— То есть, давать показания ты отказываешься? — подводит черту под нашим разговором полицейский.

— Не отказываюсь, но без доверенных лиц говорить с представителями власти — не буду, сонсен-ним, — наклоняя голову, вежливо отвечаю я.

— Хорошо, — после нескольких секунд задумчивого созерцания меня, говорит полицейский и пожимает плечами, — значит, тебя вместе с мамой пригласят в полицейский участок.

Я тоже пожимаю в ответ плечами — мол, как скажите. Надо, значит надо.

Закончив разговаривать со мною, полицейский отворачивается от меня и переключается на директора по безопасности. Вдвоём с ним они подходят и открывают мой опечатанный шкафчик, заглядывают внутрь, начинают что-то негромко и неслышно для меня обсуждать, иногда кивая друг другу. Наклонившись вбок и издали, из-за их спин заглянув внутрь своего шкафчика, вижу развёрнутый «розочкой» край «Химическая ловушка с выбросом краски — «Катапульта» — так называлась эта штуковина в каталоге, по которому я её покупал. Действие — одноразовое, площадь поражения — два на два метра, расстояние от ловушки до объекта воздействия — максимально два метра, краситель — «родамин», стойкость на коже человека — пять дней, с одежды краска — не смывается, привод на срабатывание — от батареи гальванических элементов напряжением три вольта… А главное — «… безопасен при попадании на слизистые оболочки глаз. Одобрено министерством здравоохранения по запросу министерства внутренних дел…». То есть, глаза не вытекут, если этот самый «родамин» в них попадёт. Зачем такое надо? Я же не садист…

Отлично бахнуло! — думаю я об увиденном разорванном корпусе, — Вообще-то, в шкафчик, я две «Катапульты» рядышком «зарядил», продублировав для надёжности все цепи питания и управления. Судя по размеру пятна краски на полу, сработали обе. Разве я не молодец?

Вижу одновременно обращённые на меня взгляды полицейских и директора по безопасности. Похоже, надо отсюда сваливать, а то, как пить дать, расспросы начнутся — откуда, да почему? Ветром надуло! И овчарка, вон, тоже пялится… Глаз не сводит. Чем я ей так понравился? Неужто, собака, сердцем чует? Валим!

Время действия: этот же день, позже

Место действия: кабинет директора по безопасности. В кабинете присутствуют его хозяин и ЮнМи.

— ЮнМи, признайся, — из-за своего стола спрашивает стоящую посреди кабинета ЮнМи директор по безопасности, — это ты сделала?

— Что именно я сделала, господин директор? — с невинным видом спрашивает ЮнМи, вопросительно приподнимая брови.

— Установила в своём шкафчике бомбу с краской!

— Прошу меня простить, господин директор, но могу ли я узнать, на основании чего вы сделали такой вывод?

— У тебя есть мотив, — оценивающе смотря на спокойно выглядящую девушку, объясняет директор, — ты хотела наказать тех, кто кидал в твой шкафчик мусор, поэтому, ты купила «химическую ловушку» и установила её в своём шкафчике. Только, в результате твоего безответственного шага, пострадали не твои хейтеры, а директор школы господин СокГю и его заместитель, господин ДонХё!

— Кто?! — искренне изумляется ЮнМи, распахивая глаза, — Что, правда?!

— А как ты думаешь, почему их задержала полиция? А потому, что их лица были испачканы краской! Это специальная сигнальная краска, которая устанавливается в банкоматы и пачкает взломщиков при попытке их открыть!

— Пфф… — надув щёки неспешно выдыхает с ошарашенным видом ЮнМи и, судя по её виду, стремительно обдумывая возникшую ситуацию.

— Я жду твоего признания, — внимательно наблюдая за её лицом, требует директор.

— Я этого не делала, — отрицательно качает головою ЮнМи, — вы исходите из ошибочных предположений, господин директор. Почему вы не рассматриваете вариант, что целью этого хулиганского поступка была я? Ведь это же мой шкафчик в который уже кидали мусор. Могли теперь поставить банку с краской.

Директор по безопасности задумывается.

— Зачем им так делать? — спрашивает он, — Это уже более серьёзный поступок, чем просто мусор.

