Будь эти парни профессионалами, они бы не сидели тут, а были за квартал отсюда, ждали бы, когда я въеду на аллею, и отрезали бы мне путь назад.

Однако они все же заметили его.

Или им это показалось.

– Это он, – говорит Тревис.

– Трам-тарарам, – отзывается Младший. – Откуда ты знаешь?

– Это он, Младший, – повторяет Тревис. – Треклятый Фрэнки Машина. Чертова легенда.

Припарковаться в Оушн-Бич непросто. Чтобы поставить свой «мерседес» за три квартала от дома, Фрэнку потребовалось время. Достав из-под кресла «смит-вессон» тридцать восьмого калибра, он кладет его в карман плаща, натягивает на голову капюшон и вылезает из автомобиля. Приближаясь к своему дому, он держится так, чтобы выйти на подъездную аллею с востока, а не с запада, откуда его ждут. «Хаммер» никуда не делся. Несмотря на дождь, Фрэнк слышит вибрирующие басы и понимает, что внутри гремит рэп.

Что ж, тем лучше.

Фрэнк шагает прямо по лужам, отчего глянец на его ботинках меркнет, но он все равно старается держаться середины аллеи, чтобы не попасть в зеркала «хаммера». Приблизившись, он чует запах марихуаны и теперь точно знает, что имеет дело с лохами – ребятишки, видимо, продают наркотики – сидят в теплой тачке, курят и слушают радио.

Скорее всего, они даже не слышали, как он открыл заднюю дверцу, скользнул внутрь, после чего приставил пистолет к голове водителя и взвел курок.

– Говорил же, что это он, – шепчет Тревис.

– Фрэнки, – спрашивает Младший, – не узнаёшь меня?

Может быть, Фрэнк и узнаёт его, хотя прошло много лет. Парень – лет двадцати пяти – с короткими черными волосами, которые торчат в разные стороны, верхняя губа у него проткнута чем-то вроде запонки, в ушах – сверху – серьги. На нем то, что обычно носят серфингисты – рубашка с длинными рукавами, свитер из овечьей шерсти и вытертые штаны.

– Мышь Младший? – спрашивает Фрэнк.

Второй хмыкает, однако быстро затихает. Мышь Младший терпеть не может, когда его называют Мышом Младшим. Он предпочитает просто Младший, о чем и сообщает Фрэнку.

У второго вид тоже клоунский. Волосы торчат, бороденка клочковатая, на голове шапочка серфингиста, которая злит Фрэнка, потому что сам он надевает такую же, чтобы не замерзнуть, когда выходит из холодной воды после настоящего серфинга, и еще чтобы его не спутали с новичком. Оба парня в солнечных очках и, вероятно, поэтому не заметили, как он подобрался к ним. Однако этого он им не говорит и пистолет не опускает, хотя приставить пистолет к голове сына своего босса – чрезвычайное нарушение протокола.

Ничего, думает Фрэнк. Не хватало еще, чтобы на надгробном памятнике написали: «Он уважал протокол».

– Кто ты? – спрашивает он второго парня.

– Тревис, – отвечает тот. – Тревис Ренальди.

Вот, значит, как, думает Фрэнк. Итальянские родители дают своим сыновьям имена американских яппи.

– Для меня честь беседовать с вами, мистер Макьяно, – говорит Тревис. – Фрэнки Машина.

– Заткнись. Понятия не имею, о чем ты болтаешь.

– Да, заткнись, – вторит Мышь Младший. – Фрэнки, пожалуйста, опусти пистолет. Может быть, зайдем к тебе и ты угостишь нас пивом или кофе?

– Так вы собирались устроить вечеринку? – спрашивает Фрэнк. – Для этого ждали меня тут среди ночи?

– Мы решили подождать, когда ты оторвешься от своей картинки, Фрэнки, – говорит Мышь Младший.

По гнусному тону Мыша Младшего Фрэнки легко догадывается, что тот подразумевал под «картинкой». Младшего он не видел лет восемь, но и тогда уже мальчишка был испорченным панком. С тех пор он как будто не повзрослел. Фрэнку захотелось влепить ему пощечину за «картинку», однако есть пределы, в которых надо держаться, когда имеешь дело с сынком босса, даже если этот босс потерял вес, как Мышь Старший.

