В предрассветном мраке на него из листвы пристально смотрело лицо.

Нет… лицо было частью листвы. Листья и прутья переплетались, создавая пышную бороду. Глаза были ягодами, а просвет между растительностью был похож на рот. Лицо исчезло в кустарнике так же стремительно, как и появилось, оставив Ронину гадать, не привиделось ли ему. Игра света? Невозможно! Такая детализированность была бы невозможна.

И все же …

Скрежет оружия, вытаскиваемого из ножен, привлек его внимание. Один за другим ночные эльфы готовились к сражению, чувствуя угрозу, но не понимая, откуда она исходит. Даже свирепые кошки встревожились, они не только ускорили свой и так уже быстрый темп, но и выгнули спины, обнажив свои острые зубы.

Варо-Тен внезапно указал вправо.

— Этот путь! Туда! Быстро!

В тот момент лес наполнился жизнью.

Огромные, покрытые густой листвой ветви склонились вниз, заслоняя лица наездников. Кустарники подскочили, став низенькими, ловкими фигурами с безмолвными, улыбающимися зелеными лицами. Травяной покров, казалось, ухватился за когти каждой пантеры, скинув нескольких наездников. Ночные эльфы кричали на друг друга, пытаясь организоваться, но вместо этого только усиливая хаос. Низкий стон рядом отозвался эхом. Ронин бросил в сторону только быстрый взгляд, но был уверен, что видел, как массивное дерево наклонилось и смахнуло двух ночных эльфов и их скакунов своей густой кроной.

Ругань наполнила лес — Варо-Тен попытался снова взять командование над отрядом. Те эльфы, которые все еще были верхом, беспорядочно метались, пытаясь не только отбиться от всего, что роилось вокруг них, но также и удержать своих взволнованных пантер под контролем. Несмотря на огромные размеры, кошкам явно не нравилось то, что творилось вокруг, и они отходили назад, даже если их наездники требовали идти вперед.

Варо-Тен выкрикнул что-то, и внезапно резкие, фиолетовые щупальца сияющей энергии вырвались из разных мест в лесу. Одно ударило в приближающегося духа кустарника, мгновенно превратив существо в пылающий ад. Несмотря на свою очевидную ужасную гибель, существо продолжало идти вперед, не останавливаясь и оставляя за собой горящий след. Тут же налетел ветер, которого до этого не было, и начал выть и реветь, как будто был до крайности возмущен этим нападением. Ветер дул с такой яростью, что грязь, сломанные ветви и опавшие листья взметнулись вверх в невообразимом количестве, заполнив воздух и еще сильнее мешая зрению ночных эльфов. Огоньки погасли, но таким чудесным образом спасенная жертва обратила на это не больше внимания, чем ранее на возникшую опасность. Огромная ветвь с лету упала на ночного эльфа рядом с Варо-Теном.

— Перегруппировываемся! — кричал капитан, покрытый шрамами. — Перегруппировываемся и отступаем! Быстрее, проклятье!

Покрытая листвой рука прикрыла рот Ронина. Он снова взглянул на то же самое удивительное лицо, почувствовал, как другие руки схватили его ноги. Довольно бесцеремонно они перекинули мага вперед. Пантера заметила это и взревела. Много маленьких, похожих на кусты существ роились вокруг животного, мешая ему. Пока мир вокруг него раскачивался, Ронин заметил Варо-Тена, обернувшегося назад, чтобы посмотреть, что случилось. Нахмуренный эльф выругался, поскольку заметил, что его пленники были похищены, но прежде, чем он поднял руку, чтобы остановить их, множество ветвей опустилось, запутывая руки и лицо капитана, ослепляя его. Существа, похожие на кустики, поймали Ронина до того, как он ударился головой об землю. Тихо и умело они унесли его в густой лес, как барана на заклание. Ронин надеялся, что Крас тоже был спасен, поскольку он видел перед собой только покрытые листвой фигуры. Несмотря на небольшие размеры, его спасители были удивительно сильны.

