– А красавица фея превратит тыкву в карету, – продолжила за нее Августа и, тихо рассмеявшись, добавила: – Мама, ты остаешься неисправимой оптимисткой, даже несмотря на массу проблем, свалившихся на твои хрупкие плечи.

– Мне нравится твой смех, дорогая. Это особенно ценно теперь, когда поводов для веселья так мало. Я благодарна тебе за поддержку.

Мать и дочь поднялись из кресел и, обнявшись, вышли в коридор. Там они простились, чтобы разойтись по своим спальням.

По пути к себе Августа прошла через галерею с фамильными портретами, ненадолго задержавшись у одного из них.

С холста, оправленного в тяжелую золоченую раму, чуть насмешливо улыбалась очаровательная женщина в бальном платье начала двадцатого века. Из украшений на ней был только старинный медальон на тонкой цепочке, обвивающей шею. Ярко-рыжие волосы, того же оттенка, что и у Августы, были уложены в замысловатую прическу. Ее глаза, с необычайным мастерством воспроизведенные художником, светились умом и прозорливостью. Эти качества леди Виктория Стоунбери сохраняла до последних минут жизни.

Августа искренне любила прабабку и восхищалась ее волевым характером. Старая графиня, в свою очередь, души не чаяла в правнучке, проводя с ней почти все свободное время. Именно Августа была той, кто закрыл глаза старой леди, когда ее душа отправилась к небесам.

Сейчас, как никогда ранее, она ощутила нехватку в обществе старшей наставницы и прошептала, обращаясь к ее изображению:

– Жаль, что твои рассказы о семейных сокровищах оказались всего лишь легендой.

Услышав тихий стук в дверь, Августа открыла глаза, потянулась и, сев в постели, произнесла:

– Войдите.

Тотчас в спальне появилась Анна, молоденькая девушка, приступившая к обязанностям ее горничной чуть меньше месяца назад. Поздоровавшись, она прошла через комнату, чтобы раздвинуть шторы на окнах, и сказала:

– Мисс, госпожа графиня просит вас привести себя в порядок и спуститься в столовую к завтраку.

– Разве мама не помнит, что по утрам я обычно пью чай в своей комнате? – удивленно спросила Августа.

– Да, конечно. Но сегодня она выразила желание видеть вас за столом, – настойчиво повторила девушка и, не сдержавшись, пояснила: – Дело в том, что час назад в Гринбуш-холл прибыла гостья и ваша мать хочет, чтобы вы с ней поздоровались.

– Гостья?! – воскликнула Августа, выбираясь из постели, чтобы принять ванну. – Странное время она выбрала для визита!

– Это не просто визит, мисс, – сообщила Анна, понижая голос до полушепота. – Я слышала, как госпожа графиня приказала Хэдли приготовить для нее комнату в западном крыле, одну из тех, что давно не открывали. Кроме того, количество багажа, который эта леди привезла с собой, свидетельствует о ее намерении пробыть здесь по меньшей мере месяц.

– А ты случайно не знаешь имени этой леди? – поинтересовалась Августа, заранее уверенная, что услышит утвердительный ответ, и не обманулась в своем ожидании.

– Когда гостья только приехала, Хэдли доложил о ней как о леди Каролине Фокскрофт, – сказала девушка, открывая дверь, ведущую в ванную, чтобы проверить наличие полотенец.

– Благодарю, Анна. Передай маме, что я скоро буду, – сказала Августа, давая понять, что желает остаться одна.

Горничная вышла из спальни. А Августа решила поторопиться, чтобы выяснить интересующие ее подробности. Судя по всему, тетка Каролина приехала без сопровождения сына. Тогда где же кузен Джереми?

Когда спустя двадцать минут, облаченная в синие джинсы и розовую блузку, она спускалась по лестнице, слуги все еще суетились в холле, поднимая вещи леди Фокскрофт в отведенную ей комнату.

Сама хозяйка багажа находилась здесь же. Высокая темноволосая, она относилась к тому типу женщин, которых принято называть «вамп». Несмотря на довольно преклонный, по меркам Августы, возраст, леди Каролина почти не изменилась за те годы, что они не виделись. Но скорее всего это была заслуга не ее, а мастеров пластической хирургии.