Мышь Старший – Питер Мартини – босс тех, кто еще остался от лос-анджелесской семьи, ну и тех, естественно, кто остался от входившей в нее банды Сан-Диего. Свою кличку «Мышь» он получил после того, как незабываемый шеф лос-анджелесской полиции Дэрил Гейтс обратился к мафии Западного побережья как к «мафии Микки Мауса», и кличка приклеилась. Питер Мартини стал Мышом Старшим после того, как у него родился сын и он назвал его Питером.

Однако закон есть закон: нельзя поднимать руку на сына босса.

И нельзя отказывать ему в гостеприимстве.

Фрэнку это не нравится, однако он ведет парней к себе. Во-первых, он вовсе не жаждет знакомить их со своим обиталищем, опасаясь, как бы они не решили вернуться. Во-вторых, они могут что-нибудь натворить и им потребуется свидетель. Тогда ему будет трудно отрицать факт их встречи, если они правильно опишут, как выглядит дом изнутри.

С другой стороны, его дом не прослушивается.

Едва они входят, как Фрэнк тщательно обыскивает обоих.

– Без обид, – говорит он.

– Эй, в наше время… – произносит Мышь Младший.

Никаких обманов в наше время, думает Фрэнк. Наверняка дела обстоят так – Мышь Старший послал Мыша Младшего убедиться, что Фрэнк все еще ему послушен.

Мышь Старший не был назван соучастником убийства Гольдштейна, хотя он был одним из тех, кто заказал это убийство, о чем Фрэнку давно известно.

Осторожничает Мышь Старший, думает Фрэнк. Три года, целых три года – это было в конце восьмидесятых – Бобби Зверь Дзителло носил на себе жучок, пока Мышь Старший распускал павлиний хвост. Альбом «Величайшие хиты» Бобби стал платиновым, а половина семьи села на пятнадцать лет за решетку. Теперь Мышь Старший на свободе и не желает возвращаться обратно.

Однако дело Гольдштейна может сыграть с ним плохую шутку. Бедняга Герби был убит в 1997 году, и парочка дурачков из тех, что на побегушках, сознались в преступлении. Однако срока давности за убийство нет, и расследование дела Гольдштейна вновь явилось из небытия, словно призрак. Федералы засуетились в последнее время, включив это расследование в операцию «Застежка» и намереваясь вбить последний гвоздь в гроб Мыша Старшего. Суть в том, что тем двум парням расхотелось сидеть в тюрьме и они решили поторговаться. Насколько Фрэнку известно, Мышу Старшему могут вновь предъявить обвинение, и он тоже делает попытку поторговаться.

Итак, Фрэнк очень тщательно обыскал Мыша Младшего.

Никаких жучков.

Никакого оружия.

Есть еще один вариант – Мышь Старший хочет убедиться, что я не скажу федералам, кто заказал убийство Гольдштейна. Но тогда Мышь прислал бы пару оставшихся у него бойцов. Даже Мышь не послал бы своего сына с заданием убить Фрэнки Машину.

Мышу хочется, чтобы сын его пережил.

– Кофе или пива? – спрашивает Фрэнк, снимая плащ. Пистолет у него в руке.

– Пива, если есть, – отвечает Мышь Младший.

– Есть, – говорит Фрэнк. Отлично, думает он, не надо кипятить воду. Он идет в кухню, берет две бутылки «Дос Эквис», но передумывает и меняет их на более дешевую «Корону». Потом возвращается в гостиную и вручает бутылки своим гостям.

– Не забывайте о подставках.

Парни притулились рядышком на диване, как студенты в кабинете директора колледжа.

Фрэнк садится в кресло, опускает руку с пистолетом на колени и скидывает промокшие ботинки. Только простуды мне не хватает, думает Фрэнк. Он обменивается с парнями ничего не значащими фразами: «Как отец? Как дядя? Передавай им от меня привет». И наконец спрашивает:

– Что привело вас, ребята, в Сан-Диего?

– Так папа решил, – отвечает Мышь Младший. – Он сказал, что я должен поговорить с тобой.

– О чем?

– У меня проблема.

У тебя не одна проблема, думает Фрэнк. Ты глуп, ты ленив, ты необразован, и ты беспечен. Чем ты занимался? Отучился полтора года в колледже, прежде чем бросил его, чтобы «помогать папочке в бизнесе»?

– Мы… – произносит Мышь Младший.

– Кто это «мы»? – перебивает его Фрэнк.

– Я и Тревис, – отвечает Мышь Младший. – У нас маленькая фирма «Голден продакшнс», мы снимаем и распространяем порно. Через нас проходит половина всего, что поступает из Долины.