– Это для вас, если потребуется, пока меня не будет, – произнес он и спрятал флакон в карман. – Не нужно так злиться, – добавил он, похлопав по карману. – Это просто мера предосторожности.

– Но я вовсе не из таких! – запротестовала она. – Я считаю, что жизнь дана для того, чтобы жить. И не сдаюсь при первой же неудаче…

– Я уже заметил, – сухо прокомментировал он.

– Поэтому, – продолжала она, – в каком бы положении я ни оказалась, я не стану делать ничего такого. Уверяю вас, мистер Дауэр…

– Ради Бога, – раздраженно прервал он, – называйте меня Лео. В конце концов, я же ваш шурин. – Она начала было протестовать, но он невозмутимо продолжал: – Может, обычно вы и не склонны совершать глупости, но сейчас вы в таком состоянии… Я не хочу рисковать. Все остальные, что приходили ко мне…

– Но я не…

– Не такая, как они? Верю. Но не хочу рисковать.

Рия собралась наконец признаться, что не беременна, но он опять ее оборвал. Ладно, в конце концов, это мое личное дело, сказала она себе.

– Если вам так приятнее, – бросила она, со страдальческим вздохом откидываясь на спинку дивана.

Лео в упор рассматривал ее, и под этим испытующим взглядом пальцы ее сжались, а ладони стали влажными. Его глаза обладали странной электризующей силой, от которой она едва не корчилась, а потом напряжение переполняло ее и выплескивалось наружу.

– Прежде чем уйти, – выпалила она, чтобы отвлечь от себя его внимание и успокоиться, – не могли бы вы принести еще воды, на тот случай, если мне понадобится принять те две таблетки, что вы по доброте душевной мне оставили?

Он оказал ей эту услугу и, выходя за дверь, со смешком посоветовал не напиваться допьяна.

Рия погрузилась в тишину опустевшего дома. Собственная реакция на Лео Дауэра и удивляла, и беспокоила ее одновременно, и сейчас ей больше, чем когда-либо, хотелось просто встать и уйти из его жизни – с такой же легкостью, с какой она в эту жизнь вошла.

Она инстинктивно чувствовала, что пребывание в этом доме сулит ей куда больше опасностей, чем в любом другом месте. Она ощущала угрозу тому шаткому душевному равновесию, которое только-только обрела после пережитого кошмара, после общения с властями и сильными мира сего, а под конец – от предательства близкого человека.

Рия сделала попытку забыть о своих переживаниях и включила телевизор. Но все было напрасно: как только фильм закончился, она в отчаянии поняла, что реальность вернулась вместе с болью. Высокие старинные часы в холле звоном сообщили ей, что уже одиннадцать. И она поняла, почему ей так плохо: действие обезболивающих, принятых несколько часов назад, закончилось.

Она проглотила те две таблетки, что оставил ей Лео, запила водой и огляделась. Ни один мужчина, с несвойственным ей цинизмом подумала она, до утра не покинет объятий своей возлюбленной. А она не сомневалась, что женщина по имени Соня, которая звонила Лео, и есть его возлюбленная.

Провести ночь на диване в гостиной ей не улыбалось, и потому она оттолкнула столик, а потом медленно спустила на пол сначала одну ногу, за ней другую. Боль едва чувствовалась, и Рия, довольная собой, взяла костыли и с усилием поднялась.

Она двинулась прямо к лестнице и, сцепив зубы от боли, начала подниматься по ступенькам. Снова и снова она останавливалась и переводила дух, заставляя себя не смотреть ни вверх чтобы не приходить в уныние, ни вниз – чтобы не упасть. Борясь со страхом, она продвигалась к цели, чувствуя, как дрожат руки и капли пота выступают на лбу. Поднявшись на площадку второго этажа, методом исключения определила комнату для гостей. Неяркие коричневатые и темно-зеленые тона, обивка скорее практичная, чем красивая. Постель, как и говорил Лео, уже постелена. Интересно, раздумывала Рия, сколько же гостей он у себя принимает, если держит комнату постоянно наготове?

Зайдя в ванную в конце коридора, она еще раз с тоской подумала: как же хочется полежать в теплой воде! Но в ее теперешнем состоянии даже душ – несбыточная мечта. Умывшись, как могла, Рия взяла полотенце из стопки, лежавшей на стуле.

