- А давайте зеркало поменяем!

- Что ты, батюшка, девяносто лет ему!!! Оно семейное! Изгони бесов, а церковь заново отстроите!

Священник развел руками: надо временно уступить, иначе старушка сама станет хуже тех самых бесов, вместе взятых.

Чтение Библии продолжалось три часа. Священник брызгал святой водой и крестил зеркало, обходя его со всех сторон, а в зеркале тем временем квартирулли корчили друг другу смешные для них рожи. Увидевший бы их слабонервный человек тут же отдал бы концы, не сходя с места.

Оглядевшись, нет ли кого постороннего в церкви, священник припомнил свою мирскую жизнь и злобно сплюнул на пол. Квартирулль растянул пальцами ротище и показал длиннющий синий язык. Откуда-то из-за зеркала вылетел шарокубик и залетел прямо в рот забияке. Квартирулль упал на пол и исчез с поля видимости. Священник устало сел, подвинул к себе старенький, пятидесятых годов изготовления, массивный телефон и набрал одному ему в деревне известный номер - остальным номер был ни к чему, потому что ни у кого и телефонов не было.

- Профессор Антонов слушает!

- Здравствуйте, профессор! - поздоровался священник. - Привет Вам из Храма Христа Спасителя!

- Ну, чего новенького в вашей деревушке?

- У меня для вас есть весьма интересный экземпляр паранормального проявления.

- Пробовали на изгнание духов? - вроде как утверждая, спросил профессор. - И как?

- Безрезультатно. Они как кривлялись, так и кривляются.

- Кто кривляется?

- Представьте себе человеко-акулу с колючками ежика и с панковским белым гребнем на голове. Представили?

- В общих чертах! - ответил профессор. - И они прыгают?

- Кривляются, - поправил священник. - И не все, а только маленькие. Вероятно, дети.

- А как же они реагируют на людей?

- Мне кажется... - священник перекрестился, - что они их не замечают! Трансляция ведется из одной точки в одну строну.

- Что ведется?

- Трансляция! - повторил священник. - Они в зеркале.

Собеседник помолчал, раздумывая.

- И... давно?

- Принесли сегодня утром. Старушка одна. Боится за зеркало, говорит, девяносто лет ему.

- Вот как? Это уже интересно!

- А то, что я говорил до этого - нет? - уточнил священник.

- Ну, что Вы! - смутился профессор. - У меня был случай с одним 93-летним зеркалом. Но оно не показывало ежиковых акул, оно вообще ничего не показывало. То есть, показывало, но это было Ничто. С большой буквы.

- И как оно выглядело?

- Зеркало?

- Ничто.

- В том то все и дело, что никак. Это же ничто. Я не могу найти аналогов. Их не существует. Абсолютное ничто. Я думаю, что оно, то есть, зеркало, показывало то, что находится за Вселенной.

- Оно было черным?

- Зеркало?

- Ничто.

- У него не было цвета. Оно бесцветное. Оно никакое.

- И где оно находится?

- Ничто?

- Зеркало.

- Вы знаете, есть такие двойные рамы в некоторых зеркалах.

- Да. Одно из них передо мной.

- Так вот, зеркало поставили на бок, и потом, когда поднимали, взялись не за ту сторону. Оно упало и разбилось.

- И?

- И все! В осколках появилось отражение! Насовсем! Что мы только не пытались сделать! Ничего! В смысле, ничего не получилось! Совсем ничего не вышло!

- А как владелец?

- Он вышел! Еще как! Злой, до чертиков! С тех пор каждую неделю ходит и требует точно такое же зеркало. Которое показывает ничто. Он говорит, что когда смотрел на ничто, то впадал в состояние нирваны! Представляешь, наркотики себе нашел! Йоги по столько лет тренируются, а он посмотрел, и уже на вершине блаженства! Нет, я ничего не имею против этого, пусть смотрит хоть в глаза смерти, если пожелает, но он со своими разговорами о высшем состоянии будоражит неокрепшие умы сотрудников! И затевает какое-то темное делишко... Не знаю, куда он там впадает, но я от просмотра Ничто чувствовал разве что тошноту и головокружение.

- Так что с зеркалом?

- Оно разбилось.

