Он был на том же месте. Теперь один. Разглядывая одну из частей выставки Ван Гога «Звездная ночь»[18] 

- Я искала тебя, - я старалась, чтобы мой голос не звучал расстроено, и надеялась, что мне это удалось.

Наконец-то он обратил на меня внимание.

- Я читал, что здесь Ван Гог изображал путь надежды. Надеясь сбежать от своего ада на Земле. Оказавшись в ловушке в своем теле, когда он начал отступать. Побег из своего разума, в то время как он оставался в убежище. Эти облака… Они олицетворяют свободу. Небо. Лекарство от его болезни, - его пальцы поднялись до точки. - Эти мазки безупречны. Большинство следов от воспоминаний о своем детстве.

 Я просто стояла неподвижно, насколько это возможно, принимая во внимание каждое его слово.

- А что бы ты нарисовал из своего детства? - спросила я шепотом, забывая о том, что была обижена из-за ужина, и будучи полностью очарованной им в данный момент.

Он посмотрел на меня с такой улыбкой. Легкой. Многозначительной.

- Тебя.

Кровь хлынула к моему лицу, и я сжала его руку, тихо спрашивая, можем ли мы вернуться к нему домой.

Я чувствовала себя живой... Такой чертовски живой и взволнованной, что хотела вернуться к нему. Мне было все равно, что сейчас произошло.

Просто так.

Ночь была прохладной, но ясной, и я отчетливо помню, как смотрела на звезды.

Моя грудь вздымалась и наполнялась до краев и чуть не взрывалась от того, как сильно я любила его. От этой любви я даже ощущала физическую боль в груди.

Любовь?

Иногда она настолько сильная, что это причиняет боль.

Вернувшись домой, я решила разогреть еду, потому что подумала, что нам понадобится энергия для того, что я запланировала.

Пока мы ждали, я переключала каналы, чтобы выбрать какой-нибудь фильм.

Остановившись на том, который выглядел романтичным, я расставила еду, делая для нас небольшой пикник на полу.

Мой букет стоял сбоку от нас, и мне это нравилось.

Это было так правильно.

Но фильм? Вероятно, фильм был второй худшей вещью этой ночи.

Честно говоря, я понятия не имела, о чем он был.

Я едва ли слышала о нем, и никто из моих друзей никогда не говорил, что смотрел его.

Откуда мне было знать?

Я не знала, пока мы не прикончили наполовину нашу еду, и затем до меня дошло, что у главного героя был Аспергер.

Но Колтон увлекся, фильм привлек его внимание, и его лоб морщился, когда он смотрел.

Меня поразила женская роль в этой истории.

Порой она была холодной, а иногда раздраженной.

Но я видела себя в ней, и это было... Странно.

Наша еда остыла, и ни один из нас не говорил, пока шел фильм, но я чувствовала, как в комнате начало расти напряжение.

- Я могу выключить его... - начала я, но Колтон покачал головой, прикованный к нему.

- Я бы хотел досмотреть.

Я чувствовала, будто все время не дышала и сдерживала слезы, потому что эти люди были старше... И...

Там не было Голливудского хэппи-энда.

Простая реальность. Реальность любить кого-то, кто, возможно, никогда не сможет полюбить тебя с такой же силой.

Но Колтон мог, верно?

Мы были другими. Мы должны быть.

Он мог четко объяснить и показать свою симпатию другими способами, и не было ничего, что могло бы заставить меня перестать его любить.

Я уверена в этом.

Пошли титры, а я сидела в гробовой тишине, потому что там не было счастливого конца.

Там нет счастливого конца.

Абсолютно!

Я же нуждалась в счастливом конце.

Тишина была подавляющей, в то время как я убрала посуду и загрузила ее в посудомоечную машину.

- Я буду готовиться ко сну, - с этими словами Колтон исчез в своей комнате, чтобы начать свою рутину, а я обдумывала, стоит ли пойти или нет.

То, что мы только что посмотрели, до сих пор крутилось в моей голове.

