Но он прервал ход ее мыслей.

– Потому что тебя влечет ко мне, а ты сопротивляешься этому способом, старым, как мир.

Последнюю фразу Мэт произнес нежным бархатистым голосом. Спокойствию, с которым были сказаны эти слова, можно было только позавидовать.

Джорджи не могла поверить своим ушам. От удивления она открыла рот.

– Возможно, мистер де Капистрано, вам будет неприятно услышать это, но есть женщины, которым вы безразличны, – с ненавистью сказала она.

– Я не совсем согласен с этим, – не задумываясь, ответил он, – но я говорю конкретно о тебе, а не о ком—то еще.

Тон, которым Мэт говорил все это, был абсолютно бесстрастным. От этого их беседа казалась Джорджи еще более невероятной.

«Какое колоссальное мужское самомнение», – подумала она.

– Я знаю, что говорю, потому что я чувствую то же самое. Я давно не хотел так ни одну женщину. Сколько бы ни продлилась наша связь, она будет приятной для нас обоих.

Джорджи схватилась за ручку дверцы.

– Я не хочу больше слушать весь этот бред, – сквозь сжатые зубы прошипела она.

Голос у нее дрожал.

– Не стоит смущаться, Джорджи, – холодно сказал Мэт. – Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Что может быть естественнее? Не нужно ничего усложнять.

Он усмехнулся, и это стало последней каплей. Джорджи набросилась на него, как маленькая дикая кошка. Из ее зеленых глаз посыпались искры.

– Да как ты смеешь так обращаться со мной? Так хладнокровно! Ты предлагаешь мне сделку!

– Ах, вот в чем дело, – цинично произнес Мэт. – Тебе нужен букет красных роз и клятвы в любви до гроба? Прости, но я не верю в эти штучки.

– Мне ничего не нужно!

– Почему же тогда ты так раскричалась? – серьезно спросил он. – Ты могла бы сказать об этом без всяких истерик. Нет ничего ужасного в том, что тебя желает представитель противоположного пола.

Желает? Ее желает Мэт де Капистрано. И если она не ошибается, он предлагает ей любовную интрижку. Она вдруг поняла, что Мэт знает ее лучше, чем она сама.

– Определенные вещи делаются определенным образом, – твердо сказала Джорджи, но эти чопорные слова прозвучали немного вычурно.

– Я вижу, ты очень ценишь честность.

– Да!

Она бросила на него злобный взгляд. Как он может упрекать ее за то, что она не приняла такое откровенное предложение.

– Давай проверим?

Не успела она сказать и слова, как оказалась в его объятиях. Мэт поцеловал ее. Ощущения от этого поцелуя были настолько сильными, что Джорджи молча приняла его. Она испытала то, чего раньше с ней никогда не было: изумительное эротичное ощущение близости мужского тела. Ее охватило пьянящее возбуждение. Голова закружилась. Такому просто невозможно было противостоять. Это была сознательная атака на ее чувства. Джорджи понимала это.

Если бы он применил силу или попытался принудить ее, она бы сопротивлялась, но он был превосходным стратегом. Мэт обнимал ее не сильно, но уверенно. Рукой он наклонил ее подбородок вниз, чтобы ему было удобно целовать ее. Двигаясь медленно и нежно, его губы и язык становились все настойчивее. Джорджи не хотела отвечать ему. Она знала, что не должна делать этого, но делала. В этом нет никакого смысла, убеждала себя Джорджи. Но зачем же тогда она терпит все это?

Вдруг девушку охватила тревога. Он обратил на нее внимание только потому, что она осмелилась перечить ему. Это задело его, вот и все. Он будет помнить ее всего одну минуту, а потом забудет навсегда. Но она не сможет забыть его.

Резким движением Джорджи высвободилась из объятий Мэта. Он даже не попытался остановить ее. Джорджи расценила это как еще одно доказательство того, что она ему малоинтересна. Она была для него всего лишь развлечением.

– Я не хочу.

Губы Джорджи лихорадочно дрожали от волнения. Она откинулась на спинку сиденья. Холодные серые глаза вонзились в ее раскрасневшееся лицо.

Мэт молчал. По его лицу трудно было понять, что он чувствует в эту минуту. Затем он повернулся, поудобнее устроился на своем сиденье, включил мотор и выехал на дорогу.

– Нет, хочешь, но боишься последствий. И напрасно. Не надо усложнять. Просто два симпатичных друг другу человека без всяких обязательств хотят немного поближе узнать друг друга.

