— Должно быть, это ужасно трудно, — с глубокомысленным видом произнесла миссис Лойтер, снова обращаясь к Фредерику. — Я слышала, в Америке очень сильная конкуренция. Это действительно так?

— Более чем. — Он снова налил себе вина и отпил изрядный глоток. — Первое время я спал едва ли два часа в сутки. Работал как сумасшедший. Не помню, чтобы я когда-нибудь столько работал.

Он рассмеялся, миссис Лойтер тоже. Когда он хочет быть обаятельным, подумала Марианна, немного найдется людей, способных ему противостоять, особенно среди женщин.

— Я жил в такой чертовой дыре, — продолжал он, — что контора казалась дворцом по сравнению с ней.

— Как это ужасно. — Миссис Лойтер посмотрела на дочь в надежде, что та поддержит разговор.

Марианна любезно пробормотала:

— Как жутко. И несмотря на это, ты боролся? — Она уже все решила. Если нужно быть заодно с ним, по крайней мере в присутствии ее матери, что ж, она будет вести себя безупречно.

Фредерик прищурился и серьезно взглянул на нее.

— Да, я боролся, Марианна, хотя по некоторым причинам мне очень хотелось вернуться. Я уехал в Америку, чтобы добиться успеха. Только тогда я смог бы приехать сюда.

— Какая целеустремленность, — одобрительно кивнула миссис Лойтер. В свое время она вышла замуж за такого же честолюбивого человека. И эту черту характера она могла понять. — Я так надеюсь, что ты купишь компанию Эмери. — Ее глаза утратили свой неповторимый блеск. — Я знаю, что тогда она будет в надежных руках. — Миссис Лойтер повернулась к дочери. — Ведь правда, дорогая?

— Ну, если ты так считаешь, — пробормотала та, но, встретив неодобрительный взгляд матери, поспешила добавить: — Я уверена, что Фред в один миг уволит всех членов правления.

Мать закивала.

— Незадолго до смерти Эмери беспокоился об этом, — сказала она.

Марианна удивленно взглянула на мать. Ее отец беспокоился о компании? Он никогда не притворялся.

— Почему? — спросил Фред, и Марианна заметила, как он насторожился.

Миссис Лойтер пожала плечами.

— Он знал, что в правлении не все гладко, но был против увольнения старых друзей, а они составляли в компании практически всю иерархию. — Она быстро взглянула на Фредерика. — Ты ведь понимаешь, какие могли быть последствия? Все друг друга знают, пойдут разговоры.

— Опасная ситуация.

— Может быть. Но с другой стороны, это обеспечивало ему моральную поддержку. Эмери просто-таки ломал голову, пытаясь принять какое-нибудь решение. Давно он так не беспокоился. Он никогда не рассказывал мне, что случилось, и в конце концов, что бы там ни было, он все поставил на свое место. — Миссис Лойтер поднялась. — Ну, ладно. Хватит воспоминаний. Пойду посмотрю, как там рагу. Я вас позову, когда все будет готово.

Марианна, конечно, тут же вскочила и предложила сделать все вместо матери, но та покачала головой.

— Нет, дорогая, ты останешься здесь занимать Фредерика. Вы так долго не виделись. — Она с любовью посмотрела на Фреда. — И помните, никаких разговоров о продаже!

Как только миссис Лойтер вышла из комнаты, Фред искоса взглянул на Марианну.

— Голова еще кружится? — спросил он. Голос звучал насмешливо, и Марианна нахмурилась.

— Ни капельки.

— Скоро закружится, если ты прикончишь и этот бокал. Ты же никогда много не пила.

Марианна вспыхнула и допила вино.

Он засмеялся. У Марианны и прежде мурашки пробегали по телу от этого порочного, заразительного смеха. Сейчас она испытывала те же ощущения. Или это всего лишь плод ее воображения?

