Глава 16. Ближе

В лесу царила бы тьма, если б не вездесущие огоньки: кружились в кронах, плавно спускались вниз, падали, осмелев, едва ли не в руки. Нивен бы даже ладонь подставил, попробовал бы поймать, но в одной руке держал кошель с остатками бус, а другой — едва касался придорожных кустов, теплых древесных стволов, мягких, словно тянущихся к нему веток. Ему не нужно было слушать лес, он и без того всё слышал, но так лес как будто становился ближе.

       Нивену хотелось побыть ближе, как можно ближе, пока он еще здесь.

       А огоньки — черт с ними, пускай летают.

       Вот несколько метнулось мимо — прямо как те пташки Нильф. Замерли, закружились в хороводе над тропой, помчались дальше. К той самой поляне.

       “Дорогу показывают, — решил Нивен. — Думают, сам не найду. Здесь даже огоньки в меня не верят”.

       Те замерли над тропой вдалеке, дожидаясь, наверное, его. Закружились было в танце, но вдруг, будто чего-то испугались, стремительно взмыли под крону ближайшего дерева. Через мгновение Нивен понял, кто их спугнул.

       Из-за дерева навстречу ему шагнула Аэйлар.

       “Ага, — подумал он. — Засаду устроила. Зря. Меня не нужно ловить, сам приду…”

       Огоньки вновь спустились, теперь — к ней. Замерли над ее головой мерцающей живой короной, всего на миг, потом упорхнули снова, но свет уже отразился в ее огромных зеленых глазах — и остался там. Теперь глаза сияли звездами. А взгляд остался всё тем же, напряженным.

       — Вернулся… — то ли сказала, то ли спросила она.

       — Ну да, — он дернул плечом. — Как обещал.

       — Это оно? — Аэйлар кивнула на кошель и мягко шагнула к Нивену. — Ожерелье?

       Теперь она глядела не на него — на кошель. Теперь, кажется, уже не Нивен — кошель внушал ей противоречивые чувства. То ли она его опасалась, то ли хотела выхватить из рук, унести куда-нибудь подальше и спрятать.

       “У нее просто большие глаза, — в очередной раз пояснил себе Нивен. — Она на всё так смотрит”.

       — Ну как, ожерелье… — задумчиво ответил он. Не смог подобрать определения и просто добавил. — Почти.

       — И… — она сделала еще шаг, оказалась совсем близко. Подняла на него взгляд, и впервые за все время, что Нивен знал ее, что-то во взгляде изменилось. Пропала острота, ушел холод, осталась тревога и пополам с растерянностью. И что-то еще. Кажется, там было что-то еще, что-то, спрятанное так глубоко, что не рассмотреть. — Что теперь?

       — Отдам ожерелье хозяйке, — честно ответил Нивен.

       “Главное, — подумал он, — чтоб она не спросила: а потом?”

       Нехорошо будет сообщать девочке, которая тащила его сюда через полмира, что он собрался уйти. С другой стороны, она тащила его, чтоб он помог. Он поможет.

       Этого должно хватить.

       — Ты отдашь? — кажется, она удивилась. Удивилась холодно, неприятно. Произнесла “ты” по-эльфийски презрительно.

       — Мои бусы, — Нивен пожал плечами. — Я нашел. Я отдам.

       Аэйлар моргнула глазищами. Едва заметно нахмурилась, но тут же — улыбнулась. Слабо, почти невесомо, почти не по-настоящему. Но Нивен видел скользнувшую по губам тень улыбки, видел, как вновь изменился, оттаял взгляд. Потому когда она вздохнула словно бы устало и сокрушенно покачала головой, он не поверил.

       Он только что видел улыбку.

       Теперь он знает, какая она, когда улыбается.

       — Совет не позволит, — сказала Аэйлар.

       Нивен неопределенно хмыкнул.

       — Лишь Высшие могут уйти в небытие и вернуться, — строго напомнила она.

