Ну, точно парень оттуда, с Украины. Эх, был бы я ходячий, обязательно бы зашёл познакомиться. Но пока не могу. Сестричку попросить, что ли, чтобы привела солиста? Утром, после обхода прошу её познакомить с певцом. Та кивает в знак согласия и исчезает. Через минут пятнадцать вкатывают каталку с безногим парнем. Твою ж мать!!!

— Коля! Откуда ты?!

Сержант-санинструктор нашлась возле забитого до отказа продуктами «ГАЗ-АА». На трёх лётчиков из-под флотского берета глядели карие глаза.

— Дядя Ваня, кто это с тобой?

— Ой, дочка, бросили нас туточки. Вот, ребята думают, как им выбраться отсюда. И я к ним пристал. За тобой мы, дочка. Идёшь с нами?

От робкой улыбки у Владимира даже защемило сердце, безупречный овал лица, тонкий прямой нос, чуть припухлые губы, длинная коса пшеничных волос, достающая до форменного ремня. Её красота чем-то напоминала ему Венеру Боттичелли, репродукцию которой он видел в книгах отца… Невольно он вскинул руку к козырьку пропылённой фуражки и попытался щёлкнуть каблуками забывших ваксу разбитых сапог прямо на черноморском пляже:

— Капитан Столяров. Владимир. Со мной — мои ведомые.

— Лейтенант Лискович. Александр. Можно просто — Саша.

— Старший лейтенант Власов. Олег.

— Сержант Трубецкая. Анна.

Аннушка… Владимир мысленно произнёс её имя несколько раз про себя.

— Мы, товарищ сержант, собираемся на ту сторону. В кавказские порты. Вы — как?

— У вас есть лодка?

— Нет. Но я родом с Севера. И на лодке ходить умею… Так что шансы у нас есть.

Девушка молча протянула капитану листок бумаги, тот взял, развернул. Пробежав глазами, выругался и, смяв в кулаке, бросил на землю.

— Сволочи! Приказывают прорываться к партизанам. В Яйлинские горы. Вот уж, воистину сказано — на Руси две беды, дураки и дороги. Через татар, румын, немцев! Да проще сразу пулю в висок пустить. Меньше мучаться! Так что, предлагаю рвануть через море, как договаривались раньше. Кто «за» — кивните. Кто «против» — не надо.

Все четыре головы дружно подали знак согласия.

Немцы сегодня вряд ли сунуться. Им ещё в Севастополе дел хватает. Так что, есть мысль пройтись по пляжу и посмотреть, что тут имеется. Александр, бери дядю Ваню, и налево. Олег — ты у нас мозгами пораскинь, что за плавсредство можно соорудить по быстрому. Встречаемся здесь.

— А я, товарищ капитан? Чем мне заняться?

Прозвенел мягкий грудной голос, от которого внутри Владимира всё вновь затрепетало.

— Мы, товарищ санинструктор, выходим из окружения уже почти две недели. Если честно, нам бы поесть чего…

Девушка молча кивнула и, откинув брезент, полезла в кузов, а Столяров двинулся по пляжу, внимательно осматриваясь. Люди собирались в кучки, что-то обсуждали, кричали. Хлопнул глухой пистолетный выстрел. Это кто-то свёл счёты с жизнью от отчаяния. В одном месте какой-то майор собирал людей, чтобы идти к партизанам в горы Яйлы.

— Марш самоубийц…

Пробурчал под нос лётчик и пошёл дальше…

У полуторки собрались уже к вечеру. Аннушка, дождавшись капитана, выставила на землю здоровенный казан с гречневой кашей, густо сдобренной тушёнкой. Глотая слюну, все с жадностью набросились на еду. Наконец, насытившись, приступили к обсуждению плана действий.

— Что нам скажет наш главный конструктор?

Олег солидно кашлянул.

— Можем плот построить. Из камер. Машин иностранных тут полно, брезента тоже хватает. Накачать побольше, затянуть брезентом с одной стороны, и готова лодка. Только вот, если стрелять будут, то сразу потопят…

— Выхода у нас нет. Либо — либо. Или вы тоже к нашим хотите?

Олег сразу замолчал. Он понял, на что намекал капитан.

— Александр?

— Можно. Только предлагаю больше плот сделать. Чтоб воды и продуктов с собой взять. За один день не доплывём ведь?

— Как ветер будет. Пойдём под парусом.

Владимир хлопнул по земле ладонью.

— Всё. Болтовня кончилась. За дело. Нужно штук тридцать камер и четыре борта от «ЗИСа». Они длиннее, и из досок. Дядя Ваня, Аня — запаситесь водой. Александр вам поможет. Там, метрах в двухстах родничок есть. Олег — со мной. Пойдём колёса добывать. Да, когда воды наберёте — снимайте тент, шейте чехол для камер. Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ капитан.

— За работу…

Владимир быстро спускал покрышку, затем при помощи Олега вспарывал толстый борт колеса и выдёргивал наружу камеру, благо брошенных машин хватало. У их «ГАЗ — АА» тоже кипела работа — двое оставшихся при свете разожжённого костра торопливо шили из тонкого авиационного брезента большой мешок. Дядя Ваня сколачивал каркас.

— Хватит, пожалуй. Давай помогать.

Столяров смахнул с лица пот и стал заправлять камеры в отсеки самодельного плавсредства. Через два часа, ближе к полуночи плот, можно сказать, был готов.

— А парус?

Спохватилась девушка. Капитан молча бросил на землю туго упакованный ранец — это был парашют, неизвестно как оказавшийся здесь.

— Под ним и поплывём. Готовы?

— Готовы.

— Грузимся.

Мужчины легко подхватили плот на плечи и понесли к воде. Послышался сочный шлепок брезентового днища по воде. Затем стали торопливо грузить припасы: два бидона с водой, столько же ящиков с консервами. Четыре самодельных весла, вырубленные дядей Ваней, оказавшимся мастером на все руки. Не забыли и мачту, сооружённую из раздвижной антенны армейской радиостанции, и, конечно, оружие. Его, брошенного за ненадобностью, а так же оставшегося от погибших в давке, было полно. Владимир, наконец, разжился настоящими патронами к своему «маузеру» и подобрал новенький «ППД» с двумя запасными дисками. Нашлись и гранаты. А ещё — немецкий ножевой штык. Кто-то расстался с трофеем. Плоское лезвие лётчик приспособил по примеру брата в сапог. Кстати, форму они тоже сменили. Брошенного имущества было неимоверное количество, и найти себе сменное обмундирование и сапоги оказалось самым простым….

— Всё. Отходим. Бриз начинается. Попрыгали!

Все дружно перевалились через борт и, устроившись поудобнее, взяли в руки вёсла. Столяров с силой сделал первый гребок, за ним вразнобой заработали и остальные.