Я закрыла дневник. Я встала, вбежал Габриэль, тяжело дыша, его темные глаза были полны тревоги. Едва замерев, чтобы коснуться моей ладони кольцом, он поманил меня вперед.

— Нам лучше уходить, Певчая. Снаружи беда. Толпа. Они, похоже, услышали ваше пение.

Как громко я пела? Я даже не заметила. Глупая ошибка.

— Где они?

— Стучат в окна сзади, пытаются разбить. Они боятся входить спереди, потому что с той стороны река. Нам лучше уходить туда. Это лучший шанс.

Даже отсюда я ощущала запах магии реки. Было ли мудро бежать туда?

— Мы не можем остаться здесь?

Габриэль покачал головой.

— Тогда мы будем в ловушке. Вода быстро поднимается. Нам стоит уйти.

— Минутку, — я спрятала дневник в свою сумку.

— Что это? — спросил он.

— Дневник моей матери.

Его глаза озарил интерес, и я пожалела, что сказала это. Я не была готова делиться дневником. Но он сказал лишь:

— Идемте. Нам нужно выбраться отсюда, — он побежал к двери.

Он был прав. С сумкой за спиной я бежала по ступенькам за ним, боясь того, что может нас ожидать. Но все было тихо, когда мы пошли по главной комнате со следами костра и обломками.

— Я их не слышу, — сказала я. — Может, они ушли.

— Вы не слышите их, потому что у дома стены в три фута толщиной. Они с другой стороны, далеко. Вы их услышите, если пройдете там, — Габриэль мрачно добавил. — Я бы не советовал.

— Точно, — согласилась я.

Мы добрались до темной двери, он пропустил меня первой.

— Не знаю, как работает этот замок.

— Как обычный, наверное, — Габриэль обычно рвался посмотреть механизмы, и я была удивлена его поведением. Может, он еще был подавлен неудачей с тем упрямым замком.

Я нащупала дверь и древний механизм. Замок сопротивлялся, но все же открылся. Я толкнула дверь.

Габриэль пробежал мимо меня к ступенькам, но я застыла на пороге. Нижние ступеньки затопило. И всю улицу. Всюду была вода, яростная песня оглушала меня.

— Сюда нельзя, — сказала я.

— Конечно, можно, — настаивал он. — Просто немного воды, это безопасный путь. Смотрите! — он прошел сияющими туфлями по грязной воде и протянул руку. — Идемте!

Я медленно последовала. Что-то здесь было не так, и не только с водой. Я не успела понять, а руки уже действовали по своей воле.

Он хотел, чтобы я вошла в воду. Он не коснулся замка. И кольцо на его руке, как было видно при свете, не было железным.

Я бросила в него ключи от дома Оделин. Железо ударило его, и он замерцал, светлые волосы потемнели, челюсть изменила форму, лицо стало размытым. Я смотрела в потрясении на глаза цвета моря и женские губы.

— Мелисанда!

Я произнесла имя, и змеиный язык мелькнул у нее во рту. Руки, словно когти, потянулись ко мне.

Я отскочила, но она преследовала, язык все мелькал. На моих испуганных глазах ее облик изменился снова, и передо мной в воде оказался сияющий морской змей.

Я поспешила к двери и поскользнулась на ступеньке. Ноги вылетели из-под меня, пасть монстра широко раскрылась. Я ощущала жаркий запах его магии и защитилась единственным доступным способом. Я бросила в него сумку.

Сумка летела по воздуху, а существо снова изменилось, стало почти прозрачным. Когда сумка попала по цели, я услышала хруст, как от разбитого стекла.

Он умер? Я старалась не касаться воды и склонилась.

Я не успела увидеть, волна окружила змея со злым шипением, вода на улице бушевала. Она хотела напасть на меня? Я отскочила к двери, которая еще была распахнута, и, вбежав внутрь, закрыла ее.

Когда я посмотрела в окно, я увидела, что вода успокоилась. Казалось, ее стало немного меньше. Но стеклянный змей пропал.

Кое-что еще пропало, и я застыла. Я бросила в змея сумку, в которой был дневник моей матери.

Столкновение со змеем было ужасным, но потеря дневника была хуже. Я отошла от окна, ругая себя. Как можно было выбросить то, что так много означало для меня?

