Важно и другое: одно дело намерения, совсем иное - реальные последствия. Возьмем ту же приватизацию. Фактически она постепенно привела к формированию новых правил хозяйствования (пусть даже эти правила противоречивые, неполные и зачастую неэффективные), к новой мотивации и к возникновению потребности в новых методах экономического регулирования, о чем еще 3-4 года назад мало кто задумывался.

В результате этого процесса зияющие пустоты в институциональной среде заполняются дешевыми наполнителями кустарного производства или вообще остаются без внимания, пока не обнаружится некое "форс-мажорное" обстоятельство и не вспыхнет очередной скандал.

Все это свидетельствует о том, что пренебрежение "взаимозависимостью порядков" и увлечение "точечной политикой" большинством лиц, определявших и определяющих экономическую политику - от Гайдара и Авена до Сосковца, Панскова и Уринсона ("Двигаться от кустика к кустику"), - оборачивается двойным "отказом" (или "провалом") - и государственной политики, и рыночных механизмов.

Идеи теоретиков ордолиберальной "фрайбургской школы" и их современных последователей во многом утратили актуальность даже в Германии, не говоря уже о других развитых странах, поскольку совершенствование или частичная модификация относительно устойчивого и достаточно эффективного хозяйственного порядка может достигаться и другими методами, хорошо описываемыми неоклассиками, неокейнсианцами и т.д. (бюджетное регулирование и пр.), а более конкретное объяснение нюансов остается на долю родственных наук (например, социологии, права) или, на худой конец, новому институционализму. Но нельзя забывать, что глубинная основа, построенная на принципах теории хозяйственного порядка, всегда сохраняется (хотя не всегда бросается в глаза и не всегда осознается).

Для трансформирующейся системы теория и политика хозяйственного порядка имеют первостепенное значение, ибо выдвигают на первый план проблему условий (среды) хозяйствования и способов ее изменения (поведение изменяется по мере изменения среды), а также вопрос о соотношении эволюционного и сознательного формирования порядка. Позитивный и нормативный подходы, моделирование и эмпирический анализ, междисциплинарные исследования и компаративистика здесь неизбежно сплетаются. Поэтому реализация политики хозяйственного порядка в условиях системной трансформации способна породить новые методологические принципы и новые элементы теоретического исследования. Например, "новый конкретный историзм" - теоретические выводы, вытекающие из анализа действия общих принципов в особенных условиях; вообще анализ особенного сейчас мажет принести большую пользу для развития экономического анализа и, в частности, для теории трансформации, чем поиск абстрактных "общих закономерностей"; но, разумеется, для успеха анализа особенных явлений и обнаружения уже в них общего требуется овладение многообразным эмпирическим материалом, что действительно труднее, чем построить математическую модель экономического явления.

Многообещающим может стать в условиях трансформации микроэкономический институциональный анализ, исследующий поведение единичных структур при изменяющихся условиях. Брак формальной микроэкономики с микроэкономическим институционализмом может оказаться весьма плодотворным, причем не только в смысле решения известных проблем, но и с точки зрения постановки новых задач исследования.

Наконец, обратим внимание на то обстоятельство, что часто не ставится вопрос: чего, собственно, мы ждем от теории, что можно решить или понять с ее помощью? А институциональные теории, как правило, особое внимание уделяют проблеме "внедрения" своих результатов, а значит, заведомо ставят перед собой цель воздействия на существующие институты или создания новых.

Теория хозяйственного порядка позволит решить и вопрос о соотношении экономики и государства, о формах взаимодействия этих сфер (поскольку в своем классическом варианте эта теория исходила из важнейшей роли государства в формировании хозяйственного порядка, но одновременно предполагала максимальное отстранение государства от регулирования хозяйственных процессов).

Попытки улучшить реформы приданием государству несвойственных для него функций (в том числе сохранением старых функций, перешедших из старой системы), равно как и непосредственная интеграция государства в рынок оборачивается деформацией рыночной системы. Исключение же государства из процесса трансформации чревато поворотом развития в сторону, далекую от искомого рыночного хозяйства и демократического общества.

