Я в последний раз затянулся, наслаждаясь горьким ядовитым дымом, заполнившим легкие.

– Они когда-нибудь убьют вас, – служащий у входа указал на сигарету, зажатую между моих пальцев.

– А может, скорее тебя, – улыбнувшись, я погасил окурок. О свою ладонь.

– Эй, – слуга наблюдал, как я бросил мусор в бак, стоящий за ним.

Холодные порывы ветра, кружащие по улице, донесли до нас специфический запах французского квартала. Мокрый асфальт, мусор, лежащий еще с прошлой недели, к этому примешивался какой-то сладковатый аромат.

Поднявшись по ступеням, я подошел к дверям, ведущим в большой бальный зал, и поднял воротник плаща, скрывая лицо. Обычно люди не замечали, что я не был одним из них, но рисковать попусту не имело смысла. Я перестал меняться внешне еще со времен древнего Рима, не то чтобы это имело хоть какое-то значение. С тех пор я забирал души людей и провожал их в последний путь.

– Пригласительный? – злой клоун возле дверей проверял приглашения у гостей, которые предъявляли либо смартфоны, либо бумажные билеты. Дамы в коротких юбках и мужчины в модных костюмах толпились на лестничной площадке. Пока я поднимался, то заметил неимоверное количество подвязок и стрингов. Намечалась славная ночка.

Затерявшись среди людей, снимающих плащи и пальто, я подошел к служащему.

– Могу я взять ваше... пальто? – работник в черном галстуке поднялся, пытаясь выяснить, может ли он повесить мой плащ на стойки вдоль стены.

– Это все детали костюма, дружище, – я улыбнулся. – Можешь даже не проверять.

Он посмотрел на меня, резко побледнев, когда мельком взглянул в мои глаза. Они всегда пугали людей. Черные, кажущиеся бездонными зрачки со сверкающими в них звездными вихрями, резко выделялись на бледно-голубой, почти прозрачной радужке.

Впрочем, это не казалось таким уж странным в ночь Хэллоуина. Служащий списал все на цветные линзы, а я, наконец, смог спокойно вздохнуть.

Я начал от него отворачивать.

– Сэр, у вас оружие? – мужчина указал на косу, висящую у меня на спине.

– Она пластиковая. Не беспокойся, – я выхватил ее и крутанул, хотя в этом не было необходимости. Мои руки двигались так быстро, что его глаза не успевали отслеживать движения, когда я закончил представление, то протянул, будто приношение, черную рукоятку косы мужчине. Отнюдь не пластиковое лезвие сверкнуло в мерцающем свете люстр, и вокруг меня повисла тишина. – Все еще хочешь ее взять, мой друг?

Слуга отступил на шаг, со страхом взирая на оружие. Пусть он и не понимал, что происходит, но на уровне подсознания – все прекрасно осознавал. Где-то в глубине души, интуитивно чувствовал, что я и есть Смерть. Кровь отхлынула от его лица, а руки задрожали. Смертельный ужас.

Мужчина отступил еще на шаг и затряс головой.

– Все в порядке. Проходите.

– Благодарю, – я спрятал лезвие косы в чехол и подмигнул ему.

Слуга вздрогнул.

Повернувшись, я попытался затеряться среди приглашенных. Что было не так-то и просто, учитывая мой рост семь футов [1], черную одежду и магическую косу в руках. Но я старался держать капюшон низко опущенным и не встречаться ни с кем взглядом.

В помещении громыхала музыка. Ди-джей в солнцезащитных очках ковырялся в компьютере, изображая из себя новое воплощение Бетховена. Довольно забавно. Ведь жнецом, когда-то забравшим композитора, был именно я. Вопреки ожиданиям, он оказался очень хмурым парнем. Каждый раз, когда я пытался пошутить о загробной жизни, Бетховен просто взирал на меня и показывал на свои уши, будто слышал одну из самых худших шуток за всю свою жизнь. Зануда.

Тусклое освещение комнаты успокаивало меня, а толпа танцующих служила хорошей маскировкой. Я стал покачиваться, двигая телом в такт музыке, притворяясь в эту ночь обычным смертным.

Я схватился за рукоять косы, когда среди толпы вспыхнули искры – признаки чьей-то угасающей жизни. Они напомнили мне, что я никогда не впишусь сюда. Смертные не чувствовали блеска ауры, но треск электричества предупреждал меня о том, что цель близко. Это точно была она.

Людей, приближающихся к концу жизненного пути, преследовал сияющий свет, будто загробная жизнь намерено их подсвечивала. Вместо того чтобы исчезнуть во тьме, они вспыхивали еще ярче, а затем навсегда угасали. Смертная мерцала подобно римской свечи, ее аура искрилась.

Просканировав взглядом покачивающуюся толпу, я сосредоточил внимание на своей цели. Народ отплясывал и смеялся под громкий бит, наслаждаясь светомузыкой, пульсирующей в такт громыхающему ритму. Они глупы, кто-то меньше, а кто-то больше, но каждый из них был настолько полон жизни. Я позволил музыке управлять моим телом, пока пробирался сквозь море танцующих.

В отличие от многих моих собратьев жнецов, я любил людей. Может, они так и просились попасть ко мне в руки, но, по крайней мере, смертные действительно наслаждались жизнью. В отличие от меня. Конечно же, я получал своеобразную плату, работая жнецом – длительный отпуск и неограниченный доступ к блудницам-демонессам, которые удовлетворяли мои сексуальные аппетиты. Но все же люди обладали чем-то иным. Мне казалось, это было нечто совершенно не материальное.

Я отмахнулся от своих мыслей, раскачиваясь под музыку, впитывая в себя бурлящую жизнь толпы, и посмотрел в направлении своей цели. Даже когда я старался отключиться от происходящего, то все равно не мог. Меня притягивало к вспыхивающей подобно фейерверку, ауре Аннабель Лэйрик.

Мне было известно о ней лишь немногое. Аннабель было двадцать восемь. Она работала организатором мероприятий. Да и праздник в бальном зале был ее идеей. Она переживет эту вечеринку, но сразу после пьяный водитель оборвет ее жизнь.

Ослепительное свечение вспыхнуло в толпе, словно Аннабель направлялась прямо ко мне. Слишком рано, дорогая. У нее оставалось еще несколько часов до того, как я позволю ей испытать острое лезвие моей косы.

Блондинка в костюме дьяволицы принялась тереться об меня задом. Я двигался в такт с ней, следуя за ее бедрами, пытаясь не думать о неминуемом будущем. Притворяясь, что не являюсь жнецом. Что не застрял с этим опостылевшем предназначением до конца моей бессмертной жизни. Моя партнерша была миниатюрной, но прекрасно чувствовала ритм. Я обхватил ее талию, подстраиваясь под музыку, хотя взгляд постоянно возвращался к сиянию Аннабель. Между нами находилось всего несколько человек, но она с такой силой привлекала мое внимание, словно являлась самой лакомой приманкой для жнеца.

Я повернулся, развернув за собой и блондинку, слегка наклонившись, чтобы посмотреть на Аннабель. Мои руки замерли, а тело как будто онемело. На какое-то мгновение аура Аннабель меня ослепила. Но когда глаза все же приспособились к свету, то я увидел перед собой ангела. Девушка была высокой с каштановыми волосами, насыщенными голубыми глазами, идеальными губами и изгибами, от которых мой рот наполнился слюной. Одетая во все белое, крылья простирались за ее спиной.

Плоть на груди начала гореть. Я был ошеломлен. Неужели такое возможно? Метка на коже, прямо над сердцем, опаляла. Было невозможно ошибиться в своих ощущениях. Твою мать.