- Так и не нашли товарищей? - посочувствовал кто-то.

- А вот он знает, где они, - сказал молодой парень с лопатой и указал на пожилого высокого кочегара.

- Знаю, - уверенно сказал тот. - Мы все время про них толкуем. Очень просто.

Рене насторожился.

- Очень просто, - продолжал кочегар, - у них бензин кончился, понимаете?

В это время раздался стук лопаты по плитам. Кочегары, как один, раскрыли топки. Нестерпимым жаром ударило в тесное пространство кочегарки, но полуголые люди чуть не в самом огне брали уголь лопатами и с силой и необычайной ловкостью швыряли его в пасть топки.

Рене заглянул в огонь и от жара зажмурился. Но топки захлопнулись, и высокий кочегар, тяжело переводя дух, продолжал:

- Бензин кончился. Дураки они оставаться в песке там, - он указал лопатой на запад, - они пошли за ветром. Если харчи есть, так их донесет до Индии.

- Вы так думаете? - ухватился Рене за эту мысль.

- Верное слово: в море хоть на пароход могут нарваться, а в песках какой дурак туда полетит? Э! Они еще раньше нас в Индии будут.

Все кочегары столпились около Рене и ждали, что скажет ученый человек. Высокий кочегар свернул папиросу, достал лопатой из топки уголек и закурил. Рене был так поражен, что стоял и глядел на этого потного, черного от угольной пыли человека: он не ожидал, что здесь, в этой преисподней, люди думали и решили дело.

- Совершенно верно, - прошептал Рене, - что же вы молчали?

- Нам-то чего же лезть? Там-то ведь, кажись, поумней нас люди думают.

- Но почему они не телеграфируют? - хватился Рене.

- Да ведь надо динамо-то* крутить - как же без бензина-то, дорогой товарищ! Давай уголь, не спи! - крикнул он китайцу-угольщику и стал подгребать уголь ближе к топке.

______________

* Динамо-машина вырабатывает электрический ток, необходимый для подачи радиотелеграммы.

Рене выскочил на палубу. Как прохладно показалось ему здесь под тропическим солнцем; и он уж совсем другими глазами глянул теперь вниз через решетки в кочегарку.

Теперь Рене не мог удержаться, чтоб не глядеть вверх, хоть и знал, что это безнадежно. Пассажиры посмеивались, а один остряк уверял всех, что ученый сошел с ума.

А в Париже телеграмма наместника Джибути была напечатана во всех газетах: дирижабль пропал бесследно. Спрашивали авиаторов, ученых, - те пожимали плечами, хмурили лбы, иные отшучивались, но никто не мог ничего решить. Одна бойкая газетка даже обещала приз в 1000 франков тому, кто угадает, что случилось с 126Л. Эйфелева башня вопила во все концы, но никаких известий не получалось. Какой-то лавочник успел выпустить мыло "Жамен", но и это не решило дела. В авиационном клубе день и ночь толклись люди, курили, спорили до хрипоты, изучали карту земли Сомали, воздушные течения и не могли прийти к какому-либо выводу.

А "Пьеретт" несла Рене к острову Цейлону. Ее подгонял уже сильно засвежевший муссон. Пассажиров укачало, и они в своих каютах проклинали дирижабль, из-за которого им придется болтаться лишних трое суток в океане. А в кочегарке день и ночь звякали лопаты, гребки, звонко стукали дверцы топок и выбрасывали красный свет. Рене заглядывал в кочегарку и думал: вот это те лошади, что тащат этот пароход. Он еле стоял на ногах от качки и понять не мог, как они могут там работать и еще думать о дирижабле.

Однажды утром Рене пробирался по палубе; он все поглядывал вверх, - это стало уже у него привычкой. Вдруг с мостика вахтенный штурман крикнул:

- Мосье Рене! На минуту!

Рене поднялся по трапу. Штурман передал ему бинокль.

- Вон посмотрите, - сказал он, - видите на горизонте точки - это Мальдивские острова, коралловые острова с пальмами.

- Благодарю вас, - сказал Рене, нехотя принимая бинокль.

- Это вас развлечет, быть может.

Рене не мог поймать в бинокль этих черных точек: пароход качало, и горизонт как пьяный шатался в стекле бинокля. Наконец Рене кое-как приспособился и стал разглядывать.

Пока это были неопределенные точки. Но по мере того как приближался пароход, эти точки росли, и Рене стал уже различать в сильный морской бинокль отдельные пальмы.

Вдруг он закричал так, что вахтенный штурман испугался: не припадок ли у расстроенного ученого.

- Они! Они! - орал Рене.

"Бедняга, ему мерещится", - подумал штурман и взял другой бинокль.

Его опытный глаз сразу рассмотрел блестящее тело дирижабля над одним из атоллов*.

______________

* Атолл - коралловый остров.

- Вы правы, - сказал он взволнованным голосом.

Но Рене уже не было. Он бросился вниз поделиться радостью с кочегарами, с которыми успел уже совсем сдружиться.

Скоро весь пароход знал, что дирижабль найден, и кое-кто из пассажиров выполз на палубу.

В бухте атолла было совсем тихо, и Рене благополучно добрался на пароходной шлюпке до берега.

Вся команда дирижабля радостно приветствовала Рене. Не было только Жамена.

Кочегар оказался прав: не хватило бензина, и пошли по ветру.

- Но почему же, почему вы не дали об этом телеграмму, когда видели, что кончается бензин? - допытывался Рене.

- Бензин кончился неожиданно, - объяснил Лантье. - Должно было оставаться еще четыре бака, но они оказались пустыми. Мы нашли в них дырки.

- Ну, не будем об этом говорить, дорогой Лантье, он, право, не такой злой, только очень раздражительный.

- Да кто, кто? - спрашивал Рене.

- Потом, потом, - останавливал Арно, - он очень раскаивается.

Рене догадался.

- А где же он? - спросил Рене.

- Капитан держится все время один и разговаривает только с дедушкой Арно, - объяснил один из механиков.

Рене хотелось узнать все-все, что случилось с дирижаблем после того, как он бросился на парашюте. Но с парохода торопили. Уже получили известия из Парижа, со всех сторон неслись телеграммы с поздравлениями, приветствиями. От штаба авиации пришел приказ: употребить все силы, чтобы доставить дирижабль на берег, если есть малейшая возможность.

Все обращались к Лантье.

- Да ведь держится он сейчас в воздухе, - сказал инженер, - будет держаться и тогда, когда мы привяжем его к носу парохода и пойдем прямо по ветру.

И Лантье отправился на пароход говорить с капитаном. Пришлось довольно долго провозиться, пока удалось перевезти дирижабль и укрепить его так, как советовал Лантье. Устроили так, что стальными веревками можно было с парохода менять наклон дирижабля, если изменится сила ветра. Наконец все было устроено, и пароход снялся. Дирижабль серебряным облаком летел впереди парохода.