Я с завистью смотрел на толпы счастливчиков — обладателей билетов, исчезающих за воротами Колизея, откуда уже раздавался восторженный рев. Нет, ну почему все так несправедливо? Раз в жизни выпал такой шанс — посмотреть настоящие гладиаторские бои, и вот — все билеты проданы. Я чуть ли не бегом крутанулся вокруг Колизея, но итог был тот же — над всеми четырьмя воротами висят таблички: «Билетов нет», а рядом злые гиппопо с дубинками. Да, опыт, когда мы с ребятами пробирались через окно в сельский клуб, чтобы посмотреть кино для взрослых, тут вряд ли пригодится. Никаких окон здесь и в помине не было, а в ворота, хоть они и широкие, мимо таких охранников и мышь не проскочит. Я попробовал — не получилось. Хоть плачь от обиды. Прям как тогда на Грыме, когда к нам цирк приехал. Цирк самый настоящий, с клоунами, гимнастами, силачами. Там один дядька зубами цепи рвал, между прочим. А я, как назло, пару по начальной агрономии схватил, и училка папаше настучала. Вот он и запер меня вместо цирка в амбаре в наказание. Я тогда аж разревелся от обиды. Вот и сейчас — хоть плачь. Впрочем, что толку плакать, разве кто оценит? Да и не солидно такому взрослому мужику, как я, нюни распускать. Надо искать из ситуации выход! Точнее, вход. Вход в Колизей, где сейчас начнутся самые взаправдашние бои гладиаторов. И если мне не изменяет память, где-то тут как раз была еще одна дверка с табличкой: «Служебный вход». То, что мне сейчас нужно! Дверца нашлась быстро, но около нее тоже была охрана, правда, не гиппопо, а еще дядька в очень забавном наряде. На нем были широчайшие желтые штаны, зеленый камзол в блестках, на шее розовая бабочка, а на ногах башмаки с длиннющими носами. Лицо субъекта было раскрашено гримом, а голову его украшал лохматющий рыжий парик. Клоун, одним словом. Он сурово на меня глянул и процедил что-то сквозь зубы, то ли «пшел отсюда», то ли «кыш отсюда».

Когда раздался третий звонок и двери Колизея одновременно с жутким грохотом захлопнулись, я разобиделся, плюнул с досады на ту самую дверь с табличкой «Служебный вход» и уже совсем собрался двигать восвояси, то есть на биржу за киборгом, и чуть не попал под лимузин. Здоровенная серебристая машина с зеркальными стеклами неслышно спланировала откуда-то сверху, едва не приплющив меня к стене. И вот тот самый клоун, что у двери служебной дожидался, с почтительным поклоном дверь лимузина открывает, и из салона появляется высокий такой старикан в черном плаще. Или мантии, да, скорее мантии, широкой такой из черного блестящего материала.

— Рад приветствовать вас, экселенц! — тут же затараторил клоун. — Мы уж переживать начали, вас дожидаясь, на десять минут представление задержали…

— Надеюсь, к представлению у вас все готово? — холодно перебил клоуна дядька в мантии.

— О да, экселенц! Только…- замялся клоун.

— Что? — шевельнул бровями старик.

— Да вот… Гешефт — противник Кусаки — издох! Это не мы! Честное слово! Это чертовы посредники! Они везли их в трюме, в соседних клетках, вот Кусака его и того…

— Идиоты! — проскрипел старик.

— И еще… Еще мы не смогли найти бойцов на вызов, — опустив голову, промямлил клоун.

— Как так? О, проклятья Вселенной! Идиоты! Вам ничего нельзя доверить…

— Но, экселенц… Ваши бойцы… Они же не знают Жалости, с ними боятся связываться. Ни одна школа бойцов не решилась сделать вызов…

— Еще раз идиоты! О Великий Создатель, ты видишь, с кем приходится работать! Я связался с кучей клоунов! — воздел старик к небу худые руки. — Зачем было связываться со школами гладиаторов? Разве здесь, на Урании, мало бродяг, которые хотят заработать? Немедленно найти бойцов! А то сам выйдешь на арену! — тоном, не терпящим возражения, сказал старик и, не глядя больше на клоуна, прошел в дверь с табличкой «Служебный вход». Лимузин внезапно взмыл вверх, и мы остались у стены здания одни. То есть я с Шариком и этот смешной клоун. Правда, вид у него был совсем не смешной, скорее жалкий. Клоун снова меня увидел, развел руками, мол, вот такая житуха, брат, бекова, и двинулся, было, вслед за стариком, когда обратил внимание на моего пса.

