— Это писатель.

Она кивнула, готовая сказать что-то еще, но в класс вошел их преподаватель. Северин огляделась и, наконец, заметила, что все места вокруг них заняты.

Прежде чем она успела ответить Максену, он уже перевел взгляд с нее на преподавателя.

Северин попыталась сосредоточиться на лекции, но ее мысли разбегались во всех направлениях. По сути, пропустить это занятие было бы полезнее. По крайней мере, она смогла бы хорошенько выспаться.

Занятие закончилось, и она увидела, что Максен схватил рюкзак и стал запихивать туда свои вещи. Он торопился. Северин невольно подумала, что она — причина его спешки. Она заставляет его нервничать?

Неважно, что он чувствует, она все равно собиралась поговорить с ним. Конечно, собиралась. Это имело смысл, учитывая, что разумная часть ее мозга свалила из города и оставила ее в одиночестве. Северин всегда была импульсивной, но сейчас было хуже: она была стихийной и торопливой. Она хотела узнать больше об этом человеке, который являлся полной ее противоположностью.

— Ты часто ходишь в кафе со своим братом? — выпалила Северин.

Он обернулся и медленно улыбнулся.

— Так вот почему ты говоришь со мной.

Северин нахмурилась и схватила со стола свою сумку. Пришла ее очередь скептически посмотреть на него.

— Ты увидела меня с Тайером и подумала, что я волшебным образом приведу тебя в постель к моему брату, — Максен все также улыбался.

Она ненавидела предположения, особенно если они были о ней.

Перекинув волосы через плечо, Северин поправила сумку и пошла к двери, отлично зная, что Максен позади нее, следует за ней по пятам.

— Почему твое первое предположение — что я пытаюсь заполучить твоего брата?

— Шутишь, да?

— Похоже, что я шучу? — отбила подачу Северин и тут же вздохнула. — Слушай, если бы я хотела поговорить с твоим братом, я бы сделала это вчера.

Он в замешательстве уставился на нее, как будто она была невозможно сложным уравнением, которое ему никогда не понять. Вокруг них толпились люди, и один парень врезался в Максена, отвлекая того от разглядывания Северин. Засунув руки в карманы джинсов, он, наконец, заговорил:

— Я Максен. Зови меня просто Мак.

Так не пойдет. Северин никогда не смогла бы называть его этим прозвищем.

— Тебе не идет Мак, — заметила Северин, протискиваясь через толпу студентов.

Он взглянул на нее, когда они вышли из здания. Солнечный свет играл в его волосах и глазах. Теперь, когда он улыбался ей, они выглядели желтыми. Какой там легкий кайф, она была в стельку пьяна от его радужек.

— А ты вообще не держишь свои мысли при себе, да?

Северин пожала плечами, но на ее лице расцветала улыбка.

— Это часть моего шарма.

Он протянул руку и остановил ее. Его прикосновение было мягким, но оно привлекло внимание Северин. Вожделение, неистово струившееся по ее венам, сообщило, что ей нравится, когда его рука лежит на ее руке. Она была уверена, что это случится снова.

— Что еще таит в себе твой шарм?

— Это как мой профиль на сайте знакомств, я должна завлечь тебя восемью качествами, которые делают меня мной?

Он откинул голову и засмеялся. Это вышло непосредственно и полностью разрядило обстановку между ними и заставило Северин улыбнуться в ответ.

— Именно так, — наконец, ответил он. Северин пожала плечами и попыталась уйти от ответа. — О, так теперь ты вдруг стала скромницей?

Она открыла рот, чтобы ответить, но кто-то опередил ее.

— Максен!

Северин обернулась вместе с Максеном и увидела девушку, бегущую к ним. Когда та остановилась перед ними, Северин рассмотрела ее. Ее волосы доходили до подбородка. Северин тут же поняла, что они крашеные, было ясно, что девушка, стоящая в нескольких сантиметрах от нее, предпочитает красить волосы на четыре тона темнее, чем ее натуральный оттенок. Блондинистый цвет, выглядывающий у корней, делал это очевидным.

Крашеная девушка была интересной, но это не было связано с ее выбором в одежде: голубые джинсы и простая черная футболка с длинными рукавами. Она казалась дерзкой и яркой из-за причудливых очков. Но когда она прищурилась из-за присутствия Северин, сразу стало понятно, что она мрачная и унылая. Боже. Только не одна из этих девушек.