Я не хотела этого для нас.

Я не могла позволить себе погрязнуть в этих мыслях!

Поэтому я сосредоточилась на подъеме по лестнице в его комнату.

Когда я дошла, он был в душе, и на мгновение я замешкалась. Но только на мгновение, пока он не позвал меня.

- Лили?

- Да, я здесь, - я зашла в ванную и села на крышку унитаза, переполненная мыслями и эмоциями, и была не в состоянии ясно мыслить.

- Присоединишься ко мне? - занавеска слегка отодвинулась, когда он высунул голову.

Вода стекала по его лицу и капала с подбородка, пока он смотрел на меня. Он выглядел чем-то озабоченным, насколько мог это показать, и я ненавидела видеть его таким.

Что-то в том, как он смотрел на меня, вытащило мое сердце, и каждое последнее предположение, появившееся у меня за ночь, вылетело в окно.

- Ты расстроена? Тебе не понравился ужин?

- Мне понравился ужин, - сказала я тихо.

Я не могла сказать, почему была расстроена. Я почувствовала слишком много.

Вместо стриптиза и надевания какого-то нелепого белья, чтобы соблазнить его, я встала, сняла свою одежду и залезла под душ, под теплую струю воды, чтобы просто... Держать его. В водяных объятиях.

Поэтому он не видел разницы между водой и тихо стекающими слезами.

Я даже не позаботилась о том, чтобы объяснить его вернувшимся домой родителям, почему мои волосы были влажными.

Я не трусиха. Даже близко нет.

Я имею в виду, если бы я была курильщиком, и мне нужно было бы бросить, то это было бы другое дело.

Но Колтон?

Никогда!

Просто потому, что если у двух людей в фильме это не получилось, то это не значило, что у нас будет так же.

Пока я не отказывалась от нас.

Однако на следующей неделе Колтон сбросил на меня новую бомбу - он получил работу.

Я была удивлена больше всех.

Я пришла, чтобы забрать его из школы, и миссис Нили сбросила на меня бомбу, объясняя ситуацию и спрашивая, не буду ли я против возить его на работу после нашего последнего урока.

Видимо, в ночь нашего визита в музей в День Святого Валентина Колтон обсуждал с куратором стажировку, на которую согласился мой парень.

Вот так просто.

На месте. Его учитель, являющийся его РОВЕСНИКОМ, говорил о его работе, и Колтон не видел в этом проблемы. Это было именно то, что он любил делать.

Конечно, он говорил об этом с родителями, но не со мной.

И я ненавидела это, но ничего не могла поделать.

Его это не волновало или он не думал обо мне.

Я придерживалась мнения, что он всегда все обсуждал с ними и это так и продолжалось. Он уважал своих родителей, и у них было решающее слово в каждом действии, которое он совершал.

Я не думала, что мои родители будут не против того, что я буду возить его на работу и обратно.

Моего отца не устраивало, что я буду ездить в город и обратно.

В конце концов, у меня не получилось делать это, поэтому миссис Нили начала забирать его каждый день со школы.

Вместе мы проводили все меньше и меньше времени, потому несколько минут в машине по пути в и из школы, когда мы находились наедине друг с другом, было нашим особенным временем.

Обед не считался.

Английский тоже.

Я хотела побыть с ним наедине.

После начала его стажировки мы видели друг друга по утрам по пути в школу и у наших шкафчиков.

К тому времени, когда он ночью возвращался домой из-за своего нового расписания, ему было трудно адаптироваться к изменениям в его образе жизни, и я быстро поняла, что должна перестать актуализировать проблему.

Он еще легче раздражался и вместо того, чтобы позволить причинить моим чувствам боль, я делала кое-что другое.

Я снова стала няней.

На самом деле я не совсем уверена, для чего я это сделала.

Может быть из-за того, что у меня не было возможности видеть Колтона, и я чувствовала себя одинокой. Возможно, мне просто нужно было доказать себе, что я могла увлечься другими вещами, а не только им.