Вот на этом фоне я хочу обсудить с вами три возможности жить осмысленно. Наверное, их не три, а тридцать три, но я вижу три возможности жить осмысленно в том мире, в котором мы живем. Я сразу их вам назову. Одна возможность – христианство. На самом деле я имею в виду и иудаизм, и мусульманство, и христианство. Вторая возможность – та, которую я вам предлагал в мой прошлый приезд и которую я обозначил как религию просветления. И третья возможность – та, о которой я буду говорить сегодня, я пробую найти ярлык для этой третьей парадигмы, пока я его не нашел… Я поговорю о каждой из этих возможностей.

Давайте начнем с первой, с христианства. Повторяю, когда я говорю "христианство", то имею в виду также иудаизм и мусульманство. Это три родственные религии, три родственника, которые и ссорятся друг с другом, и презирают друг друга, и уважают друг друга. Живут не дружно. Но, тем не менее, это три религии, которые растут из одного корня. И в этом религиозная перспектива, которая открыта перед каждым из нас. Мы все-таки живем в Европе, где есть храмы, костелы, мечети, синагоги – есть очень много возможностей для верующих людей. И многие из нас считают себя верующими людьми. Давайте рассмотрим эту перспективу, рассмотрим ее как таковую. О чем она говорит? Она говорит о том, что человек был создан Богом и был создан добрым, но он испортился, пошел не тем путем. Наши прародители совершили грехопадение. В Библии дана очень простая метафора этого грехопадения, простой миф, который несет в себе большую и очень серьезную нагрузку. Так или иначе, сразу возникает разрыв между должным и недолжным. Мы находимся в недолжном состоянии, и нам нужно преодолеть тот срыв, который произошел в человеке, впавшем в грех, в греховное состояние. Христос называет это состояние смертью, и своим опытом, своими переживаниями, своей жизнью и смертью учит нас воскресению. Греховное состояние и состояние святости, состояние смерти и воскрешения, состояние сна и пробуждения – вот наша западная альтернатива, наша христианская ситуация. Мы видим себя в недолжном состоянии, мы видим мир в недолжном, падшем состоянии. Нам предлагается выйти из падшего состояния и, прежде всего, выйти путем нравственного преображения: мы злые – мы должны стать добрыми, мы плохие – мы должны стать хорошими. Мы должны преобразовать свое сердце. Должна произойти трансформация. Я говорю сейчас очень серьезные вещи, без всякой иронии, без всякого отстранения. Это очень серьезная перспектива для каждого из нас. И что дальше? Дальше происходит преобразование человека, преобразование мира и возвращение мира в должное состояние. Один из путей – путь нравственного очищения. Но есть и другие пути. Есть путь познания, есть путь интеллектуальной интуиции, есть самый высокий путь – путь духовного созерцания. Начинающим духовное восхождение отцы церкви предлагали на первом этапе идею и опыт безразличия к миру. По-гречески это слово звучит как "афатея", отсюда русское слово апатия. На самом деле речь идет не об апатии, а об охлаждении к миру, об отпускании мира. Вокруг клокочет мир, во мне клокочут страсти – их нужно отпустить, успокоиться, отнестись спокойно и к себе, и к миру, отнестись бесстрастно к своему будущему, к своим детям, к своим близким, к своему имению – все отпустить, отдать, потому что рано или поздно все уйдет. Это первый шаг. Далее предлагается путь духовного совершенствования и достижения на самых высоких уровнях того, что по-гречески называется "феорией", а по-русски – теорией. "Феория" – это созерцание странной, непостижимой нашему уму Троицы, которая состоит не из отца, матери и сына, а из Отца, Сына и Духа Святого. Что это? Кто это? Кто из нас имеет опыт созерцания Троицы? Кто из нас переживал Троицу? Кто из нас переживал лицезрение Логоса, у кого есть личный опыт встречи с Логосом, познания Логоса? Конечно, думать, читать мы можем обо всем, но у кого из нас был личный опыт?