— Сложно сказать, почему ненормальные люди поступают так, а не иначе, — пожимает в ответ плечами ЮнМи, — Я вполне успешна в школе, господин директор и не обращаю внимания на потуги недоброжелателей. Возможно, это вызвало у них всплеск агрессии.

ЮнМи спокойно смотрит на оппонента. Оппонент смотрит на неё.

— Значит, не ты? — спрашивает директор, беря со своего стола пульт дистанционного управления, — Здесь, — не ты?

Вытянув руку с пультом в сторону видеомагнитофона, директор включает воспроизведение записи. На большом мониторе под потолком появляется изображение. Видно, как какая-то девушка с сумкой на плече идёт по коридору, опустив голову вниз. Подходит к стойке со шкафчиками, открывает дверку и, повернувшись спиною к камере, что-то делает.

— Похожа на тебя, — констатирует директор, остановив воспроизведение и поворачиваясь к ЮнМи.

— Запись — невысокого качества, — поворачиваясь к нему от экрана, спокойно отвечает ЮнМи и перечисляет дальше, — лицо объекта скрыто длинным козырьком кепки, одежда не имеет никаких уникальных меток, по которым её можно идентифицировать. По внешнему виду, одежда, в которую одета злоумышленница, похожа на спортивную форму, которая есть у каждой девушки в школе. Каким образом вы определили, что здесь я, господин директор?

— Как ты смогла сразу всё это заметить? — прищуривается на неё директор.

— Я наблюдательна, сонсен-ним, — отвечает ЮнМи.

— Или… заранее всё обдумала, как это будет выглядеть на записи с камеры! — предлагает другой вариант ответа директор.

ЮнМи смотрит на директора, директор смотрит на ЮнМи.

— Ваше предположение неверно, сонсен-им, — вновь говорит ЮнМи, — и это очень просто доказать. Достаточно сравнить предыдущие записи, на которых мне вываливают мусор в шкафчик, и эту, последнюю. Сразу будет понятно, — тот же самый этот хейтер, или нет.

Директор задумывается.

— Угу, — понимающе кивает он, — но, если на записи будет другой человек, ты скажешь — что это, другой хейтер. Ведь так?

— Мне никем не запрещено — иметь больше, чем одного недоброжелателя, — отвечает ЮнМи и спрашивает, — но, ведь у вас же есть эти предыдущие записи, сонсен-ним? На которых совершают преступление против моей личности, нанося мне моральный вред и, тем самым, снижая мои показатели в учёбе из-за возникших личностных переживаний?

Сонсен-ним на секунду замерев, смотрит на ЮнМи. ЮнМи, не опуская взгляд, с вопросом смотрит ему в глаза.

— Видишь ли, ЮнМи, — кладя перед собою на стол переплетённые в пальцах руки, неспешно отвечает ей директор, — школа Кирин, это не только место, где обучают искусствам. В Кирин, готовят звёзд эстрады. Но, чтобы стать звездою, одного таланта в умении петь или танцевать — недостаточно. Звезда должна ещё иметь устойчивую нервную систему, способную выдержать психологические перегрузки, которым подвергается публичный человек. Поэтому, обучение в школе строится таким образом, что все её ученики подвергаются некому, скажем так, эмоциональному давлению. По окончанию учёбы, каждый выпускник, кроме экзаменационных оценок получает ещё и свой психологический портрет, составленный школьными психологами на основании наблюдений за годы учёбы…

Сонсен-ним вопросительно смотрит на ЮнМи, ожидая реакции на свои слова.

— То есть, это было… испытание для меня? — подумав, спрашивает та.

— Да, — кивает директор, — санкционированное школьным психологом, который, как и обо всех, собирает информацию о тебе. Я знаю, чья ты трени. И в администрации школы, не все, но тоже знают. У тебя есть хорошие задатки, которые, можно развить. Поэтому, к тебе особое внимание. Уверяю, что ситуация с мусором находилась под полным контролем и никакой настоящей травли допущено не было бы. Психолог просто хотел посмотреть на твою реакцию. Если хочешь, можешь поговорить об этом с директором СокГю, когда он выйдет из больницы…