К тому времени, когда ей удалось разыскать в чемодане ночную рубашку, снять одежду и улечься в постель под одеяло, она израсходовала даже те остатки сил, о которых и сама не подозревала.

Постель была неземным блаженством, пуховым раем, и Рия упала в ее радушные объятия. Но, как ни старалась, сон не шел. События этого дня выстраивались в ее сознании бесконечной чередой кирпичиков, поднимались стеной, которую непременно нужно было измерить, прежде чем желанный сон принесет с собой передышку от боли в ноге и от смятения в мыслях.

Шелест листьев под легким ветерком и звуки струящейся воды подсказали Рии, что комната выходит окнами на реку и, следовательно, расположена в фасадной части дома. Она слышала и другие ночные звуки; непривычные для ее городского слуха, они, без сомнения, были вполне естественны для этого деревенского уголка, но у нее по спине пробегал холодок.

А когда на площадке перед домом скрипнули тормоза машины, Рия запаниковала. Здравый смысл подсказывал, что это возвращается Лео, ведь часы внизу недавно пробили полночь, но страх, усугубляемый ее беспомощностью, заставлял пальцы дрожать и цепляться за край покрывала.

Легкие шаги звучали уже на лестнице, когда Рия заставила себя взглянуть правде в глаза: на самом деле это вовсе не страх перед вором, забравшимся в дом, а боязнь предстать в не лучшем виде перед Лео Дауэром. Измученная и беспомощная, она чувствовала, что по всем статьям уступает ему.

– Мисс Херст! – крикнул он. – Черт возьми, где вы? Рия!

Но вот распахнулась дверь, и Лео Дауэр встал на пороге.

– Это вы? – выдавила она хрипло, облизнув пересохшие от страха и волнения губы.

– Разумеется, я! – бросил он в ответ, уперев руки в бока. – А кто же еще это мог быть? Или ты надеялась, что это Джером вернулся, чтобы прижать тебя к своей полной раскаяния груди?

Рия молчала, не сводя с него глаз, возмущаясь его бодростью, которую нисколько не притушил даже столь поздний час, мощью его торса, который он носил так легко благодаря своему огромному росту, невероятной жизненной энергией, которая могла вырваться наружу, накрыть ее с головой и потопить окончательно, если она не возведет неприступную дамбу.

– Ответь-ка мне вот на какой вопрос, – дружелюбно произнес он, скрестив на груди руки, но Рия не сомневалась, что за его мирным тоном скрывается немалое раздражение. – Как тебе удалось попасть в эту постель?

– Вот так вопрос! – ответила она, сознавая, что слова ее звучат дерзко. – Неужели вы думаете, что приехал рыцарь на белом коне и отнес меня? Я поднялась обычным способом – сначала на одну ступеньку, потом на другую.

– Не нужно умничать, Рия. А если бы ты упала или поскользнулась?

– Не волнуйтесь. Поскольку я сама вам навязалась, я не стала бы возбуждать дело против вас, – парировала она, мечтая, чтобы он ушел. Сейчас, когда силы ее закончились, а глубочайшая усталость молила о снисхождении, с каждой следующей секундой он все больше напоминал ей огромную скалу, к которой она вот-вот бросится, чтобы найти защиту от бури, в клочья разметавшей всю ее жизнь.

В ответ на ее вызывающую реплику губы Лео сжались, но он промолчал. И тогда Рия догадалась, почему он так волнуется о ее здоровье. Она мысленно пожала плечами: если он ставит меня на одну доску с другими брошенными его братом девушками, значит, он считает себя ответственным за меня.

В любом случае, решила она, сейчас не время выкладывать правду. История слишком долгая, с кучей подробностей, а он, похоже, не желает слышать ни единого дурного слова против своего любимого братца. У меня же накопилось столько всякого против Джерома Дауэра, что хватит на целый том.

Было уже совсем поздно, глаза у нее слипались. Обезболивающее, кажется, подействовало, и сон наконец взял над ней верх.

– Если вы в самом деле хотите знать, – пробормотала она, оставляя за собой последнее слово, – я поднялась сюда исключительно силой воли. Я ведь вам говорила, – глаза ее распахнулись, но увидеть выражение его лица не удалось, потому что он выключил свет, – что я борец. Если бы это было не так, мистер Дауэр, – ее голос упал до усталого шепота, – уверяю вас, меня бы здесь сейчас не было. И все вещи, что остались у меня на этой земле, не оказались бы в вашем доме.