СНОСКИ

1/ Эта теория, разработанная ордолиберальной "фрайбургской школой" в Германии (В. 0йкен, Ф.Бем и др.), смыкается с новой институциональной экономикой, но не совпадает с ней. Необходимо заметить, что даже наиболее последовательные современные сторонники ордолиберализма (например, профессор А.Шюллер) подчеркивают действенность этой концепции лишь в сочетании с иными методами анализа, ибо теория хозяйственного порядка не смогла включить в себя весь комплекс экономических проблем (а, возможно, с самого начала и не претендовала на это). 2/ На эту возможность наше внимание обратил профессор Марбургского университета А.Шюллер. В.И. КУЗНЕЦОВ

ВОЗМОЖНОСТИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО АНАЛИЗА

В отличие от неоклассицизма, институционализм рассматривает экономику не только через призму абстрактной конструкции homo economicus, но и путем прямого использования категории общественных институтов, в рамках которых развертывается деятельность реальных экономических субъектов. Такой методологический прием предоставляет аналитику дополнительные возможности при объяснении особенностей переходной экономики.

Движение от одного экономического режима к другому неизбежно сопровождается изменением поведения актеров, действующих на экономической сцене. Частично такое изменение может быть спонтанным, простой реакцией на требование изменившихся условий воспроизводства жизни. В большинстве же случаев оно обусловлено ликвидацией старых норм экономической деятельности и новыми законами, которые создают реформаторы. При этом смена правовой оболочки не происходит мгновенно. Она требует времени как для самих реформаторов (обдумывание и выбор стратегии преобразования, разработка, формулирование и легитимация новых правил законодательными органами власти, внедрение их в практику общественной жизни исполнительными властями), так и для тех, кто должен ими пользоваться (знакомство, усвоение, обучение эффективному применению, то есть постепенная интернализация общественных ограничений индивидами, превращение их из внешних помех на пути принятия решений во внутренние установки, в составную часть личностного менталитета).

Вообще говоря, переходное состояние экономики - во всех отношениях чрезвычайно интересный феномен. И, пожалуй, особенно интересно, если на него смотреть под углом взаимодействия различных институциональных форм, в частности, официального (государственного) и обычного (неформального) права. Дело в том, что смена правовой оболочки проходит через сравнительно длительный этап "институционального вакуума", когда старые нормы публичного права, которые до этого регламентировали хозяйственную деятельность, отменяются или с молчаливого согласия властей просто перестают соблюдаться, а новые еще не установлены или, если установлены, все еще не восприняты в полной мере экономическими агентами как обязательное руководство к действию. На этом своеобразном этапе безвластия, решающее значение приобретают внутренние установки людей, привычные для них принципы общественного поведения. В спокойные времена незаметная и, как правило, не очень большая несостыковка официального и обычного права в годы радикальных перемен превращается в существенную, иногда весьма острую и болезненную проблему, подрывающую устойчивость всех общественных отношений.

Взять хотя бы для примера вопрос о смене форм собственности на средства производства. Можно принять закон о приватизации государственных предприятий и наделить правами собственности частных лиц. Однако, как показывает опыт, между сменой форм собственности и эффективной сменой сознания участников производственного процесса, сменой их экономического поведения проходит много времени. Прежде чем новые юридические правила станут внутренней установкой, люди преодолевают невольное чувство отторжения новых установок, сопротивления им, нежелание расставаться с устоявшимися привычками и понятиями. Вновь и вновь делаются попытки совместить старые каноны поведения с новыми юридическими реалиями. Именно поэтому введение прав частной собственности еще не гарантирует превращения командной экономики в рыночную, если одновременно не созданы условия и специальные институты для обучения рыночному поведению. Для понимания особенностей российской переходной экономики любопытно воспользовавшейся институциональной схемой - "решеткой", предложенной двумя сотрудниками германского исследовательского института Макса Планка