Я посмотрела лишь треть из того, что написала мама. Если там были еще секреты — а я в этом не сомневалась — я уже никогда их не узнаю. Ее голос затих навеки.

Я, все еще потрясенная, услышала, как где-то близко бьется стекло. Сзади? Люди кричали, половицы под ногами содрогнулись.

Я развернулась. Толпа! Это оказалось правдой.

Я не могла сбежать из парадного входа, там была вода. Мне оставалось защищаться магией. С колотящимся сердцем я думала, где лучше встать. Здесь, где они найдут меня за минуты? Или наверху, где было больше времени подготовиться, но можно было оказаться в ловушке?

Я не успела решить, люди снова закричали. В этот раз я слышала их четче, и самые громкие глаза звучали знакомо. Я подбежала к окнам в дальнем конце доме. В этих окнах мир снаружи казался серо-зеленым, искривленным, но если там и была толпа, она уже ушла. Вместо этого я увидела капитана Кноллиса и своих людей, колотящих по задней двери железными копьями.

— Я в порядке, — прокричала я в трещину в окне. — Я иду к вам.

Я побежала по дому к ним, но застыла на половине пути. Моя трутница лежала на полу передо мной. За ней дверь, что упрямо не поддавалась, была открыта, за ней была маленькая комната, пахнущая рекой. Лестница вела в подвал, у ее вершины лежал Габриэль, его волосы были в крови.

Выглядело так, словно его притащили сюда умирать, но я осторожно подошла к нему, боясь обмана. Я заметила его железное кольцо, коснулась его ладони браслетом и перестала беспокоиться.

Когда Кноллис и остальные вошли в дом, я прижимала платок к голове Габриэля.

— Он сильно ранен, — сказала я им. — Если не остановить кровотечение, он умрет.

Коснувшись железа, они перевязали рану Габриэля. Я помогала им и рассказывала Кноллису о поддельном лорде Габриэле, во что он превратился, и как пропал в воде.

Была ли это Мелисанда? Или это была уловка Других? Я пожалела снова, что потеряла дневник мамы. Может, там были ответы.

— Жаль, что существо ушло, — согласился Кноллис, мужчины уносили Габриэля на самодельных носилках. — Но король будет рад, что вы в порядке, миледи. Мы встревожились, узнав, что вы ушли в дом Оделин. Были отчеты о беспорядках в этом районах.

— Я рада, что вы пришли, — даже с магией было бы сложно уйти с Габриэлем.

— Король просил, чтобы вы прибыли в Корнхилл, — сказал Кноллис, мы добрались до перекрестка, — а потом…

Он замолчал, подбежал Баррингтон, восхищенно крича:

— Певчая, капитан! Смотрите! — он поманил нас вперед, указывая на улицу. Она напоминала берег при отливе, была в водорослях и обломках досок, земля и камни были скользкими и мокрыми.

— Потрясающе, — Кноллис был впечатлен, как и Баррингтон. — Река затопила половину улицы, когда мы пришли раньше, но теперь она отступила.

— Проверьте другие улицы, — сказала я Баррингтону.

Мужчины, несущие Габриэля, уже ушли вперед, но остальные разбежались проверять происходящее. Вскоре прибыл отчет: река значительно отступила.

Кноллис повернулся ко мне, его глаза сияли над обветренными щеками.

— Думаю, у вас получилось, Певчая. Вы победили. Вы одолели врага.

Я подумала о треске, который слышала, когда моя сумка попала по стеклянной змее.

— Не уверена, что я убила существо, — сказала я. — Оно пропало, как и остальные.

— Но вы все равно победили, — Кноллис указал на улицу. — Вот доказательство. Река уходит.

Может, капитану Кноллису этого хватало, но мне этого было мало. Я шла по улице с Кноллисом, пока мы не нашли край потопа. Река все еще не вернулась к обычной ширине, но я видела, как вода утекает.

— Так она к ночи снова будет в своих берегах, — решил Кноллис. — Я никогда не видел, чтобы вода так быстро отступала. Магия работает по своим правилам.

Я была удивлена скоростью тоже, но, может, Кноллис был прав. У магии были свои правила. Хотя я долго прислушивалась, я не заметила и следа ярости, что бушевала раньше. Река звучала нормально, но немного подавленно, словно стыдилась за причиненные проблемы.