       — Ага, — согласился Нивен.

       Не будет он сейчас с ней спорить. Ему и так непросто даются все эти беседы: потратит силы сейчас на нее — не останется на тех, на поляне. Если они, конечно, еще на поляне. Да где бы они ни были — он будет спорить с ними. Найдет, разбудит, если нужно, — и начнет спорить.

       Аэйлар долго смотрела в глаза. Потом наконец очень тихо произнесла:

       — Это глупо.

       Нивен ухмыльнулся уголком губ, кивнул.

       Конечно, глупо.

       Шагнул в сторону, чтоб обойти ее, но она шагнула тоже и вновь замерла напротив. Нивен шагнул в другую — она повторила движение. Даже не повторила — сделала шаг вместе с ним, в то же мгновение, едва ли не на опережение. Наверное, это нормально — раз у них тут дыхание общее, раз все они часть одного целого, то почему бы и не шагать вместе?

       Может, они и мысли друг друга читают?

       Нет, наверное. Не Аэйлар. Иначе не смотрела бы так тревожно…

       “С другой стороны, — подумал Нивен, — может, потому тревожится. Мои мысли показались бы Иным странными. Мысли, действия, решения. Иным, людям, богам. Только Йену не показались бы. Йен сам странный”.

       А все-таки правы, наверное, эльфы из Совета. В этом сила Нивена — он всем чужой, не эльф, не человек, не сосуд для древнего божества. Нечто другое. Потому его мысли могут быть странными, а действия — нельзя предугадать. По крайней мере, так должно быть. Это единственное, что он может: быть другим. Если его сила и не в этом — то он попросту пустое место. Больше никаких сил у него нет. Совсем не осталось.

       И кажется, он все-таки устал.

       Ладно, сейчас не об этом. Сейчас — обойти бы девчонку. Был бы на его месте Йен — наверняка шагал бы туда-сюда из стороны в сторону, пока Аэйлар, преграждающая путь, не махнула бы на него рукой и не ушла. Впрочем, Йен, наверное, не стал бы и пытаться убрать ее с дороги. Если Йену на дороге попадаются женщины, он точно не убирает их в сторону…

       — Пропусти, — попросил Нивен.

       —Ты не найдешь Высших на поляне Совета, — твердо сказала она. — Они не ждали тебя. Не так скоро. Они отдыхают сейчас.

       — В лесу-то они есть, — хмыкнул Нивен. — Рано или поздно найду.

       — Остановись! — неожиданно резко не сказала — приказала она и уперлась ладонью ему в грудь.

       “Меня сегодня все щупают”, — подумал Нивен.

       — Я знаю, что ты будешь искать, я знаю, что найдешь, — Аэйлар поглядела на собственную руку, будто сама не ожидала, что та будет его щупать. — И даже, возможно, убедишь их отправить к Кхаоли тебя… — вздохнула и вновь подняла пронзительный изумрудный взгляд, доверительно спросила. — Ты понимаешь, что для этого придется умереть?

       Нивен широко улыбнулся. Так вот в чем дело! Она боится за него!

       Глупая.

       — Так это я умею, — теперь и он заговорил мягко, так мягко, как умел. — Умирать. Уже много раз умирал. И возвращался. Я возвращаюсь, всегда.

       Аэйлар недоверчиво нахмурилась.

       Видимо, человеческие легенды не доходят до Запретного леса.

       — И сейчас — вернусь, — пообещал он.

       Накрыл ее ладонь своей и осторожно убрал в сторону. Руку не отпустил, наоборот — сжал тонкие пальцы. Сначала даже не понял, что сделал, а потом — уже странно было бы отпускать. Она не вырывалась. Только спросила почти шепотом:

       — Я не смогу остановить тебя?

       Нивен качнул головой.

       — Тогда позволь попросить.

       Нивен поднял бровь.