— А что, парень, сколько примерно веса в твоем звере? — сказал клоун, подходя поближе. Вблизи он оказался еще смешнее — наверное, из-за грима на лице.

— Не знаю, я как-то не взвешивал.

— Ну фунтов двадцать будет? — прищурился клоун.

— Да ладно, двадцать фунтов… В Шарике кило пятнадцать, не меньше, — уверенно ответил я.

— Пятнадцать, говоришь? А не хочешь ли ты, парень, посмотреть бои? — с хитрой улыбкой спросил меня клоун.

— А что, можно? — спросил я, еще не веря в свою Удачу.

— Конечно! Заявляй своего зверя и смотри, сколько угодно.

— Как это « заявляй »?

— Да я ща все покажу, все расскажу! — обрадовано затараторил клоун и, схватив меня за рукав куртки, чуть ли не силком потащил куда-то, хотя я вроде как и не сопротивлялся. Оказалось, мы направлялись к той самой странной клетке, охраняемой смешным дядькой.

— Постой здесь, — сказал мне клоун и, громко хлопнув дверью, зашел в клетку.

«Во дела!»- подумал я про себя, обернулся и чуть ли не нос к носу столкнулся с той самой жирной гусеницей — любительницей азартных игр. Она стояла, держа на привязи те самые странные лохматые существа, издававшие не менее странные звуки. Гусеница мне вроде как обрадовалась, подмигнула, как старому знакомому, и спросила:

— Так что, малыш, все-таки решил заявить своего бойца?

— Я бы заявил, мисс, — соврал я, — да только, сами видите, билетов нет.

— А зачем билет? Заявленные бойцы пропускаются бесплатно.

— Бесплатно! — обрадовался я. — И как же я мог забыть? Ну да, конечно, я хочу заявить Шарика, то есть своего бойца. Только забыл, как это сделать.

— Как сделать? Да очень просто. Видишь этого человека в клетке, сейчас зайдешь и скажешь, что твой боец готов сражаться.

— И что, тогда меня пустят внутрь? — спросил я, с сомнением посмотрев на Шарика.

— Конечно! — объяснила гусеница, словно удивляясь моей непонятливости. — Ты же будешь считаться тренером своего бойца. Да что тут думать, пойдем, я вот тоже своих крошек заявляю. Они у меня — настоящие чемпионы!

Существа, словно поняв, что говорят про них, разом тявкнули.

— Эй, парень со зверем на привязи. Ну да, я тебе говорю, — крикнул дядька в клетке, тыча пальцем в нашу сторону, — ну-ка зайди. И вы, мадам, тоже.

Я, как истинный джентльмен, пропустил гусеницу вперед и зашел в клетку, аккуратно затворив за собой решетчатую дверь. Этот дядька был очень похож на клоуна, что меня сюда привел. Только на голове у него была еще смешная шляпа. Сделана она была, кажется, из мягкого войлока в виде того самого Колизея. Никогда еще не видел такой дурацкой шляпы. Да и остальной наряд дядьки впечатлял. На нем были широчайшие зеленые штаны в полоску, желтый камзол с блестками и красные ботинки со здоровенными носами. На голой шее дядьки болталась совершенно не к месту черная бабочка. И морда вся размалевана. Еще один клоун, другими словами. Дядька, то и дело посматривая на наручный хронометр, внимательно выслушал гусеницу, ощупал ее зверей, посмотрел их зубы, удовлетворенно кивнул и записал в толстую книгу их клички. Пригласив гусеницу «пройти в ложу» и вручив ей какую-то карточку, дядька обратился ко мне:

— Ну, и как вас зовут, молодой человек?

— Меня? Люка Ажен.

— И откуда вы будете родом?

— С Санта-Лючии.

— Что за Санта-Лючия? Никогда не слышал.

— Деревня такая на Грыме.

— Что за Грым?

— Обычный Грым. Планета такая.

— А-а-а-а… Кажется, вспоминаю. Этакий скучный аграрный мир?

— Ну да, наш мистер Хоук давно на Урании торгует.

— Ну конечно, мистер Хоук — негоциант. Значит, ты хочешь выставить на бой его? — указал дядька на Шарика. — А что это за зверь? Никогда ничего подобного не видел.

— Это собака. Вы что, сами не видите?

— Какая же это собака? — рассмеялся дядька и указал пальцем на плакат, украшавший стену за его спиной. С плаката скалилась зубастая, слюнявая тварь, покрытая бурой шерстью. Чем-то она была похожа на тех зверей, что были у гусеницы на привязи. — Вот это — собака! Бульдог называется. А у тебя что-то несуразное.