Мы с вами находимся в очень интересном положении – перед нами потрясающее учение, рассказывающее о глубочайших тайнах Божественной Мудрости, но для нас это все слова. Мы прочитали об этом, мы вдохновились, но мы не знаем, что это, у нас нет личного опыта, личного участия в христианстве. Христианство начинается на тысячном этаже, а мы находимся в подвале, и мы говорим: "я католик", "я православный", "я протестант, а приятель у меня католик". Нам еще очень далеко до христианства. Когда начинают спорить мусульманин, еврей, католик, протестант, православный, я думаю: "Боже мой, о чем они спорят? Ни один не знает, о чем идет спор". Один буддийский святой сказал, что для того, чтобы достичь просветления, нужно тридцать три кальпы. Кальпа – это промежуток времени, равный тысячам тысяч лет. И для того чтобы нам с вами подняться до христианства, нам нужно пройти не тридцать три кальпы, а триста тридцать три кальпы. Очень долгий путь до христианства. Те из вас, кто думает, что христианство вами уже достигнуто, что оно пройденный этап, что теперь вы читаете Кастанеду и Раджниша, поверьте мне, христианство еще далеко-далеко от нас и высоко-высоко над нами. Мы его не знаем, у нас нет христианского опыта, мы просто пользуемся христианскими словами. Происходит разрыв между прекрасными словами, которые произносят в церкви и с кафедры, и нашим опытом. У нас нет опыта того, о чем говорится в этих словах. Мы читаем Библию, мы слушаем родителей, священников, учителей, но у нас нет этого опыта. Как нам быть? Большинство людей предпочитает верить опыту тех, кто написал эти прекрасные книги – отцам церкви и христианским святым: "Да, у меня нет опыта, но они были святые, просветленные люди, у них был опыт, и я им верю". Но получается какая-то важная неправда. Мы верим им на слово. Пророкам, святым, отцам церкви, их опыту, их открытиям. А что же мы? Кто же мы? Мы никто, мы живем чужими понятиями, чужим опытом. Мы говорим о Пресвятой Троице, мы говорим о Святом Духе. Сколько раз я встречался с художниками, которые говорили: "Эту картину рисовал не я – Дух водил моей рукой!" Мне стыдно за такого художника. Он не знает, что такое Святой Дух. Он почувствовал волнение, вдохновение и болтает пустые слова. Сегодня христианская перспектива, а также еврейская, мусульманская и индуистская – все это позитивные религии, – это перспектива без духовной конкретики. Это перспектива абстрактная.

Религия – это инструмент просветления. Ну, представьте себе, что вам надо сменить на кухне или в туалете лампочку, она перегорела. Вам нужен инструмент – стул, чтобы на него забраться и чтобы было светло в туалете. Но вместо стула вы можете поставить лестницу-стремянку – это другая религия, вы можете поставить ящик – это третья религия, вы можете взобраться на плечи высокого человека, вы можете найти много путей. Религии не нужны, если нельзя сменить лампочку в туалете. Извините за туалет. Для того, чтобы был свет, нужны религии. Если вы не умеете использовать религию, если вы просто болтаете: "Да приидет Свет, да будет Свет, Свет, Свет, Свет!", – свет не зажжется. Вам нужно стать причастным религии, сделать ее действенной. Есть еще один момент в религиях, который меня очень пугает, а именно иждивенчество тех, кто приходит в религию. Человек, который приходит в религию, в христианство, в иудаизм, в мусульманство, говорит: "Я ничего не могу. Если Бог спустит мне благодать, то я достигну просветления. Я могу грешить, но Бог может избрать меня. Я могу быть праведным, могу поститься, молиться, но от этого ничего не зависит – все зависит от Бога. Можно разбить себе лоб, можно уморить себя постом, но если не будет Божьего перста, на меня указующего, то дела мои безнадежны". Вот клубок проблем, связанный с христианством, и вот наше отношение к христианству. Повторяю, я говорю сейчас, несколько заостряя свое видение, естественно, есть благодатные, благотворные моменты, связанные с позитивными религиями, а для западных людей особенно с христианством. Но духовная конкретика сегодня утеряна христианством, спрятана за словами и ритуалами.