       — Отдохни, — сказала она. — Ритуал не всегда дается даже Высшим. И если тебя допустят к нему, если ты уйдешь в небытие… Тебе нужны будут силы, чтобы выбраться. Ты пообещал вернуться. Обещания нужно выполнять.

       Нивен молчал.

       — Ты пообещал, — напомнила она. — И я буду ждать. Понимаешь?

       Она смотрела пристально, открыто, с такой пронзительной надеждой, что Нивен чуть было не начал оглядываться по сторонам, подозревая неладное. Чуть было не начал угадывать, кому нужно его остановить, с кем в команде играет девочка, что так сильно хочет его остановить.

       Наверное, он потратил слишком много сил на то, чтобы не оглядываться. Это непросто: уверить себя в том, что вот этой, с изумрудными глазами, зачем-то так нужно, чтобы ты к ней вернулся.

       Когда в следующий миг она сказала:

       — Пойдем, — и увлекла его за собой, он просто молча двинулся следом.

       Может, он и правда слишком устал. Почувствовал это как-то вдруг и неожиданно сильно.

       И да, раньше усталость его не останавливала. Но раньше его убеждали остановиться существа, к которым нельзя было прислушиваться. Которым нужно все было делать вопреки.

       А ей — можно верить.

       Ведь можно?

       “Не в этом сейчас дело, — подумал он, пытаясь унять легкую дрожь, охватившую то ли от напряжения, то ли от усталости, то ли от того, что теперь она взяла на себя инициативу и стиснула его ладонь в руке: тонкие пальчики, но цепкие. — Дело не в ней. Дело в тебе. Всегда в тебе. И сейчас тебе нужен план”.

       Ладно… Нивен выдохнул, собирая в кучу разбежавшиеся вдруг мысли.

       Ладно.

       Что сделал бы Йен?

       Она вела по тропе, потом — вдоль ручья, у которого он стоял еще недавно. Вода теперь казалась черной и, словно устав к ночи, не бурлила, не прыгала по камням — двигалась плавно, размеренно. Сонно. В глубине, у самого дна что-то скользнуло — то ли огонек решил искупаться, то ли проплыла мелкая рыбешка, до чешуи которой дотянулась Рихан, чтобы увидеть свое отражение.

       Нивен не успел рассмотреть — Аэйлар потянула дальше. Свернула на едва заметную тропку, нырнула, пригнувшись в арку из переплетенных на уровне головы ветвей. Вынырнула на еще одной поляне, маленькой и круглой. Направилась прямиком к огромному дереву, отодвинула в сторону свисающие до земли ветви, и Нивен понял: пришли. Там, за ветвями стояло широкое плетеное ложе, небольшое подобие низкого стола, которое раньше, кажется, было огромным торчащим из земли корнем, ну и огоньки — куда без них? Крутились под высоким сводом — местом где сходились мягкие ветки.

       — Здесь, — сказала она, пока Нивен вертел головой, осматриваясь. — Отдыхай.

       И шагнула к выходу.

       — Аэйлар, — сказал он. — Постой.

       Сел на ложе, и она осторожно, снова будто бы опасаясь его, опустилась на самый край.

       Наверное, нужно было что-то сказать, но он слишком устал говорить. Да и слова как-то все закончились, рассыпались в труху, как эти бусы.

       Он покосился на кошель, мягко бросил его на землю, снова перевел взгляд на нее.

       Да, нужно что-то сказать.

       — Я… — начал он и больше ничего не успел, потому что она подалась вперед так резко, что рука дернулась было за кинжалом. Просто по привычке. Хорошо, наверное, что они отобрали у него кинжалы. С другой стороны, он ничего не успел бы сделать — она уже перехватила руку. Вцепилась так, словно пыталась сломать. А губами коснулась его губ осторожно, неуверенно. Его захлестнул запах, захлестнул воздух, показалось, что сейчас утонет.