Да, эта женщина оставалась верной своему образу. Все та же грива свободно ниспадающих на плечи волос, те же экстравагантные наряды от знаменитых кутюрье и тот же высокомерный тон, каким она отдавала распоряжения слугам:

– Вы думаете, я буду до ночи торчать здесь с вами? Шевелите ногами, да поживее, остолопы!

Возмущенная подобным поведением гостьи Августа остановилась на нижней площадке лестницы, обдумывая, как бы научить тетку вежливости.

В этот момент леди Каролина заметила ее и окликнула:

– Эй, ты, на лестнице! Будь добра, возьми эту коробку! В ней моя шляпка для верховой езды. Я не желаю, чтобы она помялась!

Августа догадалась, что ее приняли за прислугу и, прежде чем кто-нибудь из горничных успел указать на ошибку, поспешно произнесла:

– Слушаюсь.

Под изумленными взглядами слуг она с невозмутимым видом взяла указанную коробку, сделала несколько шагов, а затем, будто споткнувшись, уронила ее на пол, придавив коленом. Среди внезапно возникшей тишины раздался треск рвущегося картона, а после – оглушительный вопль леди Каролины:

– Мерзавка, что ты сделала?! Ты же ее раздавила! Я потребую немедленно вышвырнуть тебя отсюда!

Августа выпрямилась, смерила скандалистку насмешливым взглядом и с улыбкой заметила:

– Боюсь, с этим у вас могут возникнуть проблемы.

– Да как ты смеешь?! – Леди Фокскрофт буквально задыхалась от гнева.

– Каролина, я вижу, ты уже успела познакомиться с моей дочерью Августой, – сказала графиня Стоунбери, появляясь в дверях столовой.

На лице леди Фокскрофт отразилась усиленная работа мысли. Спустя мгновение она поняла свою оплошность и расплылась в слащавой улыбке, впрочем не обманувшей никого из присутствующих.

– Августа, милочка, а здорово я тебя разыграла? Иди же и поцелуй меня. Как же ты выросла! Мы не виделись столько лет!

И я ничуть не переживала по этому поводу. Скорее, наоборот, подумала Августа. Но, поймав умоляющий взгляд матери, заключила тетку в объятия и постаралась изобразить на лице радость. Как-никак, леди Фокскрофт приходилась матерью ее будущему мужу и с ней не следовало портить отношения. Хотя, видимо, заботиться об этом было уже поздно...

Когда они направлялись в столовую, Августа случайно перехватила направленный на нее взгляд леди Каролины. Колючий, оценивающий, он не сулил ничего хорошего.

Ей сразу вспомнилась история о том, как в прошлом эта женщина чуть не разрушила брак ее родителей, и Августа решила быть с ней настороже...

Вопреки возможным опасениям, завтрак прошел в довольно спокойной атмосфер». Выразив сожаление по поводу болезни графа, леди Каролина посчитала, что соблюла все полагающиеся в таком случае формальности, и перешла к рассказам о своей жизни в Италии.

Она долго и пространно описывала принадлежащее ей палаццо в пригороде Рима. Не упуская ни малейшей детали, повествовала о праздниках, которые устраивает итальянская знать с целью развлечься. Перечисляла громкие титулы своих поклонников. И Августа заподозрила тетку в желании показать матери, некогда более удачливой сопернице в борьбе за сердце Ричарда Стоунбери, насколько та проигрывает в сравнении с ней теперь.

Однако Гленда слушала рассказ родственницы с самым невозмутимым видом. Если гостья и раздражала ее, то она этого ничем не показывала.

Чтобы пресечь монолог леди Каролины о себе любимой, Августа решила направить беседу в иное русло и поинтересовалась:

– Тетя, а почему Джереми не приехал с вами?

При упоминании о сыне леди Фокскрофт изменилась в лице. Словно по волшебству куда-то исчезла маска надменной светской львицы, уступив место выражению восторга, обожания... и любви.

Да-да, Августа была готова поклясться в том, что ее тетка испытывает по отношению к своему сыну, самую искреннюю любовь.

– Джереми, мой мальчик! – в порыве материнской нежности произнесла леди Каролина и сообщила: – Поначалу мы собирались приехать вместе, но его задержали дела. Знаете, совет акционеров, инвестиции и все такое... Но, уверяю вас, вскоре он к нам присоединится...