– Все, мужики, закругляемся…

Стах решительно встал из-за стола.

– До вечера, – продолжил он, – нужно хорошо выспаться и протрезветь.

– Классная мобилка… – сказал Збышек

Не отрываясь, он смотрел на переговорное устройство.

– Где взял? – спросил Збышек с интересом.

До этого момента никто из будущих подельников Стаха не знал, что у него есть средство для общения с работодателем на расстоянии. Теперь уже не было смысла таиться и осторожничать – они шли на дело, где связь могла понадобиться в любой момент.

– Купил, – недовольно буркнул Коповский. – Пусть тебя это не волнует. Наденьте спортивные костюмы и кроссовки. И чтобы в карманах не было никаких бумаг, а тем более – документов.

– Учи отца щи хлебать, – снисходительно сказал Збышек. – Не беспокойся, все будет в ажуре. Где и когда сбор?

Понизив голос до шепота, Стах объяснил. Анджей и Збышек, допив свои бокалы, ушли, предоставив своему главарю рассчитаться с Жулинским за весь стол. Такого уговора не было, но Стах промолчал. Ему было не с руки ссориться со своими дружками перед серьезным делом. А что оно будет именно таковым, Коповский уже не сомневался…

Дождавшись, пока приятели скроются за строениями, Жулинский быстро разогнал остальных выпивох и закрыл окошко будки, повесив табличку с надписью «Буду через час». Затем он достал спрятанный за ящиками переносной магнитофон, перемотал запись и включил воспроизведение.

"… Так работать я готов всю оставшуюся жизнь, – раздался голос Анджея. – Клиент платит, правда, пока непонятно за что, но какая нам разница? Солдат спит, а служба идет…"

Дослушав разговор приятелей до конца, Жулинский выключил магнитофон и от волнения отхлебнул прямо из горлышка добрый глоток сливовицы домашнего приготовления. Он давно следил за Стахом и его дружками. И вовсе не по своей воле. Его заставил это делать участковый Червиньский, еще та бестия. Он был из местных и знал подноготную каждого жителя поселка.

Конечно, по-доброму Жулинский никогда не стал бы стукачом. Он этого не делал даже в годы культа личности, так как тогда полякам нужно было вести себя тише воды и ниже травы, чтобы о них пореже вспоминали. А сексот уже был засвечен самим своим существованием и нередко возглавлял колонну тех, на кого писал доносы в НКВД, когда врагов народа отправляли в сибирские и колымские лагеря. Верно говорит народная мудрость: доносчику – первый кнут.

Червиньский поймал его на торговле самогоном, что считалось незаконным вдвойне, так как старый пройдоха не имел лицензии на торговлю спиртным. А это была очень доходная статья семейного бюджета Жулинских при новой демократии.

Самогон у него был разных сортов, крепости и качества. Для пьянчуг, которым было все равно, что пить, лишь бы подешевле, Жулинский наливал неочищенный «вырвиглаз» из сырой сахарной свеклы; для клиентов посолидней шел в ход забористый «самардык» из сахара или патоки, обработанный марганцовкой и древесным углем, иногда настоянный на дубовой коре и чае; а для тех, кто понимал толк в спиртном и кто был уважаемым в поселке человеком, он держал сливовицу, очищенную по высшему разряду.

Поставленный Червиньским перед выбором «быть или не быть» – закрыть свое доходное место или стучать на клиентов – Жулинский сдался на милость хитроумного мента. И с той поры участковый получал местные новости, что называется, с пылу, с жару, и имел возможность упреждать преступления поселкового масштаба или брать преступивших закон еще тепленькими. Для большей эффективности своих трудов на поприще доносительства Жулинский оборудовал все столы микрофонами и мог подключать их на выбор. Сегодня он настроился на компанию Стаха, за которой Червиньский просил приглядывать повнимательней.

Похоже, мент оказался прав, с тревогой думал Жулинский. Стаха и его дружков наняли для какого-то серьезного, возможно, кровавого дела. Это несомненно.