— Хейли, я только что с занятий, — ответил Максен, наклоняясь, чтобы быстро обнять ее. Он возвышался над среднестатистическим ростом Хейли. Все действо выглядело так, словно пудель выпрашивает внимания у своего хозяина.

— Я везде тебя искала, — сказала она в ответ. Девушка многозначительно посмотрела в сторону Северин взглядом «я не такая, как вы все».

Он засмеялся от удовольствия и похлопал ее по руке. Северин внимательно наблюдала за каждый действием и прикосновением.

— Хочешь перекусить? — спросила Хейли.

Если бы Хейли была животным, она бы сейчас начала писать вокруг Максена, чтобы застолбить территорию. Северин не собиралась оставаться на второе действие.

Максен нерешительно посмотрел на Северин. Глаза Северин заблестели, когда он поймал ее взгляд над головой Хейли.

— Увидимся позже, Максен, — бросила Северин, медленно уходя.

Ее улыбка была привлекательной — улыбка, соблазняющая парней — и она ушла. Северин не оглядывалась. Она и так знала, что Максен будет смотреть, а Хейли бросать невидимые ножи ей в спину.

Ее беседа с Максеном ответила на вопрос, которым она задавалась с той минуты, как его увидела. Было что-то такое в Максене Слоане. Но Северин хотела знать больше, она хотела знать все.

***

— Так что, прошла целая неделя? — Лили открыла пакет с чипсами и откинулась на стуле с самодовольной улыбкой.

Северин наколола на вилку большой кусок латука. Ее салат был далек от полезного. В кафе, куда они ходили обедать, был салат-бар, и Северин всегда заливала кусочки салата-латука сыром, кусками бекона и нездоровым количеством заправки и всего, что только можно.

— Судя по твоим словам, кажется, словно я отмечаю в календаре каждый день, когда не разговаривала с Максеном.

— Я бы в этом не сомневалась, — пробормотала Лили.

Неделя, целая неделя, а они с Максеном так толком и не поговорили. Когда они беседовали на прошлой неделе, она была уверена, что это не последний раз. Она выместила злость, наколов на вилку помидор.

— О чем ты думаешь? — осторожно спросила Лили.

Потянувшись за напитком, Северин ответила:

— Ни о чем. А что?

— Выглядишь так, будто у тебя запор, — выдала Лили. — Это говорит мне о том, что ты думаешь о чем-то, о чем не должна.

Лили слишком хорошо знала Северин.

— Я в порядке.

— То есть, — произнесла Лили, не переставая жевать, — ты говоришь мне, что оставишь этого парня в покое?

— Что? Я не могу заводить друзей? — невинно спросила Северин.

— У тебя когда-нибудь был парень-друг? Хоть когда-нибудь? — скептическое выражение лица Лили вызвало у Северин смех.

— Да! Бенджи. Он классный.

— Ну, он исключение, — серьезно сказала Лили и отвернулась, покраснев.

Северин вознесла руки вверх: — Ого. Да ты шутишь. Он тебе нравится?

Взгляда, который бросила на нее Лили, было достаточно, чтобы понять, что она права. Она слегка поерзала в кресле и, наконец, ответила:

— Мы что, в начальной школе?

— Да, — невозмутимо ответила Северин.

— В таком случае, да, нравится. Я играла в «особняк-квартира-улица-дом», ну и его имя осталось последним. У него был особняк. У нас было двое детей и ящерица. Это был наиболее жизнеспособный вариант.

Северин улыбнулась Лили через стол.

— Ты такая счастливая.

Лили подняла со стола одинокий кусочек латука и бросила его в Северин. Пока Северин доставала кусок из своих волос, она увидела, что предмет симпатии Лили ищет место, куда бы ему сесть.

— Эй, Бенджи! — громко позвала Северин.

— Севери-и-и-ин! — заныла Лили и в панике схватилась за стол.

Северин была единственным ребенком. Пока она росла, придумывая воображаемых друзей, чтобы не было скучно, у Лили было четверо братьев и сестер, которые сводили ее с ума. Лили была единственным близким для нее человеком, Северин считала ее сестрой. Все, чего она хотела, это чтобы кто-нибудь еще понял, какая Лили замечательная.