Я мог лишь предположить, что Алардус Верден страдал от какого-то заболевания костей.

- И что теперь? - спросил я у Крофта.

Он вскинул на меня глаза, словно только сейчас вспомнил о моём присутствии.

Его глаза были налиты кровью, а взгляд остекленел. У меня сложилось впечатление, что он был на гране истерики и сейчас либо захохочет, либо закричит.

- Как ты собираешься из этого сделать подсвечник?

Крофт ухмыльнулся и ответил, что у него уже припасены необходимые материалы: жир, специи, фитили и даже кусочки кожи, которыми он будет всё скреплять.

После этого я решил больше не задавать вопросов.

А, возможно, и стоило. И стоило отправиться в полицию и всё им рассказать. Но я не стал.

Я ушёл, пока Крофт листал фолиант в кожаном переплёте.

Но перед уходом у меня хватило мужества спросить:

- И что, во имя всего святого, ты собираешься делать с этой жутью?

Крофт улыбнулся в тусклом, жёлтом свете лампы.

- А ты действительно хочешь это знать?

-5-

Всё, я умываю руки.

Я сопровождал Альберта Крофта в стольких ночных прогулках, но ни разу не делал этого против своей воли.

Хочу, чтобы вы это понимали.

Если он каким-то образом и принудил меня к этому, то сделал это так тонко, что я поверил, что хотел этого сам, и что это было моей собственной идеей.

Я не пытаюсь оправдаться за то, что совершил в его компании - перетаскивал древние надгробия из кладбища для его личной коллекции; крал редкие погребальные скульптуры и урны из склепов, потому что Крофту был нужен находящийся в них пепел человека для каких-то опытов. Но теперь я готов со всей уверенностью заявить: с этим покончено. Всё зашло слишком далеко.

Никогда, клянусь вам, никогда прежде я не выкапывал гробы... Хотя, подозреваю, что для Крофта это было не впервой.

Наверно, вы можете обвинить меня в довольно избирательных моральных принципах, и я не стану с вами спорить.

Лишь скажу в свою защиту, что в могиле, которую мы раскопали, находился один скелет и ничего более.

Я бы никогда не стал тревожить останки того, кто был погребён недавно.

Да, похоже, я вновь начал оправдываться.

Впервые я встретил Крофта в пивной в Дармштадте около шести лет назад. Я тогда пытался прийти в себя после разрыва отношений с одной немкой, с которой был вместе ещё со времён своей службы в армии.

Всё кончилось плохо.

И вместо того, чтобы вернуться в Индиану, как и должен был, я остался в Германии.

В Штатах меня ничего не ждало, поэтому я устроился на отличную работу в винодельню в Бад-Дюркхайме.

Я почти десять лет отслужил в местной армии, и мне нравилась эта страна.

За шестнадцать лет вне дома, Америка стала мне казаться абсолютно чужой.

Вот я и остался.

Я остался, работал в местной винодельне и всё свободное время проводил в барах, напиваясь и тоскуя по своей ушедшей любви, и вляпываясь в неприятности.

Там меня Крофт и нашёл.

Он был американцем, как и я, моим ровесником, и мы быстро поладили.

Даже когда я узнал о его неприятном хобби, меня это не остановило.

Крофт стал моим другом.

Я был обычным солдатом в отставке вдалеке от дома с огромной дырой в сердце, и я понятия не имел, чем заниматься дальше.

Теперь мне кажется, что Крофт моментально всё понял и воспользовался этим.

Не важно.

Я ведь уже большой мальчик и мог в любое время сказать "нет". Но не стал.

Я был очарован Крофтом. Умный, утончённый, богатый.

Тот факт, что он хотел со мной общаться, тешил моё самолюбие.

Я был на дне.

А Крофт взял меня за руку и вытащил из этой канавы саморазрушения. Я хотел отплатить ему той же монетой. Но я не был глупым или наивным. Может, в глубине души Крофт и испытывал ко мне какие-то чувства, но суть в том, что я был ему нужен. Ему был нужен парень, которому нечего терять. Парень с мускулами и крепкими яйцами, но без грамма здравого смысла.

