– Ради Бога, – голос Рии вдруг стал тонким, – я ни за что не согласилась бы выйти за него. Я его теперь ненавижу, ненавижу!

К своему ужасу, она расплакалась, плечи ее затряслись от рыданий. Она ни малейшего понятия не имела, почему это произошло, – чувств к Джерому Дауэру у нее не осталось. Скрипнул диван, и незнакомая рука обняла ее за плечи.

– Ну, ну, – произнес ласковый голос, – не нужно так плакать, девонька. Нога очень болит, да? – (Она кивнула.) – Все будет хорошо, вот увидишь. Мы о тебе позаботимся. Лео, что-то надо делать, ведь он негодяй, если так поступает! – Голос Тимми дрогнул. – Разве нельзя его как-нибудь разыскать?

– Я не хочу, чтобы его разыскивали! – сквозь слезы воскликнула Рия. – Лучше, если я его вообще больше никогда не увижу! Пусть вернет только мою машину и те вещи, что в ней были. А сам может идти к чертовой матери!

– Дядя, позволь-ка я… – Произошла замена, рядом с ней опустилось большое мощное тело. – Мы понимаем твою реакцию, Рия, ту ненависть, которую ты испытываешь к Джерому. Тем более что ты была не просто его подружкой, а невестой.

Старик удивленно охнул.

– Значит, он сделал ей предложение, а потом исчез?!

– Он унизил меня так, – голос Рии звучал глухо из-под ладоней, – как никто и никогда не унижал.

Ее плечи обвила рука, чья скрытая сила настойчиво уговаривала поддаться инстинкту и уступить той поддержке и защите, что ей предлагают. И она не стала противиться. Ее пылающий лоб припал к сильной, широкой груди, в которой слышался мерный стук, похожий на тот, что встретил ее при входе в деревню.

Широкая ладонь гладила ее спину, точно это отец успокаивал ребенка. Однако ее реакция на ласковое прикосновение оказалась далека от детской. Все ощущения обострились, кожу как будто защипало, по телу побежали волны, а закрытые до тех пор глаза распахнулись.

В ужасе она откинула голову и встретилась с пронизывающим взглядом. Сердце у нее зашлось, а дыхание остановилось, как в ту их первую встречу.

Она не могла оторваться от глаз Лео, все пытаясь прочесть в них что-то. Вот искра чувственности на мгновение затмила заботу, а потом погасла, оставив бурю в ее душе. И страх. Я не должна, твердила себе Рия, не должна поддаваться ему!

Внутреннее чутье подсказывало ей, что, если она допустит подобную глупость, обратного пути уже не будет, потому что на свете просто не найдется милосердной руки, способной вырвать ее из сетей такого человека.

Наконец губы его сжались, рука напряглась, и она поняла: что-то его разозлило. Рия отстранилась, и он тут же откинулся на спинку дивана, скрестил на груди руки и мрачно уставился перед собой.

– Сходство не такое уж большое, – прервал напряженное молчание Тимми, – хоть они и родные братья. Ты это высматривала, дорогая? – В голосе его слышалось сочувствие. – Нос немного похож, может быть, глаза…

– Только не глаза! – вырвалось у нее, и она удивилась собственной горячности. – Тот же цвет, – уже спокойнее заметила Рия, – но… Как это объяснить? У Джерома взгляд не такой волевой, не такой пристальный, не такой… – захватывающий, возбуждающий, влекущий, вертелись в голове слова, но она не могла произнести этого вслух и поэтому пожала плечами, – не такой холодный, – закончила она, бросив на Лео отважный взгляд.

Тимми рассмеялся.

– Рия тебя вычислила, парень! Строгая логика и никакой фантазии, только ум и нисколько сердца – вот что о нем говорят.

Но я-то знаю, думала Рия, что под этой каменной, бесстрастной оболочкой тлеют угольки и, если их раздует ветер, они способны воспламенить. Неужели никто этого не понял? Его подруги, несомненно, уловили то, что почувствовала я…

Несомненно и другое: человек, который так сторонится любых проявлений чувств, относится к своим возлюбленным холодно и расчетливо, как бы страстно и пылко ни отвечали они на его любовь.

– Благодарю, Тимми, – с сарказмом произнес Лео, – за то, что подтвердил нашей гостье мнение моего брата. Сэндвичи принес?

Тимми полез в карман старого пиджака, который повесил на спинку кресла, и достал оттуда пакет.

