ВЫВОДЫ

1. Экономическая наука оказалась "не готовой" описать переход от плановой экономики к рыночной и предсказать ряд важных свойств, ему сопутствующих. Главной причиной этого является не столько инструментальная недостаточность существующих экономических дисциплин, сколько объективная незаинтересованность их представителей признать в рыночном переходе принципиально новую исследовательскую область, достойную самостоятельного серьезного и длительного изучения.

2. На макроуровне одним из наиболее заметных новых объектов явился переходный экономический кризис. Его причины и движущие силы не сводимы к тем, которыми до сих пор объясняли предшествующие кризисы, А беспрецедентные глубина и продолжительность символизируют, по-видимому, самый большой "провал" ортодоксальной экономической теории.

3. На микроуровне к числу новых явлений следует отнести возникновение класса производителей с весьма специфическими свойствами. По многим параметрам функционирования они близки к производителям рыночного типа. Однако в отличие от последних мотив прибыли для них не является ведущим.

4. Сложившаяся в России переходная экономика быстро эволюционирует. Однако это не означает, что она столь же быстро лишается своих специфических свойств. Отсюда следует, что многие широко употребительные на Западе теории и подходы еще долго не станут таковыми в наших условиях. И наоборот: полезные и подходящие для нашего случая методы и модели могут сравнительно невысоко котироваться среди западных исследователей (пример: деловые опросы и их применение в теории). С указанным обстоятельством связана, вероятно, главная методологическая проблема, стоящая перед развитием экономической науки в России.

В.П. ГУТНИК

КОНЦЕПЦИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ПОРЯДКА:

ОТЖИВШИЙ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП ИЛИ ДЕЙСТВЕННЫЙ ИНСТРУМЕНТ ИЗУЧЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ?

Методологические споры среди экономистов обостряются, когда существующие теории теряют способность объяснять ситуацию и дать хозяйствующим субъектам (вообще всем гражданам страны) достаточно ясную ориентацию. В эпоху СССР коктейль из толкований метода "Капитала" и аксиом "Краткого курса" вполне удовлетворял потребность, ибо теория не предназначалась для объяснения, а занималась обоснованием уже принятых решений.

В период трансформации экономическая теория изменила окраску, но не методологию. Теория - в том виде, в каком она существует сегодня в России, исходит отнюдь не из абстрактных ("точных") моделей и не из реальных фактов, а из политических решений и лозунгов (последние, как правило, имеют корни в западных представлениях о рыночной экономике и демократическом государстве, но, как правило, за ними и нет соответствующего содержания, и они играют роль - воспользуемся словами В.С.Автономова - "декоративного украшения").

Плоха не сама по себе связь экономической теории с политикой, а подчинение теоретического исследования политическим решениям, которые зачастую носят невзаимосвязанный характер и преследуют в основном цели укрепления позиций предержащих власть. В этих условиях требуется реагирование на конкретную, спонтанно возникающую и быстро меняющуюся ситуацию, а вовсе не выявление долгосрочных тенденций и взаимосвязей. Поэтому заявления вошедших во власть бывших "завлабов" и докторов наук о том, что концепции нам не нужны, совершенно объяснимы: пока будет разрабатываться концепция, власть отнимут.

Но наука не должна понимать "реальные практические интересы реформирующейся страны" так же, как и властные элиты. Конкретный анализ отдельных сфер и процессов и тем более конкретные рекомендации для экономической политики результативны лишь в той мере, в какой они опираются на общую, комплексную теорию, описывающую (и объясняющую) хозяйственное устройство данной страны, т.е. на теорию хозяйственного порядка.

Если прилагать к фактам "реформенного периода" неоклассическую теорию, то возникает абсурдная ситуация: модели могут показывать, что рыночное состояние достигнуто, спрос и предложение ведут себя так, как и положено при свободных рыночных ценах и автономных производителях. И эти модели никак не могут высветить тот факт, что либерализация цен упразднила централизованно-административное ценообразование, но отнюдь не обеспечила переход к конкурентным ценам (цены стали устанавливаться децентрализованно, но остались административными). Освободившись формально от государственного управления, ставшие независимыми производителями, предприятия все еще не перешли в разряд рыночных производителей, поскольку отсутствуют важнейшие рынки (для наших предприятий фактически не существует рынок капиталов), важнейшие институты (так и не действует институт банкротства) и нет реальной конкуренции (несмотря на все разговоры о разрушительной конкуренции западных товаров).

Какой смысл применять к анализу такой ситуации формальные модели, даже если в каких-то случаях кривые и будут описывать поведение отдельных параметров как рыночное? Результаты могут быть анекдотичными (в этой связи вспоминается попытка одного молодого американского профессора на базе советских и российских статистических сборников построить модель регионального сотрудничества среднеазиатских республик с республиками европейской части - получилось очень эффективное разделение труда между Россией и Таджикистаном).

Поэтому для разработки теории трансформации следует в максимальной степени использовать достижения теории хозяйственного порядка, которая подобно концепциям нового институционализма - рассматривает совокупность реальных фактов из разных сфер жизни в их взаимосвязи (одним из важнейших является положение о "взаимозависимости порядков") и в динамике. Разумеется, она должна применяться не сама по себе, не отдельно, а в сочетании с основными элементами других ведущих экономических теорий. Ни одно из направлений экономических теорий сегодня не может рассматриваться как исчерпывающее или единственно верное.

В связи с этим возникает вопрос а существует ли на самом деле "мэйнстрим" в экономической теории? Подсчет по количеству публикаций ученых, принадлежащих к тому или иному направлению, и даже по количеству нобелевских премий - не самые лучшие критерии. Видимо, следует учитывать и то, как определенные теории воздействуют на образ (и выработку) хозяйственного и хозяйственно-политического мышления, на принятие решений хозяйствующими субъектами. То есть судить по качеству, а не по количеству. В этом отношении существует несколько равнозначимых экономических теорий.

Но не менее важно принимать во внимание, что в большинстве случаев (в различных западных университетах) "мэйнстрим" реализуется не в чистом виде как абсолютная, всеобъемлющая теория, а как один из элементов теоретических воззрений. Особенностью методологии экономического анализа, по крайней мере в европейских университетах, является сочетание трех (или более) составляющих в различной пропорции (в зависимости от университета):

- теории равновесия (неоклассический подход);

- теории предложения (монетаризм);

- новой институциональной экономики.

В Германии в большинстве случаев в качестве четвертого элемента (или иногда в coeдинении с третьим) выступает теория хозяйственного порядка. Вероятно, в других странах также есть специфические, опирающиеся на традиции той или иной страны, теоретические направления, разрушающие монопольное господство неоклассики.

Безусловно, англо-американская теоретическая экспансия, проникая и в германские университеты, стремится к доминированию и в ряде случаев добивается успеха. Скажем, Боннский университет находится почти под полным влиянием формального направления экономической неоклассической теории. В других случаях между формальным и эмпирическим направлением, с одной стороны, и альтернативными теориями (институционализм, неокейнсианство и др.) существует относительное равновесие (Мюнхенский, Франкфуртский университеты). А в Марбургском университете господствует новая институциональная экономика с ярко выраженной ордолиберальной окраской. 1)