Я застыла. Потянулась к нему мысленно. Мой внутренний слух натолкнулся на спутанную массу агрессии и страха.

— Стой! Здесь что-то не так, — сказала я, и большая рука Эрика толкнула меня на пол под сидение, которое обеспечило бы лучшее укрытие, если бы автомобиль был чем-нибудь кроме Корвета.

Потом полицейский подошёл к окну и попытался выстрелить в меня.

Эрик развернулся, чтобы загородить собой окно и заблокировать стрелявшему доступ к цели, и получил пулю в шею. Одно долгое и ужасное мгновение он падал назад на сидение. Его лицо побелело, и тёмная кровь вяло стекала вниз по белой коже. Бандит склонился над автомобилем, всё ещё целясь в упавшего Эрика. Я закричала, как будто крик меня мог защитить, и он нацелил пистолет на меня.

Но он сглупил, сделав это. Рука Эрика сжалась на запястье мужчины и сдавила его. «Полицейский» начал тихо визжать, тщётно колотя Эрика свободной рукой. Пистолет упал на меня. Мне просто повезло, что он не выстрелил, когда упал. Я не очень много знаю о пистолетах, но этот был большим и выглядел смертоносно, я приняла вертикальное положение и нацелила пистолет на мужчину.

Он замер на месте, наполовину в машине, наполовину снаружи. Эрик уже сломал ему руку и цепко держал её. Этот идиот должен был больше бояться вампира, державшего его, чем официантку, которая едва знала, как стрелять из оружия, но оружие завладело его вниманием.

Уверена, я бы слышала, если бы вдруг дорожный патруль решил начать стрелять в водителей, превышающих скорость, вместо выписывания штрафов.

— Кто ты? — спросила я, и никто не стал бы обвинять меня за то, что мой голос слегка дрожал. — Кто тебя послал?

— Они мне приказали, — прохрипел вервольф.

Теперь, когда у меня было время рассмотреть детали, я увидела, что он не был одет в надлежащую форму патрульных полицейских. Правильными были её цвет и шляпа, но не брюки.

— Кто «они»? — спросила я.

Эрик вонзил клыки в плечо вервольфа. Несмотря на ранение, он втягивал полицейского в машину дюйм за дюймом. Казалось только справедливым, что Эрик получит его кровь, после того как потерял свою. Наёмник начал кричать.

— Не позволяйте ему превращать меня в одного из них, — обратился он ко мне.

— Тебе бы радоваться, — сказала я. Не потому что считала превращение в вампира таким великим событием, а потому что была уверена, что у Эрика было кое-что намного худшее в мыслях.

Я вышла из машины, потому что не было смысла пытаться заставить Эрика выпустить вервольфа. Он не услышал бы меня с настолько сильной в нём жаждой крови. Моё притяжение к Эрику стало решающим фактором в этом решении. Я была счастлива, что он наслаждается, получая кровь, в которой нуждается. Я была разъярена, что кто-то попытался причинить ему вред. Так как оба эти чувства не были обычными в моей эмоциональной палитре, я знала, что было им причиной.

К тому же, салон корвета стал неприятно переполненным мной, Эриком, и большей частью вервольфа.

Чудесным образом ни один автомобиль не проехал мимо, пока я спешила вдоль обочины к транспортному средству нашего смертника, которое (к небольшому моему удивлению), оказалось простой белой машиной с прикреплённым проблесковым маячком. Я погасила огни автомобиля и, ударяя кулаком каждую кнопку и разъединяя каждый провод, которые нашла, смогла, наконец, отключить мигалку. Теперь мы были не так заметны. Эрик погасил фары корвета ещё в момент остановки.

Я бегло осмотрела салон белого автомобиля, но не нашла конверта с надписью «Открыть тому, кто нанимал меня, в случае моей поимки». Мне нужна была улика. Должен же быть хотя бы телефонный номер на клочке бумаги, номер, который я могла бы поискать в интернете. Если бы знала, как это делается. Вот гадство! Я потащилась назад к машине Эрика и в свете фар проезжающих мимо автомобилей заметила, что из водительского окна больше не торчат ноги, что делало корвет менее заметным. Но нам нужно было убираться отсюда.

