Поначалу он не имел понятия, куда ведет его подсознание, но как-то подозревал, что к ответам, которых он искал. Малфурион летел над пустым раем, восхищаясь всем, что он видел.

Но затем, посреди своего путешествия, он снова почувствовал что-то неправильное. Он чувствовал тусклый разлад, который быстро усиливался. Малфурион попробовал проигнорировать его, но он грыз сознание, как голодная крыса. Наконец, он изменил направление движения своего духа к нему.

Вдруг впереди него открылось огромное, черное озеро. Малфурион нахмурился, уверенный, что узнал эти воды. Темные волны плескались у берегов, и аура силы излучалась из его центра.

Источник Вечности.

Но если это источник, то где же город? Малфурион пристально смотрел в то место царства сна, где, как он знал, располагалась столица, пытаясь вызвать ее образ. Он пришел сюда по какой-то причине, и он верил, что она связана с городом. Сам по себе Источник Вечности был удивительной вещью, но это был лишь источником силы. Разлад, как чувствовал ночной эльф, происходил из-за чего-то другого.

Он пристально смотрел на пустой мир, пытаясь увидеть действительность.

И, без предупреждения, сон Малфуриона материализовался над Зин-Азшари,столицей ночных эльфов. На старом языке Зин-Азшари переводилось как "Слава Азшаре". Королева была настолько любима, что в день ее восхождения на трон народ настоял на переименовании столицы в ее честь.

Думая о королеве, Малфурион вдруг узрел сам замок, великолепное сооружение, окруженное огромной, хорошо охраняемой стеной. Он нахмурился, узнавая его. Это был, конечно же, величественный дом его королевы. Даже несмотря на то, что он время от времени говорил о ее недостатках, Малфурион, в действительности, обожал ее сильнее, чем многие думали. В общем она сделала много хорошего для своего народа, но, случалось, как он считал, что она просто теряла сосредоточенность. Как и многие другие эльфы, он подозревал во всех проблемах Высокорожденных, которые управляли царством от ее имени.

Зло чувствовалось сильнее, когда он подлетел к замку. Глаза Малфуриона расширились, когда он увидел его причину. С изображением Зин-Азшари он также призвал более реальное изображение Источника. Темное озеро сейчас безумно кружилось, и то, что появилось там, было чудовищной жилой многоцветных энергий, вытягиваемой из глубин. Могущественная магия вырывалась из Источника в самую высокую башню; только намеренно можно было читать заклинание такой невозможной силы.

Темная вода вдали от замка двигалась с такой скоростью, что Малфуриону казалось, будто она кипит. Те, кто в башне вызывали силы Источника, вызывал и еще более страшную ярость стихии. В небесах неистово шумела и сверкала разрушительная буря. Некоторые здания на самом краю Источника могли быть смыты.

— Что они делают? — удивился Малфурион, забыв о собственной цели. — Почему они продолжают несмотря на слабость во время дня?..

Но "день" сейчас был лишь только названием. Пропало солнце, которое ослабляло способности ночных эльфов. И хотя еще даже не вечерело, над Зин-Азшари было темно как ночью … нет, даже темнее. Это было не природная и не безопасная темнота. Чем же они могли там забавляться?

Он проплыл вдоль стены, мимо каменнолицей стражи, не замечающей его присутствия. Малфурион подлетел к замку, но, когда он искал вход, уверенный, что во сне он может легко пройти через что угодно, даже камень, он обнаружил непроходимое препятствие.

Кто-то заковал замок в защитное заклинание, настолько сложное, настолько запутанное, что он не мог прорвать его. Это сделало Малфуриона только более любопытным, более решительным. Он летал вокруг сооружения, снова поднимаясь к башне с вопросом. Должен был быть путь внутрь. Он должен был увидеть, что за сумасшествие творится внутри.

Одной рукой он дотянулся до множества защитных заклинаний, ища точку, в которой они переплетались вместе, точку, в которой их так же можно было разъединить…

И вдруг невообразимая боль сковала Малфуриона. Он безмолвно закричал — не было звука, способного передать его агонию. Изображение дворца, Зин-Азшари, исчезло. Он обнаружил себя в изумрудной пустоте, пойманным в шторме чистой магии. Силы стихий грозились разорвать его на тысячи кусков и разбросать их во все стороны.

Но, посреди чудовищного хаоса, он вдруг услышал слабый знакомый голос.

— Малфурион… мое дитя… вернись ко мне… Малфурион… ты должен вернуться…

Смутно ночной эльф признал отчаянный зов Кенария. Он прильнул к тонущему звуку посреди моря шепотов, стараясь зацепиться за него, как за крошечный кусочек дерева.Малфурион чувствовал, как мысленно лесное божество тянулось к нему, вело его в нужном направлении.

Боль начала утихать, но Малфурион был утомлен сверх меры. Часть его хотела просто плыть по течению, среди спящих, и его душа никогда бы не вернулась в плоть. Но он понимал, что это бы означало его конец, и он боролся против смертоносного желания.

Как только боль прошла и прикосновение Кенария стало сильнее, Малфурион почувствовал связь со смертным телом. Он устремился за ней, двигаясь все быстрее и быстрее через Изумрудный Сон…

Задыхаясь… юный ночной эльф пробудился.

Неспособный остановиться, Малфурион упал на траву. Мощные, но нежные руки усадили его. Вода полилась ему в рот.

Он открыл глаза и узрел озабоченное лицо Кенария. Его учитель держал мешок с водой.

— Ты сделал то, что мало кто может сделать,— прошептал олений бог. — И делая это, ты едва ли не потерял себя навсегда. Что случилось с тобой, Малфурион? Ты ушел так далеко, что я не видел тебя…

— Я…я чувствовал что-то ужасное…

— Причину твоего кошмара?

Ночной эльф тряхнул головой.

— Нет… не знаю… я… я оказался у Зин-Азшари…— он пытался объяснить, свидетелем чего он был, но, казалось, не хватало слов.

Кенарий выглядел еще более взволнованным, чем Малфурион.

— Это нехороший знак… нет. Ты уверен, что это был замок? Это были Азшара и ее Высокорожденные?

— Я не знаю, были ли там только вторые, или оба… но я отказываюсь верить, что королева могла быть частью этого. У Азшары слишком сильная воля. Даже Ксавий не может управлять ею… я думаю.

Советник королевы был загадочной личностью, и ходил слух, что он любовник Азшары.

— Ты должен думать о том, что говоришь, юный Малфурион. Ты предполагаешь, что правительница ночных эльфов, та, чье имя слышится в песнях каждый день, впуталась в какие-то заклинания, которые угрожают не только вашему роду, но и спокойствию всего мира. Ты понимаешь, что это значит?

Изображение Зин-Азшари смешалось со сценами опустошения… и Малфурион обнаружил, что оба были совместимы, один с другим. Возможно, они были не прямо взаимосвязаны, но разделяли что-то общее. Что же это было, он, однако, пока не знал.

— Я понимаю одну вещь, — прошептал он, вспоминая совершенное, прекрасное лицо его королевы и веселость, сопровождающую каждый ее жест. — Я понимаю, что должен найти правду, куда бы эта правда ни вела… даже, если, в конце концов, она будет стоить мне жизни…

Призрачная фигура коснулась когтем маленького золотого шара в своей чешуйчатой лапе, пробуждая его к жизни. Внутри него материализовалась тень. Свет от шара не отгонял тьму, окружающую фигуру; света другой сферы, используемой второй фигурой, также не хватало. Заклинание, предохраняющее от определения личности, было старым и сильным.

— Источник все еще в страшных судорогах, — заметил тот, кто положил начало контакту.

— Так будет какое-то время, — ответил второй, хвост взмахнул сзади него. — Ночные эльфы играются с силами, которых не понимают.

— Какое складывается мнение с твоей стороны?

Темная фигура в сфере покачала головой.

— Пока ничего важного … но то, что они могут сделать, чтобы спастись, возможно, уничтожит их. Они не первые из преходящих рас, и, несомненно, не последние.

Первый кивнул.

— Так кажется и нам… и другим.