«Нужно срочно сообщить Червиньскому! – решил Жулинский после нескольких глотков сливовицы. – Пусть разбирается, ему и карты в руки. Гляди, спасет чьи-то жизни, а парней от кутузки. Конечно, по Збышеку давно тюрьма плачет, Стах уже там был, а вот Анджея жалко. Он неплохой хлоп…»

Приняв такое решение, он поднялся, обернулся к входной двери – и застыл, как вкопанный. Там стоял неизвестный ему человек в темной одежде и сверлил его страшными черными глазами. Жулинский мог поклясться, что закрывал дверь на ключ, и все равно незнакомец как-то сумел зайти внутрь ларька.

– Вы… вы как?.. Вы кто такой!?

Не ответив на вопрос, незнакомец схватил Жулинского поистине железной рукой за горло и поднял на добрых полметра над полом, хотя хозяин пивнушки весил не менее семидесяти килограмм.

– Если хочешь жить, забудь то, что слышал…

Слова незнакомца долетали до Жулинского словно издалека.

– … Забудь, что на свете существует Стах и его компания. Но обо мне помни. Всегда помни. Если ты отвяжешь свой поганый язык, я приду снова и вырву его с корнем. И не спасет тебя никто – ни власть светская, ни власть высших сил.

Незнакомец бросил полузадушенного Жулинского на пол, забрал магнитофонную кассету с записью разговора парней и вышел из ларька, плотно прикрыв за собой дверь.

Хозяин пивной очухался не скоро. Произошедшее казалось ему кошмарным сном. Гипнотизирующий взгляд незнакомца всякий раз появлялся перед его внутренним взором, едва он смыкал веки. Это было настолько ужасно, что Жулинский заскулил, как побитый пес, роняя на грязный, затоптанный пол тяжелые слезы. Жулинский не выходил из киоска часа два; он боялся, что незнакомец еще не ушел и бродит где-то поблизости. Возможно, хозяин пивной просидел бы взаперти до самого вечера, да не дали постоянные клиенты.

Раздосадованные его долгим отсутствием, они начали пинать ларек ногами и обзывать Жулинского разными нехорошими словами. Когда он толкнул дверь, чтобы выйти наружу, у него ушла душа в пятки – она оказалась запертой на ключ!

Чувствуя, что начинает терять сознание, Жулинский вставил ключ в замочную скважину, повернул и вывалился на улицу, жадно вдыхая свежий воздух широко открытым ртом …

Стах пришел к старой мельнице загодя, на полчаса раньше назначенного времени. И совсем не удивился, когда увидел там подержанные «жигули». Он отворил незапертую дверку и с удовлетворением хмыкнул, найдя ключ от замка зажигания на водительском сидении. Там же лежал пакет, в котором находилась инструкция – куда ехать и что делать.

Прочитав при помощи электрического фонарика задание иностранца, Стах облегченно вздохнул – всего-то! А он, грешным делом, думал, что придется идти на «мокрое» дело. Черный Человек хотел, чтобы они ограбили музей, расположенный в монастыре. Он находился на отшибе, километрах в двадцати от поселка, среди лесов.

Стаху приходилось бывать в этом музее. Когда он учился в пятом классе, учитель истории возил их на экскурсию. Ничего интересного. Камни, развалины, мрачные кельи монахов, длинные коридоры, похожие на лабиринт, скрипучие двери…

Разве что рыцарский зал стоил внимания. Там Стах впервые увидел воочию самые настоящие доспехи, шлемы, странной формы стремена, огромные шпоры с колесиками, мечи, копья, боевые палицы… Они даже сфотографировались на фоне картины, на которой была изображена битва тевтонских рыцарей с дружиной русского князя. Однако больше всего Стаху понравилась коллекция старинных монет. В основном они были серебряные и медные, но имелись и золотые. Ему очень хотелось подержать монеты в руках, он они были заперты в стеклянной витрине.

Не в силах справиться с желанием, Стах отстал от группы, которую вел экскурсовод, и, выбрав момент, попытался открыть витрину. Но тут откуда-то появилась злая тетка, больно надавала ему по шее и выпроводила из комнаты, где находилась коллекция монет. Только дома, уже лежа в постели, он неожиданно понял, что хотел не просто подержать монеты в руках, а украсть их…

«Исполнилась мечта идиота…», – невесело ухмыльнувшись, подумал Стах. В этот момент он держал в руках пистолет, который лежал в бардачке машины. Так вот почему Черный Человек спрашивал, умеет ли он обращаться с оружием…