Я заглянула в корвет и нашла его пустым. Единственным напоминанием того, что только что случилось, были пятна крови на сидении Эрика, я достала носовой платок из сумочки, поплевала на него и стёрла засыхающую кровь; не очень изящный, но практичный метод.

Внезапно Эрик оказался рядом со мной, и я с трудом подавила в себе вопль. Он был все еще возбуждён неожиданным нападением и прижал меня к машине, держа мою голову под углом для поцелуя. Я ощутила нарастающее желание и была уже готова сказать: «Какого чёрта, Викинг, возьми меня прямо сейчас». Это была не только кровная связь, склонявшая меня принять его молчаливое предложение, но и память о том, каким замечательный Эрик был в постели. Но я вспомнила о Квинне и с огромным усилием оторвалась от губ Эрика.

В течение секунды я думала, что он не собирается меня отпускать, но он это сделал. — Дай посмотреть, — сказала я нетвёрдым голосом и оттянула воротник рубашки, чтобы осмотреть рану. Эрик уже почти исцелился, но конечно его рубашка была все еще влажной от крови.

— Что это было? — спросил он. — Это был один из твоих врагов?

— Понятия не имею.

— Он стрелял в тебя, — сказал Эрик, как будто я ещё не догадалась. — Он хотел убить тебя первой.

— Что, если он хотел причинить вред тебе? Что, если бы он возложил ответственность за мою смерть на тебя? — Я так устала быть объектом заговоров, что сознаюсь, пыталась внушить Эрику, что целью является он. Другая мысль посетила меня, и я переключилась на неё. — А как они нашли нас?

— Кто-то знал, что мы будем возвращаться в Бон Темпс сегодня вечером, — сказал Эрик. — Кто-то знал, что я буду в машине.

— Это не мог быть Найл, — сказала я, а затем пересмотрела вспышку лояльности к моему совершенно новому, самопровозглашенному прадеду. В конце концов, возможно, что он лгал все время, пока мы сидели за столом. Откуда мне знать? Я не могла прочитать его мысли. Неведение было незнакомым для меня состоянием.

Но я не верила, что Найл мне лгал.

— Я тоже не думаю, что это был эльф, — согласился Эрик. — Но нам лучше поговорить об этом по дороге. Не стоит тут задерживаться.

Он был прав. Я не знала, куда он спрятал тело, и поняла, что меня это действительно не волнует. Год назад я не находила бы себе места, бросая тело, и поспешно уезжая по автомагистрали. Сейчас я только радовалась, что ни он, ни я, не лежали в лесу.

Я была ужасной христианкой, зато человеком с отличным чувством самосохранения.

Пока мы ехали в темноте, я размышляла о пропасти, разверзшейся прямо передо мной и ожидающей, когда я сделаю последний шаг. Я чувствовала себя стоящей на краю обрыва. Было всё труднее придерживаться того, что правильно, когда целесообразней было делать то, что имело более здравый смысл. Действительно, сказал мне безжалостно внутренний голос, разве ты не понимаешь, что Квинн тебя бросил? Разве бы он не объявился, если бы все еще считал нас парой? Разве не всегда в моём сердце было место для Эрика, который занимается любовью как поезд, грохочущий в туннеле? Разве у меня не было множества свидетельств того, что Эрик может защитить меня лучше, чем любой, кого я знаю?

Мне едва хватило сил поразиться этому.

Если вы выбираете любовника по его способности защищать вас, то достаточно близко подходите к выбору спутника жизни, потому что находите в нём черты, желательные для воспроизведения потомства. И если бы был шанс, что у меня мог быть ребенок от Эрика (мысль, заставившая меня задрожать), он был бы на первом месте в списке, который я составляла, не осознавая. Я представила себя самкой павлина, ищущей самца павлина с самым привлекательно распушенным хвостом, или волчицей, ждущей вожака стаи (самого сильного, умного, храброго), чтобы тот ее покрыл.

Хорошо, я сама себя втаптываю в грязь. Я была человеческой женщиной. Я пыталась быть хорошей женщиной. Я должна найти Квинна, потому что предана ему… в каком-то смысле.

Нет, никаких оговорок!