Чуть погодя холод спустился с холмов, и Претри вынес шаль. Он обернул ее вокруг тонких стариковских плечей, к которым она прильнула, согревая. Джилкит снова присел на свои трехсуставчатые ноги.

И они вместе ожидали в тишине, пока тьма растекалась по земле.

Какое-то время спустя из теней раздался голос Педерсона, спокойное размышление.

- Я не знаю, Претри.

Ответа не прозвучало. Не было и вопроса.

- Я попросту не знаю. Стоило ли все оно этого? Время в космосе, люди, которых я знал, одинокие, которые умирали, и умирающие, у которых никогда не было возможности быть одинокими.

- Всем знакома эта боль, старик, - сказал Претри. Он испустил глубокий вздох.

- Я никогда не думал, что нуждаюсь в ком-то. Теперь я узнал, Претри. Всем нужен кто-то.

- Для некоторых осознание наступает слишком поздно. Им никогда не предоставляется возможности получить от него пользу.

Педерсон немного выучил язык инопланетянина, Претри же пришел к нему говоря по-английски. Это было еще одной загадкой в Джилките, но Педерсон опять же не выспрашивал. На Марсе было много космических путешественников и миссионеров.

Затем инопланетянин одеревенел, накрыв своей клешней руку старика:

- Он идет, старик Педерсон.

Трепет ожидания, а с ним пришла дрожь преддверия страха. Серая голова Педерсона приподнялась, и, несмотря на теплоту шали, он почувствовал холод. Теперь так близко.

- Он идет?

- Он здесь.

Они оба почувствовали это, Педерсон мог ощущать осознание в Джилките рядом с ним. Он стал чувствителен к настроениям инопланетянина, даже когда они затеняли его собственные.

- Серый Человек, - Педерсон нежно произнес слова в ночной воздух, и лунные долины ему не ответили.

- Я готов, - сказал старик, и он протянул свою левую руку для пожатия. Другой рукой он отставил пузырек вика.

Ощущение окаменения прокрадывалось сквозь него, это было словно кто-то пожал его руку в ответ. Затем, думая, что должен уйти в одиночестве, он сказал:

- Прощай, друг Претри.

Но прощания от инопланетянина не последовало. Вместо этого до него, словно через медленно опускающийся туман, дошел голос Джилкита.

- Мы уходим вместе, друг Педерсон. Серый Человек приходит ко всем расам. Почему ты ожидаешь, что я уйду один? Ценна потребность каждого.

- Я здесь, Серый Человек. Здесь. Я не один, - каким-то странным образом Педерсон знал, что клешня Джилкита была протянута, и сжал ее.

Он закрыл свои слепые глаза.

Какое-то время погодя снова высоко затренькал звук сверчков-арф, а на веранде перед лачугой воцарилась тишина умиротворения.

Ночь опустилась на пустынные земли - ночь, но не тьма.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: