яков встретил тогда на пароме, стал одним из приверженцев Саббатая и на старости дет надел феску...

Через что только Яков не прошел за эти двадцать лет! Долгие недели он качался с грудным младенцем на карабле, пока на них не напали пираты. Добрую половину пассажиров они убили и потопили на его глазах. Ребенок страдал от искусственного кормления и чуть не умер, но Якову приснилась Сарра, и подсказала спасительное средство. Сам Яков сильно болел. Потом какой-то турок взвел на него поклеп, и капитан хотел Якова повесить. На море разразилась буря, и судно три дня лежало на боку. В Иерусалиме, где потом жил Яков, свирепствовал голод. Не хватало даже питьевой воды. Эпидемии следовали одна за другой. Яков присутствовал при том, как выгнали из Иерусалима Саббатая Цеви, был знаком с Наганом из Газы и с Самуилом Приму. Он пользовался их амулетами, ел в пост Девятого ава и в семнадцатый день месяца тамуза. Еще немного, и он бы вместе с остальными надел феску. Сколько произошло с Яковом чудес, об этом знает лишь Господь. Все то, что он пережил и собственными глазами перевидел, невозможно было бы пересказать за семь дней и семь ночей. Как он страдал, когда ему стало ясно, что он опустился в преисподнюю, и каким пыткам он подверг себя за это, трудно описать.

И дорога сюда в Польшу была для него далеко не проста. Как сказано: ни одного мгновения без злоключения. Каждый день был им пережит благодаря чуду. То, что Бениамин-Элиэзер был к двадцати годам главой ешибота, зятем раввина и отцом троих детей, было особой милостью неба. Там, наверху, не было угодно, чтобы Яков погиб, не выйдя из заблуждения, и чтобы после него и Сарры не осталось потомства. Но то, что могила Сарры исчезла и поездка оказалась напрасной - это для Якова удар. У него была мечта перехоронить Сарру на Хар Хазейтим и рядом с ней приготовить место для себя. Он надеялся, что со смертью кончится разлука, которая суждена была им при жизни, и он сможет быть подле нее.

Но, надо верить, Всевышний знает, что творит. Чем Яков становился старше, тем явственнее он это видел. Есть бодрствующее Око, Рука, которая ведет. Даже грех каждый, каждое заблуждение имеет свой смысл. Даже эта история с Саббатаем Цеви не напрасна. Прежде чем у роженицы наступают настоящие схватки, бывают ложные. На своем пути возвращения из Святой земли в Польшу через турецкие страны Яков постиг многое такое, чего не понимал ранее. В каждом поколении исчезают племена. У каждого поколения имеется своя чернь, которая хочет вернуться в Египет. Каждое поколение - это поколение в пустыне. У каждого поколения есть свои разведчики, свой Самсон-богатырь, свой Авимелех, сын Иеруббаала и у каждого поколения есть также свои Итро и Руфь. Листья опадают, но ветви остаются, ветви ломаются, но ствол остается на корню. Каждая страна на своем счету имеет потерянных сынов израилевых. Каждое племя вбирает в себя и чужих. Люди, как и растения, отцветают и вянут. Итог подводится на небесах. В конечном счете каждый несет ответственность лишь за самого себя.

За время, что Яков принадлежал к секте, его не раз пытались женить. За него хотели выйти замуж богатые и знатные женщины. Чувственность никогда не покидала его. Но внутренний голос, с которым не могла сравниться никакая страсть, кричал: нет! Впоследствии, когда он порвал с сектой, уговаривали его и раввины и каббалисты, доказывая по законам Талмуда и каббалы, что ему необходимо согласиться на брак. Но даже когда уста его отвечали "да", внутренний голос твердил "нет!". Часто ему казалось, что Сарра по-прежнему с ним. Он обращался к ней, и она ему отвечала. Она сопровождала его на развалинах. в на святых могилах, предостерегала от всевозможных опасностей, давала советы, как воспитывать Вениамина. Когда он ставил на огонь что-нибудь варить, она напоминала ему, что пора подойти к кастрюле...

Как можно рассказывать о подобных вещах? Его сочли бы сумасшедшим или приняли бы за того, кто соприкасается с нечистой силой. Очевидно тайны, которые сердце не может доверить устам, есть у каждого.