Да, да конечно, — киваем мы сразу все втроём, — понимаем. Конечно-конечно!

— Хотите получить мой автограф? — предлагает СыХон.

— ДА! — тут же в ответ выпаливает СунОк.

— Прошу, — жестом руки нас приглашают пройти к столику.

Идём следом за СыХоном. Буквально физически чувствую, как в моей спине сотня взглядов сверлит дырки. Подходим к столику, без очереди получаем фотографию артиста с личной подписью. Кланяемся, отходим. Повернувшись, натыкаюсь на взгляд ЁСыль. Что-то в нём такое, астрально-космическое. Далёкое-далёкое…

Вот тебе! — с удовольствием думаю я, — шпионка…

Несколько позже. Школа Кирин, сцена летнего театра.

Конферансье представляет зрителям ЮнМи. Рассказывает, что хоть только она и поступила, но преподаватели уже доверили ей выступить на сцене из-за её необыкновенного таланта. Что эта девочка сама сочинят и сама исполняет свою музыку. И это вы сейчас услышите.

Пока всё это происходит, ЮнМи скромно стоит рядом с конферансье. Одета она в плиссированную юбку в мелкую складку, короткий пиджачок с длинными рукавами, белую рубашку с галстуком — бабочкой, белые гольфы и чёрные туфли «лодочки». На лице её нет ни грамма косметики… ЮнМи стоит и спокойно слушает, что о ней говорят, разглядывая зрителей. Сделав очередной круг по залу, взгляд её возвращается к месту, где сидят гордые за неё мама и СунОк.

Закончив говорить, конферансье кланяется и уходит. ЮнМи тоже кланяется, но не уходит к роялю, а неожиданно идёт к краю сцены, туда, где стоит на стойке микрофон, в который только что говорил конферансье.

— Работает? — постучав по микрофону, спрашивает она, и, обернувшись назад, за кулисы, просит, — включите, пожалуйста…

— Прошу прощения, уважаемая публика, — говорит ЮнМи, когда ей включают микрофон, — но сегодня вы не услышите объявленную «Польку». Я не буду её играть.

Зал отзывается удивлённым гулом, мама и СунОк испуганно замирают, выпрямив спины, а из-за кулис высовываются головы, смотря, — не пора ли бежать, оттаскивать девочку от микрофона?

— Я исполню вам другое, — говорит ЮнМи, — две композиции-посвящения… Посвящаю я их, памяти группы «FreeStyle»…

В зале озадаченно переглядываются, а СунОк прикусывает верхнюю губу зубами.

— Они были отличными парнями, — продолжает говорить о погибшей группе ЮнМи, — пусть земля вам будет пухом. Парни, эти две композиции вам… Надеюсь, вы их услышите…

Зал непонимающе молчит.

— «FreeStyle. Музыка слёз», — объявляет в микрофон ЮнМи и, повернувшись, идёт к большому, тускло отсвечивающим лаком чёрному роялю, стоящему чуть в глубине сцены. Аккуратно расправляя юбку, садится. Усевшись, поправляет ноты и, сделав короткую паузу, опускает пальцы на клавиши. В воздухе раздаются первые звуки печальной и светлой мелодии.[13]

Зал, вначале напряжённо следивший за её игрой, расслабляется и, вслушиваясь, начинает грустить. ЮнМи внимательно играет, легко порхая пальцами над клавишами. Лицо её строго, губы сжаты. Закончив, она встаёт из-за рояля и кланяется. Люди с удовольствием аплодируют.

— «FreeStyle. Музыка рая» — объявляет следующую композицию ЮнМи и вновь садится к роялю.[14]

Аплодисменты второй раз выходят более бурными и продолжительными. ЮнМи, поблёскивая чёрными глазами, раскланивается возле рояля.

Внезапно, из-за кулис, с края сцены, весь в белом, появляется СыХон, держа в одной руке — микрофон, а в другой — хитрозапакованный в прозрачный блестящий пластик и перевитый разноцветными лентами, букет цветов.

— О-о-о!! — восторженными молодыми голосами, в основном девичьими, встречает зал своего кумира. ЮнМи непонимающе оборачивается на «приведение».

— Вы знаете, что я тоже учился в школе Кирин… — произносит СыХон, подойдя к ЮнМи и поднеся к губам микрофон.

— … Когда я услышал, что эта девочка будет играть, я подумал о том, что действительно, ни разу здесь ещё не было такого, чтобы только что поступившей ученице, доверили выступить на концерте в честь своего же посвящения…

СыХон делает паузу, поворачивается и смотрит на ЮнМи. Зал, подумав и правильно поняв его ожидания, аплодирует. Дождавшись, когда аплодисменты начали стихать, СыХон продолжает.

