— Я знаю, что такое ликвидность, мистер Торнтон. — Тея посмотрела на Дэймона, но он не шевельнул ни одним мускулом, а затем снова на Силаса. — Надеюсь, вы не думаете, что меня волнует размер наследства?

— Может, и нет, мисс Бёрч, но сто тысяч, которые еще надо выплатить приюту, составляют большую часть актива оставшегося имущества. — Он посмотрел на нее поверх очков. — Она всегда сопереживала несчастным женщинам, оказавшимся в одиночестве, да еще с ребенком на руках.

— Знаю, — согласилась Тея. — Она так и не смогла забыть, что испытала в молодые годы. Даже после смерти дочери…

— Когда в прошлом году я объяснил ей, что ее материальное положение изменилось, Дора не стала писать новое завещание, — продолжал Силас. — Но сделала приписку к старому завещанию, изменив его по трем пунктам. Во-первых, назначила тебя, Дэймон, управляющим своего имущества.

«У-гу» — было единственным звуком, который издал Дэймон.

Все это время он тихо сидел в кресле, будто хотел, чтобы Тея забыла о его присутствии. Но даже молча Дэймон излучал столько силы и энергии, что она никак не могла расслабиться.

— Надо сказать, это несколько удивило меня, — сказал Силас, — но я не смог отговорить ее от такого решения. Во-вторых, она распорядилась, чтобы ее посмертный дар зависел от вашего согласия, мисс Бёрч. Если же вы предпочитаете потратить деньги на восстановление дома…

— О, разумеется, я не собираюсь отбирать деньги у несчастных женщин, — сразу заверила его Тея.

— Отлично, теперь, когда вы все поняли, я оглашу завещание.

Он начал читать сухим, монотонным голосом, стараясь не выдавать своих чувств к покойной. Дора делала небольшой дар городской библиотеке Пайн-Бьюта, подарок должен был получить также ее любимый друг — Дэймон Раннинг Бэа [2] Фри, а остальная часть состояния переходила к любимой племяннице и тезке Теодоре Преббл Бёрч.

Отдельно Дора написала письмо Дэймону и просила Силаса зачитать его до того, как он назовет общую сумму наследства, которая также была изменена в приписке. Боковым зрением Тея заметила, как побелели пальцы Дэймона, сжимающие подлокотники кресла.

«Дорогой Дэймон! — читал Силас. — Пожалуйста, пойми, что эти деньги твои. Ты можешь потратить их на пиво, на мотоциклы, на отпуск, женщин, вложить их во что-нибудь, раздарить их… Все, что ты захочешь, дорогой.

Ты, конечно, догадаешься сразу, на что я хотела бы пустить эту сумму, но я не настолько выжила из ума, чтобы ожидать, что ты действительно сделаешь это. Это только мечта. Поверь, Дэймон, я ни о чем не прошу. Если ты не осознаешь — как осознала я — пользу, которую это может принести тебе, забудь о письме совсем. Твоя дружба, Дэймон, столько значила для меня, что я не смогу выразить это словами. Большое спасибо тебе за все, в том числе и за то, что ты сегодня привез сюда Тею, а я уверена, что ты сделал это ради меня. С любовью, Теодора Преббл».

Интересно, что сломается раньше — пальцы Дэймона или подлокотники? — подумала Тея. Неожиданно он вскочил на ноги и закричал:

— Нет! — И направился к двери, намереваясь уйти, но резко повернулся. — Нет, черт возьми, нет! — Он погрозил кулаком Силасу. — Не говорите мне ничего. Будь она проклята! Эта хитрая, подлая старуха!

Тея ошеломленно взирала на все это, раскрыв рот от изумления. Что случилось с Дэймоном? Что он так раскричался?

Силас же был почти не удивлен.

— А ты не хочешь узнать, сколько…

— Я знаю сколько. Она оставляет мне сто пятьдесят четыре тысячи семьсот семьдесят шесть долларов, не так ли?

— И восемьдесят четыре цента, — кивнул Силас.

— Нет! — снова завопил Дэймон.

— Нет? — робко переспросила Тея. Неужели это говорит человек, который еще вчера грозился продать весь тетин антиквариат?

Тея была почти уверена, что Силас и Дэймон понимают что-то такое, чего она не знает. Она открыла было рот, чтобы поинтересоваться, но Силас сделал ей знак молчать.

— Дора была очень добра к тебе, Дэймон.