– Сыр и соленья, – сообщил он. – У меня всегда такие. Других не умею. – Он вздохнул. – Мне так не хватает добрых рук твоей тетушки, Лео. Никто даже не представляет, как я по ней скучаю. – Наступила долгая пауза, а потом он стряхнул горькие воспоминания. – А где же пиво, сынок?

Лео исчез в кухне.

– Я потерял жену, – рассказывал Тимми, разворачивая сэндвичи, – год назад. – Он смял бумагу. – Мы, Дауэры, дружное семейство, – добавил он, откусил кусок и начал задумчиво жевать, – вернее, то, что от нас осталось. Мать Лео умерла, когда ему было десять. Его отец привел в дом другую женщину, ее звали Андреа, и в конце концов женился на ней. С Лео она так и не нашла общего языка, да и к Джерому особых чувств не испытывала.

Рия молча слушала. И хотя она твердила себе, что не желает ничего знать и не станет сочувствовать братьям Дауэр, ей так хотелось услышать продолжение, что она едва дождалась, когда Тимми прожует и снова заговорит.

– Лео приходилось постоянно защищать младшего брата от тех придирок, которыми донимала их обоих мачеха. А Горри, их отец, Гораций, – (Рия понимающе кивнула), – казалось, никогда ничего не замечал, слишком занятый работой. Он руководил сталелитейным заводом.

Даже Рия что-то слышала о корпорации Дауэра и теперь не могла понять, почему сразу не связала братьев Дауэр с этим предприятием, ведь фамилия не такая уж распространенная.

– Вот почему Лео и Джером всегда были очень дружны, – завершил рассказ Тимми. – И старший привык жалеть и опекать младшего. Понимаешь, девонька?

Рия снова кивнула. Это многое объясняло.

– Джером никогда не рассказывал о своей семье, – заметила она.

– Вполне понятно, не так ли? Зачем рассказывать все это девушке, с которой он и не собирался…

– Но мы же были помолвлены! – воскликнула Рия.

Тимми покачал головой.

– Для тебя это значило очень много, Рия. А для Джерома – ничего, уверяю тебя, хоть я и весьма любящий дядюшка.

– А отец Лео все еще…

– …руководит корпорацией Дауэра? – Тимми покачал головой, стряхивая крошки с брюк. – Осталось только имя. Он сбежал на Багамы со второй женой. Оставил все Лео. А тот в свою очередь оставляет все заместителю, когда его одолевает желание поработать вместе со мной в кузнице. Это его первая любовь – кузница. Верно, Лео?.. Спасибо, – сказал он, беря банку пива с подноса, который Лео принес из кухни. – А для Рии?

– Ей нельзя алкоголя. Фруктовый сок, – решительно заявил Лео и подал Рии стакан. Рия тут же догадалась о причине запрета. Пусть думает что хочет, решила она. Через две-три недели я уеду, так что знать правду ему не обязательно.

Пока Тимми расправлялся с яблоком, Рия следила, как Лео нарезает французский батон. Положив на хлеб кусок сыра, он вопросительно посмотрел на Рию:

– Так пойдет?

Стряхнув на блюдо вымытый салат, он положил несколько листиков на ее тарелку, добавил помидор и заколебался, протягивая маленькую коричневую луковицу. Посмотрел на нее, и бровь снова вопросительно изогнулась.

– Я… что ж, я…

– Если тебя смущает специфический запах, – усмехнулся он, – то не стоит волноваться.

– Ну, если ты тоже съешь… – Она замолчала и густо покраснела, не зная, что он подумал. И Лео не преминул осадить ее язвительной улыбкой.

– Можешь быть уверена, – бросил он, – я тебя сегодня не собираюсь целовать. Как, наверно, и ты меня. Так ведь?

Рия кивнула, злясь на свою кожу, которая вечно выдает ее чувства. Ну зачем, в отчаянии спрашивала она свое сердце, ты стучишь, как дятел по дереву?

– Я кое-что рассказывал этой юной леди о тебе, – объявил Тимми племяннику. – Ввел ее в курс дела. Так, кажется, сейчас говорят? Учитывая, что она собирается произвести на свет очередное поколение Дауэров. – Хруст его яблока, казалось, сотрясал тяжелую тишину. – Вы с Джеромом всегда были неразлучны. Поэтому-то Джером каждый раз бежит за помощью к тебе. Верно?