- Нет, с моим?

- Я должен поговорить со старушкой. Она рядом?

- Упаси Господь! Вы лично приезжайте, она - крепкий орешек! Мне одному ее не убедить отдать зеркало. Ее можно будет уговорить, если вы сделаете вот что...

- Вы гарантируете?

- Нет.

- Продолжайте.

Михаил Борисович сидел на скамейке около забора и смотрел на дорогу. Обычная деревенская, она могла дать фору в сто очков лучшим заграничным испытательным полигонам. Мелкие "Запорожцы" сновали в ней в обе стороны, без особых усилий преодолевая многочисленные горы-ямы, резкие повороты и посторонние предметы, проезжая прямо по последним, если их нельзя было забрать для нужд личного хозяйства. Порой создавалось впечатление, что первым по будущей трассе проехал вдребезги пьяный человек, иначе как объяснить тот факт, что среди многочисленных вариантов проезда был выбран наиболее трудный. По прямой дороге, будь она здесь, ехать было бы намного легче, чем по многочисленным дорожным завихрениям вправо и влево. Тем не менее, второй человек, проехавший по дороге по следам первого, был человеком осторожным и трезвым. (О чем второй никогда не узнал, так это о том, что он и был первым, когда проехал здесь впервые под хмельком.) И потому второй он же тайный первый - проехал по своим же следам, опасаясь, что раз в дороге сделаны такие повороты, то иначе проезжать будет куда опаснее по известному одному первому водителю причинам. Чертыхаясь, но упорно повторяя свой собственный маршрут, водитель выбрался на основную трассу, которая сразу же показалась ему верхом совершенства. И ямочки на ней были почти плоские, по сравнению с холмами проселочной дороги. Он проклинал ту дорогу, но так и не узнал, что виноват в ее существовании сам.

Следующие водители не менее упорно повторяли пройденный маршрут, чертыхаясь и продолжая вписываться в повороты. С тех пор прошел не один десяток лет. Дорога была занесена в районную карту, причем картографы нарисовали ее так, что всем казалось, что эта дорога намного лучше, чем слегка искривленная прямая трасса. Так что человек, который вздумает проехать по трассе, используя карту, будет немало удивлен стопроцентным несовпадением реального и нарисованного.

Именно такое удивленно-озлобленное состояние и было сейчас у водителя "УАЗика", в котором ехал сейчас профессор, крепко держась за кресла, и при каждом прыжке мучительно морщась. Он опасался за зеркало, хотя оно и было завернуто в четыре одеяла. Он задумал обменять его у старушки, добавив в качестве дополнительных аргументов восемь тысяч рублей, выделенных институтом после того, как сил на выбивание денег было потрачено на пятнадцать тысяч.

Остановившись перед Михаилом Борисовичем, водитель облегченно выдохнул, дверца открылась, оттуда, шатаясь, как камыш во время бури, выпал человек в костюме и шляпе, превратившейся во время поездки в кепку.

- Здравствуйте! - поздоровался профессор. Краем глаза Михаил Борисович заметил, что из кабины выбираются свежий, как огурчик, священник и измотанный водитель. Вот оно что!

- Вы насчет зеркала? - спросил он. - Изгоняете бесов?

- Именно! - ответил профессор.

- Когда вы начнете процесс? Мне очень хочется посмотреть, как эта гадость оттуда выберется!

- Как только мы увезем зеркало в лабораторию! - пояснил профессор. - К сожалению, процесс изгнания духов опасен для посторонних, к тому же, должен вас предупредить, что во время изгнания зеркало может разбиться! Вы понимаете?

- Я-то понимаю, но вот жена...

- Что "жена"? - выскочила на крыльцо Анна Мелентьевна. - Опять сплетни разносишь за глаза!

Находившаяся в ее руке скалка совершила небольшой полет и с гулким стуком приземлилась прямо на голову Михаила Борисовича.

- Успокойся! У нас гости! - завопил старик, подхватывая скакалку и выбрасывая ее от греха подальше в соседний двор. Разбив у соседей окно, скалка сбила на пол горшок с кактусом.

- Опять в футбол играете! - закричала соседка, - Ну, сорванцы! У-х, я вас сейчас!!! Где этот чертов мяч?