— Черт, она была больше чем просто добра ко мне, и вы знаете это! — Его голос, повышаясь на каждом слове, переходил в крик. — Но я все равно не сделаю этого. Проклятая старая… интриганка!

Силас всем своим видом показывал, как он осуждает Дэймона.

— Но это же ее последняя просьба, а она тебя почти ни о чем не просила. Насколько я понимаю, дающей стороной в ваших отношениях был не ты.

— Только не надо играть на моем чувстве вины, — зарычал Дэймон. — Этим меня не проймешь. — Он сделал заметное усилие, чтобы взять себя в руки. — А я имею право отказаться от них?

Отказаться от ста пятидесяти тысяч долларов? Она уставилась на Дэймона во все глаза.

— Да, — ответил Силас на его вопрос, — тогда эта часть денег присоединится к остальной наследственной массе и составит часть наследства мисс Бёрч. Но Дора по какой-то причине, а может, просто из старческой прихоти, хотела, чтобы они достались именно тебе, — Силас направил указательный палец на Дэймона.

— Хотела, черт возьми! Из старческой прихоти! Вы отлично знаете, зачем она оставила мне эти деньги. А мне это не по душе. — Дэймон распахнул дверь. — Поэтому я отказываюсь от денег вообще!

Силас откинулся в кресле и сплел пальцы.

— Я искренне надеюсь, что Дора не слышит тебя сейчас.

— Нет уж, Силас!.. — прогремел Дэймон с перекошенным от ярости лицом. Затем выражение его изменилось, и он провел рукой по глазам. — Если Дора может слышать нас, — проговорил он уже совершенно спокойным голосом, — она поймет. Гораздо лучше будет, если их возьмет Тея. Она… более достойна. Она сделает то, что хочет Дора.

— Конечно, сделаю, — встряла Тея. — Все, что хочет… хотела Дора. Но, разумеется…

— Ты отлично знаешь, что она не сможет этого сделать, — ядовито перебил Силас, проигнорировав заверения Теи.

Дэймон не отвечал, он просто смотрел на адвоката невидящим взором.

Мысли Теи закружились в бешеном водовороте. Что такое может сделать Дэймон, чего не может она?' Она надеялась, что хотя бы один из них, желательно Силас, прекратит спор и объяснит ей, в чем дело.

Силас выглядел растерянным, но спорить перестал.

— Итак, ты согласен управлять имуществом Доры?

Эмоции вихрем пронеслись по лицу Дэймона, и в результате осталась только грусть.

— Да, черт побери, так и быть, я сделаю это. — И он покинул офис.

Ошеломленная, Тея некоторое время молча взирала на дверь, которой Дэймон оглушительно хлопнул, покидая офис. Наконец она перевела растерянный взгляд на Силаса.

— Ну вот, — Силас глубоко вздохнул, словно до этого не осмеливался дышать полной грудью, — все произошло точно так, как я ожидал.

— Неужели? — раздраженно поинтересовалась Тея. Раз Силас предвидел такую реакцию Дэймона, то почему, спрашивается, он даже не постарался преподнести новости чуть более деликатно? Ведь к ней, Теодоре, он подошел совсем по-иному.

Адвокат просто пожал плечами.

— Я предупреждал Дору, что этот молодой человек не оправдает ее доверия. Но она всегда настаивала, что знает его лучше, чем я.

— Не забывайте, что я вообще не понимаю, в чем дело, — напомнила Тея. — Что его так разозлило? Почему он отказывается от денег, если Дора сама хотела, чтобы они принадлежали ему? Наверняка она очень любила его, раз оставила ему такую огромную сумму.

— Вот именно. — Силас вертел в руках скрепку для бумаги. — Дэймон Фри с тринадцати лет вешал вашей тете лапшу на уши. Каким-то образом все это время ему удавалось скрывать от нее свою истинную сущность.

— Почему вы так считаете? — возмутилась Тея. — Тетя за свою жизнь помогла такому количеству обездоленных детей, что научилась видеть человека насквозь. Она редко обманывалась.

— Вот именно — «редко», но и такое случалось. — Силас нервно теребил завещание, он уже успел развернуть его, а теперь закатывал в трубочку. — Пожалуй, больше мне нечего добавить. Маленький городок, сами понимаете. Очень скоро вы узнаете все, что хотите, а может, и больше. Достаточно сказать, что мы все видели его со стороны, отличной от той, которую он показывал вашей тете.