Такой, как я.

Но теперь с этим покончено. Я даже набросал кое-какой план, как уехать из Германии.

Мои родственники в Индиане все умерли, но в городе Хуксетт, штат Нью-Гэмпшир, жила моя сводная сестра, и я подумывал отправиться к ней...

Сорокалетний мужчина без перспектив в жизни.

Но я понимал, что должен это сделать.

Я должен сбежать от Крофта. Должен убраться из Германии.

Потому что с той самой ночи, когда мы разграбили могилу Алардуса Вердена, меня не покидало предчувствие чего-то жуткого, и я не мог от него избавиться.

У меня сдавали нервы.

Я понимал, что это чушь, но мне казалось, что если я не выберусь из страны, меня утащит за собой нечто мерзкое и огромное.

В общем, хватит вам слушать мою печальную историю.

Вам она не интересна.

Ведь вы хотите услышать об Альберте Крофте и руке колдуна XVII века. И об этом я вам дальше и расскажу.

-6-

Спустя две недели после нашего посещения кладбища в Старом Городе я решил нанести Крофту визит.

Как оказалось, это была чертовски плохая идея.

Потому что то, что лениво глодало мои нервы с тех пор, как мы вскрыли ту проклятую могилу, теперь начало жевать их всерьёз.

Сейчас объясню.

Я бы никогда не пришёл к Крофту без приглашения или без предупреждения.

Обычно он отправлялся в город и звонил мне оттуда, ведь телефона у него не было.

Стоило ему меня позвать, и я тотчас прибегал, взволнованный перспективой нового мрачного приключения.

Но на этот раз я решил заскочить без предупреждения.

Меня не покидало ощущение, что я должен зайти. И скорей всего, это стало моей самой крупной ошибкой.

Вюрцбург находился в двухстах километрах от Бад-Дюркхайма. Тем утром я вырулил на своём крошечном фиате на автобан, точно зная, куда направляюсь. Только вот не зная зачем.

Я осознавал, что не могу покинуть Германию, не предупредив Крофта.

Чувствовал, что должен это сделать.

Я несколько раз кругами проезжал мимо его высокого, закрытого ставнями дома, но так и не мог заставить себя остановиться.

Может, из-за нервов, а может из-за чего-то ещё, но при одной мысли о том, что мне придётся войти внутрь, у меня всё внутри сжималось.

Но пару кружек пива в городе - и вот у меня уже появились силы и мужество, чтобы закончить то, ради чего я приехал.

Солнце уже село; от реки тянуло холодным воздухом, а редкую растительность у дома Крофта затягивал туман.

Над головой светила полная, круглая луна, но свет её был не ярким, а тусклым и безжизненным, словно витающее над древним городом призрачное, восковое лицо.

Вюрцбуг... Город древностей и захороненных предметов, тёмных преданий и богохульных тайн, спрятанных в унылых садах.

Я постучал в покосившуюся дубовую дверь, и весь дом - от угрюмых, накренившихся шпилей и готических башен до обваливающейся кирпичной кладки и кровли - казалось, содрогнулся.

Возможно, у меня разыгралось воображение, но я был уверен, что этот высокий, загнивающий особняк на окраине Вюрцбурга заходил ходуном.

Он зашатался, вздрогнул и погрузился в тревожную тишину.

Он нависал надо мной, как выдернутый из чёрной, зловонной земли разложившийся чёрный скелет, излучающий злобу и ненависть.

Я постучал ещё раз.

Я слышал, как мой стук эхом отозвался в длинных узких коридорах, пронёсся по лестницам и умер во тьме запертых чердаков и пустых ниш.

Шорох шагов... Усталое шарканье ног старого человека, у которого едва хватает сил двигаться.

Лязг замков, цепочек и отодвигание ржавых запоров.

Дверь со скрипом приоткрылась сантиметров на пять.

- Кто стучит? Кто там? - спросил хриплый, надтреснутый голос сперва на немецком, а затем на английском. - Кто стучал в дверь?

Я даже не сразу ответил, потому что, если честно, не был уверен, что это Крофт.