— Но послушав эту прекрасную музыку, — говорит он, — я понял, что это было правильно. Это должно было прозвучать. ЮнМи, спасибо тебе за музыку… и за «FreeStyle»…

СыХон, сделав шаг к девушке, протягивает ей букет. Зал вновь разражается аплодисментами. У мамы ЮнМи на глазах выступают слёзы. ЮнМи несколько растеряно кланяется уже с букетом в руках.

— И ещё, — говорит СыХон, когда аплодисменты стихают, — у ЮнМи-сии, это сегодня первое публичное выступление… Можно сказывать — дебют.

— Ведь так? — спешивает он в микрофон, обращаясь к ЮнМи. Та кивает.

Зал аплодирует.

— К сожалению, я не знал, что встречу такую замечательную исполнительницу и поэтому плохо подготовился, — говорит СыХон, но…

Зрители, вытягивая шеи, смотрят, как СыХон зажав в правой руке микрофон, левой рукой снимает с себя медальон на длинной цепочке.

— Пожалуйста, прими вот это, от меня, — говорит он, держа за цепочку и протягивая его ЮнМи, — на память о твоём сегодняшнем выступлении… О дебюте…

Зал одобрительно гудит и хлопает в ладоши. Похоже, несколько ошарашенная происходящим ЮнМи, принимает обеими руками медальон, и вдруг, вместо поклона почему-то делает книксен, который у неё выходит весьма изящным.[15]

— О-оо-уу-уу… — удивлённо реагирует на происходящее зрители. СыХон, тоже, с удивлением, смотрит на девушку, которая благодарит его и зрителей, кланяясь уже по-корейски.

Появляется конферансье и, терпеливо дождавшись, пока ЮнМи до конца получит причитающуюся ей порцию аплодисментов, приступает к оглашению следующего номера концерта.

ЮнМи и СыХон вместе уходят со сцены.

Время действия: понедельник, утро

Место действия: школа Кирин

Понедельник, день тяжёлый… Вчера, в воскресенье, я хотел по-быстрому смыться из школы вместе с родными после просмотра завершающего концерт фильма о весьма успешных выпускниках прошлых лет, а точнее, об ученицах, из которых теперь состоит популярная к-поп группа, борющаяся за топ корейских чартов.[16]

Хотел, но не вышло. Мама и онни не понимали, куда я так спешу и стабильно «тормозили». В итоге, мы, всей семьёй, неожиданно для меня, оказались окружёнными совершенно незнакомыми людьми. Зрителями, которые хвалили меня, благодарили маму за то, что смогла воспитать такую талантливую дочь, спрашивали, где я училась музыке и сколько времени потратила на эту учёбу. Короче, все мы оказались в сложной ситуации. Признание мамы о том, что я вообще-то и полгода не играю, было встречено смехом, как остроумная шутка. Хорошо, в этот момент к нам подошёл директор школы и все переключились на него. Вопросов он мне задавать не стал, поскольку видимо, считается, что должен «по умолчанию» итак всё знать о своих учениках, он стал говорить о том, как много в Кирин делают для поиска и «обнаружения» истинных талантов. И вот он результат один из результатов их усилий, то есть, я. Школа потратила столько сил, столько времени, чтобы меня найти, а теперь будет усиленно трудиться надо мной, чтобы сделать из меня брильянт. И так, в этих стенах, происходит с каждым учеником. Алмазы — гранятся в бриллианты.

Хоть я и знал, что никто меня не находил, я сам, считай, пришёл, я слушал, и стараясь сделать серьёзный вид, кивал. Короче, дело кончилось тем, что родители учеников поаплодировали директору за его бессонные ночи и тяжкий труд, а он попросил меня сыграть ещё раз. Я поднялся на сцену, сел за рояль и повторил Быстро израсходовав свой невеликий репертуар, добавил Моцарта. После «Соната для клавира» возле меня появился улыбающийся, но, при этом недовольно смотрящий на меня распорядитель концерта и сообщил, что я уже двадцать минут тут играю, а уборщики не могут начать работать. Намёк его был более чем понятен, да и играть, собственно, было больше нечего, не по третьему же разу заводить шарманку? Всё хорошо в меру. Я встал, закрыл крышку рояля, ещё раз раскланялся с уважаемой публикой, директором и наконец-то отбыл домой вместе с мамой и онни.