-- Вы нажили себе врага, -- предупредила Барбара. Бертон пожал плечами. Он уже пережил столько всего, что врагом больше, врагом меньше -- не имело значения.

Но нажил он более, чем одного врага. К нему заявился Трент и недвусмысленно посоветовал ему держаться подальше от леди Барбары.

-- Мне кажется, леди Барбара сама в состоянии выбрать себе общество по своему усмотрению, -- тихо произнес Бертон.

Привлеченный разговором, из палатки вышел Томлин. На его глазах Трент ударил Бертона, а Бертон послал Трента в нокдаун.

-- Отправляйтесь к себе в палатку и поостыньте, -- бросил Бертон Тренту и пошел в свою палатку.

На следующее утро Рамсгейт уведомил Годенского, что по прибытии в Бангали не будет нуждаться в его услугах. Все остальные старались не замечать Годенского, даже двое приставших к сафари -- Смит и Питер-сон, и он шел целый день в одиночестве, лелея свою злобу. Колонну замыкал Дункан Трент, мрачный и нелюдимый.

Настроение у людей явно упало, и длинный переход под немилосердно палящим солнцем не смог успокоить расстроенные нервы членов сафари. Носильщики едва плелись, и Голту приходилось постоянно бегать взад-вперед вдоль строя, осыпая их руганью и бранью. В итоге он вышел из себя и ударом свалил одного из носильщиков на землю. Когда тот поднялся, Голт повторил свое действие, и человек снова упал. Шедший поблизости Бертон вмешался.

-- Прекратите, -- приказал он.

-- А вам какое, черт побери, до этого дело? Я отвечаю за это сафари, -огрызнулся Голт.

-- Мне все равно, за чье сафари вы отвечаете. Не смейте издеваться над людьми.

Голт замахнулся. Бертон блокировал удар, и в следующий миг сокрушительный ответный удар левой в челюсть послал Голта на землю. Для Бертона это оказалось третьей дракой с того момента, как он присоединился к сафари. Три нокдауна -- трое врагов.

-- Простите, Рамсгейт, -- сказал позже Бертон. -- Похоже, что я порчу со всеми отношения.

-- Вы поступили совершенно правильно, -- одобрил его Рамсгейт.

-- Боюсь, что теперь вы заполучили настоящего врага, Сесил, -- сказала леди Барбара. -- Насколько мне известно, у Голта весьма дурная репутация.

-- Еще один враг -- это уже не имеет никакого значения. Завтра мы будем в Бангали.

Они еще несколько минут побеседовали и затем, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по палаткам. Бертон был счастлив, как никогда ранее. Завтра он увидит отца. Завтра он выполнит задание. И он был влюблен. Над лагерем, охраняемым сонным аскари, опустилась безмятежная тишина. Вдалеке раздался рык охотящегося льва, и часовой подбросил дрова в костер.

VI

ПОЯВЛЕНИЕ ТАРЗАНА

Было раннее очень холодное предрассветное утро. Караульному аскари хотелось спать еще больше, чем тому, которого он сменил на посту. Поскольку было холодно, он пододвинулся как можно ближе к костру, привалился спиной к колоде и сидя заснул.

Когда он проснулся, то увиденное им зрелище настолько его поразило, что он на миг потерял способность двигаться. Так он сидел, вытаращив глаза, уставясь на почти обнаженного белого человека, подсевшего рядом с ним к костру и гревшего над огнем руки. Откуда взялся этот призрак? Секунду назад его здесь не было. Но нет, пришелец был слишком реальным с его могучим телосложением.

Незнакомец раскрыл рот.

-- Чье это сафари? -- спросил он на языке суахили. Аскари обрел дар речи.

-- Кто вы? Откуда вы явились? -- Глаза его вдруг расширились еще больше, и нижняя челюсть отпала. -- Если вы демон, -- сказал он, -- я принесу вам еды, только не губите меня.

-- Я -- Тарзан, -- произнес незнакомец. -- Так чье это сафари?

-- Здесь два сафари, -- ответил аскари, благоговейно глядя на Тарзана. -- Одно Бвана Романова, а второе Бвана Рамсгейта.

-- Они идут в Бангали? -- спросил Тарзан.

-- Да. Завтра мы будем в Бангали.

-- Они охотятся?

-- Бвана Романов охотится. Бвана Рамсгейт фотографирует.

Тарзан долго глядел на него, прежде чем снова заговорить, и затем сказал:

-- Тебя следует выпороть за то, что заснул на посту.

-- Но я не спал, Тарзан, -- сказал аскари. -- Я только прикрыл глаза, потому что им стало больно от света пламени.

-- Огонь едва не потух, когда я пришел, -- сказал Тарзан. -- Я подбросил дрова в костер. Я здесь уже давно, и ты спал. В лагерь мог явиться Симба и утащить кого-нибудь из людей. Вот он там, наблюдает за тобой.

Аскари вскочил на ноги и вскинул ружье.

-- Где? Где Симба? -- взволнованно спросил он.

-- Разве ты не видишь его глаза, горящие в темноте?

-- Да, Тарзан, теперь вижу. -- Аскари приложил ружье к плечу.

-- Не стреляй. Если ты его только ранишь, он нападет. Погоди.

Тарзан вынул из костра палку с горящим концом и швырнул ее в темноту. Глаза исчезли.

-- Если он вернется, стреляй в воздух. Это может его отпугнуть.

Аскари сделался очень бдительным, но, следя за возможным появлением льва, старался не спускать глаз с незнакомца. Тарзан грелся возле огня.

Через некоторое время подул свежий ветер и вскоре несколько изменил свое направление. Тарзан поднял голову и принюхался.

-- Кто у вас умер? -- спросил он. Аскари быстро огляделся по сторонам, но никого не увидел. Когда он ответил, голос его слегка дрожал.

-- Никто не умер, Бвана, -- возразил аскари.

-- Вон в той части лагеря лежит покойник, -- произнес Тарзан, кивком головы указывая на палатки белых людей.

-- Нет там никакого покойника, и вы бы лучше уходили с вашими разговорами о смерти.

Тарзан не ответил. Он просто сидел на корточках, грея руки.

-- Я должен пойти разбудить поваров, -- сказал вскоре аскари. -- Пора.

Тарзан ничего не ответил, и аскари отправился будить поваров. Он рассказал им, что в лагере появился демон, и когда те посмотрели и увидели белого человека, подсевшего к огню, их также охватил страх. Но еще больше они напугались, когда аскари поведал им, что демон сказал, будто в лагере есть труп. Те разбудили всех боев, ибо вместе не так страшно.

Десятник Рамсгейта пошел в палатку своего хозяина и разбудил его.

-- Бвана, в лагере демон, -- сказал он, -- и он утверждает, что у нас здесь покойник. Но ведь в лагере нет мертвеца, правда, Бвана?

-- Конечно, нет, как нет и демонов. Сейчас я выйду. Рамсгейт торопливо оделся и через несколько секунд вышел наружу, где увидел сбившихся в кучку людей, глядящих в сторону костра -- там сидел почти обнаженный белый человек гигантского роста. Рамсгейт направился к нему, и тот при его приближении учтиво встал.