Боже мой! Каких только чудес не бывает на свете! Как мило он говорит об этом. Да он просто хочет затащить ее в постель. Джорджи глубоко вдохнула, собрала в кулак всю свою волю и как можно спокойнее сказала:

– Мне не нужны лишние проблемы. Сейчас вполне достаточно того, что на меня свалилось после смерти Сандры. Я не могу и не хочу обременять себя чем—либо еще.

– Вздор!

Это прозвучало так резко и так нахально, что Джорджи захотелось накинуться на Мэта и расцарапать его наглый нос.

– Ты не имеешь права так говорить со мной! – строго сказала она. – Мы даже не нравимся друг другу. Не нравимся, не нравимся, – настойчиво повторяла Джорджи.

– Ты нравишься мне, Джорджи, – спокойно прервал ее Мэт.

– Отлично! Что ж, давай говорить начистоту. Ты просто хочешь затащить меня в постель, – храбро разъяснила она.

– Уверяю тебя, я не стану тащить женщину в постель, если она не нравится мне. Надеюсь, это нетрудно понять? – Мэт по—прежнему сохранял спокойствие.

Этот раунд Джорджи проиграла. Она молча смотрела на дорогу.

«Ламборджини» быстро пронесся сквозь пригородную зону. Они выехали на главную городскую магистраль.

– Ты молчишь уже пять минут. – Спокойный низкий голос заставил Джорджи вздрогнуть. – Мне нужно чаще целовать тебя, и ты станешь милой, покладистой девочкой.

– Я сказала все, что могла, – парировала Джорджи.

– Ты ничего не сказала, – настаивал на своем Мэт. Они подъехали к перекрестку. – Наверное, тебя кто—то обидел, Джорджи?

Этот вопрос удивил ее, но она старалась держаться спокойно, ничем не выдавая своего волнения. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться и с насмешкой в голосе произнести:

– Ты считаешь, что меня кто—то обидел, только потому, что я не прыгнула к тебе в постель? Так кто же из нас больше драматизирует ситуацию?

Губы все еще горели от его поцелуя. Сейчас она корила себя за то, что так слабо сопротивлялась ему. Теперь он будет думать, что с ней в любую минуту можно поступить так же. Она должна была дать ему понять, что он ведет себя нагло, а не вступать в дискуссию.

«Я все сделала не так!» – в отчаянии подумала Джорджи.

Они подъехали к маленькому кирпичному зданию, в котором находился офис Роберта. Мэт осторожно припарковал «ламборджини» во дворе. Не успела Джорджи пошевелиться, как Мэт вышел из машины и, обойдя сверкающий капот, открыл перед ней дверцу.

– Спасибо.

Невзирая на семимильные сапоги, Джорджи грациозно вышла из машины. Ничего другого ей не оставалось. От волнения ее щеки вновь покрылись румянцем.

– Документы я напечатаю. Ты сможешь забрать их в любое время.

– Я не собираюсь сдаваться, Джорджи.

– Не понимаю.

Мэт посмотрел на нее с высоты своих шести с лишним футов. Его взгляд скользил по лицу и волосам Джорджи. Он протянул руку, взял шелковистую прядь ее волос, упавшую на щеку, и откинул назад.

– Я хочу тебя… очень.

– Это еще ничего не значит. Есть много других женщин, готовых переспать с тобой по первому зову, – пытаясь справиться с возмущением, быстро проговорила Джорджи.

– Ты просто зациклилась на моей постели, – сказал Мэт. – Интересно, что бы Фрейд сказал об этом?

– Слушай, Мэт…

– Я не возражаю, – перебил ее Мэт.

Эту фразу он произнес подчеркнуто доброжелательным тоном.

– Твои эротические фантазии могут быть очень смелыми, но, уверяю тебя, когда все случится на самом деле, это превзойдет самые смелые фантазии.

– Этого никогда не будет! – почти прокричала Джорджи.

Но ее уже никто не слышал. Мэт сел в машину, включил мотор, и «ламборджини» умчался вдаль.

Джорджи стояла и смотрела, как в лучах солнца на дорогу медленно оседает пыль. Легкий майский ветерок нежно теребил ее волосы. Она боится Мэта. Эта мысль пришла в голову прежде, чем она смогла воспротивиться ей. Но через секунду она уже негодовала. Нет! Никогда! Возможно, ее испугали собственные чувства, а вовсе не Мэт. Это не одно и то же. Она сможет контролировать свои эмоции, и она будет контролировать их. Она справится. Справится! У нее все будет хорошо. Она уже любила и была любима, у нее уже были романы. До конца жизни хватит! Когда-нибудь Роберт поправит свои дела. И тогда она займется своей карьерой. Она будет работать. Независимость – вот что ей необходимо.