Как вдруг, к его ужасу, одинокий ночной эльф на рычащей пантере встал у них на пути. Волшебник вспомнил его как эльфа по имени Колтарий. У него был отчаянный взгляд, как будто бегство Ронина означало бы для него самое худшее. Из того немногого, что узнал Ронин о капитане, в этом он не сомневался. Не тратя слов впустую, ночной эльф направил своего зверя вперед. Эльфы, как знал Ронин, особенно его любимая Вериса, были созданиями, предельно уважающими природу. Колтарий же, однако, казалось, ни на йоту о ней не заботился; он срезал ветви деревьев и кустарников, мешающие ему, с необузданной яростью. Ничто не удержало бы его от его добычи.

Вернее, это он так полагал. Огромные черные птицы упали с крон деревьев, беспощадно кружа вокруг ночного эльфа и мешая ему. Колтарий безумно размахивал мечом, но не срезал с птиц ни перышка. Ночной эльф был столь поглощен этим нападением, что даже не заметил другой опасности, поднимающейся из земли. Деревья, через которые ему надо было пройти, поднялись на больше чем двух ногах, как будто на своих корнях.

Животное Колтария, которого птицы довели почти до безумия, не обращало внимания на дорогу.

Ловкое животное споткнулось, а затем в ужасе упало, поскольку его лапы все больше и больше запутывались. Издав жалобный вой, оно завалилось набок. Его наездник попытался удержаться, но только ухудшил ситуацию.

Огромная пантера изогнулась, зажав Колтария между собой и двумя крупными стволами. Оказавшись в ловушке, ночной эльф был раздавлен ими, его броня порвалась, как бумага под огромной тяжестью. Его кошка страдала ненамного дольше, жуткий треск в шее сопроводил ее конец.

Покрытые листвой друзья Ронина шли дальше, как будто ничего не случилось. В течение еще нескольких минут волшебник слышал борьбу своих прежних захватчиков, но затем звуки внезапно стали удаляться, как будто Варо-Тен наконец приказал своим потрепанным охотникам отступать. Все вперед и вперед несли его крошечные существа. Он увидел движение с правой стороны и разобрал то, что, как он надеялся, было волшебником-драконом, все еще способным оставаться в этой форме. Впервые, тем не менее, Ронин начал опасаться того, что его спасатели намеревались сделать с путниками. Неуженли они были спасены от ночных эльфов, чтобы предстать перед еще более ужасающей судьбой?

Лесные создания замедлили шаг и наконец остановились на краю открытого пространства. Ронин не мог оглядеться, но первые лучи дневного света уже освещали то немногое, что он мог видеть. Маленькие изящные певчие птицы весело щебетали. Бесчисленные цветы сотен различных расцветок цвели повсюду на густой и высокой траве, колыхающейся так нежно, как будто они манили вновь прибывших.

И снова покрытое листвой лицо предстало перед его пристальным взглядом. Улыбка открытой щели расширилась, и к своему удивлению Ронин увидел, как маленький беленький цветок расцвел в ней. Слабое дуновение пыльцы выстрелило вперед, овеяв нос и рот человека. Ронин закашлялся. Закружилась голова. Он снова почувствовал движение существ, выносящих его на солнечный свет. Но прежде, чем хоть один луч смог коснуться его лица… волшебник упал в обморок.

Ронин был неправ. Большую часть времени Крас был в сознании. Слабый — да; почти позволивший темноте поглотить его — верно; но волшебник-дракон боролся со своим физическим и умственным истощением и, если не победил, то, по крайней мере, не потерпел полного поражения. Крас тоже заметил слежку в лесу, но он сразу признал слуг леса. Чувствами, все еще более сильными, чем у его товарища-человека, Крас понял, что ночные эльфы пришли на это место неслучайно. Некая сила желала чего-то от воинов в доспехах, и не надо было много ума, чтобы понять, что он и Ронин были призом в этой игре.

Таким образом, волшебник-дракон вел себя тихо, несмотря на творящийся кругом хаос. Он заставил себя ничего не делать, когда группа подверглась нападению и существа леса украли его и Ронина из-под пристальных глаз ночных эльфов. Крас не ощущал чего-либо преступного в намерениях своих спасителей, но это не означало, что путникам не могли навредить позже, когда они прибудут на место. Он был бдителен во время лесной прогулки, надеясь, что от него будет больше пользы, чем в прошлый раз.