— Не думай, что ты добьешься своего только потому, что я с тобой не спорю, — бросила Марианна, недовольно сознавая, что в комнате слишком жарко, или слишком тесно, или слишком… не так. Этим «не так» было его присутствие. Фред развалился на диване. Она с трудом смогла отвести глаза от его брюк, обтягивающих мускулистые ноги.

— Забудь об этом.

— Тебе ведь все это нравится, правда? — с трудом сдерживая горечь, спросила она. — Тебе нравится смотреть на меня, когда мне неудобно.

— Мне всегда нравилось смотреть на тебя, Марианна, — двусмысленно произнес он, вгоняя ее в краску.

Она взволнованно поднялась и стала расхаживать по комнате. Под пристальным взглядом Фреда она чувствовала себя как букашка под микроскопом.

— Ради бога, перестань метаться по комнате, — приказал он, и Марианна удивленно взглянула на него.

— Кажется, тебе понравилось отдавать распоряжения, Фред, — вкрадчиво сказала она, останавливаясь около него.

Пальцы Фредерика быстро поймали ее запястье, и он усадил Марианну на ручку кресла. Она с трудом удержала равновесие, чтобы не упасть ему на колени. Внезапность этого жеста привела ее в замешательство, и она, рассерженная и смущенная, воззрилась на Фреда.

— Так-то лучше, — довольно заявил он, крепко держа Марианну.

Ей не оставалось ничего, кроме как сидеть на месте. Все попытки вырваться оказались бесполезными. Фредерик был очень силен. Он пригвоздил ее к креслу легко, без всяких усилий, словно тигр, придавивший своей лапой мышь.

— Ты, конечно, можешь думать, что я здесь только по одной причине. Я так и дрожу от удовольствия, видя, как ты задираешь нос. Но веришь ты или нет, я очень хотел повидаться с твоей матерью. Я по ней соскучился. — Голос Фреда, глубокий, бархатный, прямо-таки гипнотизировал ее. Марианна вглядывалась в точеные черты его лица, с трудом пытаясь скрыть смущение. — Твоя мама все еще болеет? — спокойно спросил Фредерик. Марианна опустила глаза.

— Борется с болезнью. Как, впрочем, и всегда.

— Она сильная женщина.

— Кент говорит то же самое.

Фредерик резко поднял голову и сжал ее запястье.

— А! Доктор Левинсон. Мы с ним так и не поговорили. Он это сказал как врач или как друг? Неужели ты дурачишь старину Левинсона? Ты мне этого не говорила.

— Мы друзья, — холодно сообщила Марианна.

Что это — ревность? От такой мысли ее сердце вдруг радостно забилось, но радость оказалась недолгой. Если Фред ревнив, то это еще не значит, что он влюблен в нее. Может быть, он просто уязвлен тем, что в ее жизни есть мужчина? Это делает ее менее ранимой. А он хотел ранить постоянно, хотел причинять ей боль, как это сделала она четыре года назад.

Да и вообще, решила Марианна, какая разница, как он ко мне относится? Она вглядывалась в красивые черты его смуглого лица, пытаясь понять, важно это для нее или нет. Однако Марианна постаралась отогнать прочь эти мысли.

— Маме очень плохо после смерти отца. — Она услышала свой голос, торопливый, взволнованный. — Родители так долго были вместе, и мама очень зависела от него. Отец заботился буквально обо всем. Она и понятия не имела об управлении финансами.

Интересно, он слушает? Фредерик пристально смотрел на нее, но, казалось, не понимал ни слова из того, что она говорила. Марианна вдруг почувствовала себя полной дурой.

— Как поживает твоя мама?

Марианна запнулась и откашлялась. От волнения она немного задыхалась. Может, сказать, что у нее болит горло? И что ей крайне необходимо выпить таблетку. Или ей снова сослаться на головокружение?

— Прекрасно. Хочет вернуться сюда. — Фред лениво положил ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. — Мама сейчас в Италии. Она побудет там еще пару месяцев, пока я не улажу здесь все дела. — Он рассеянно провел большим пальцем по запястью девушки, и все ее тело лихорадочно затрепетало. — Расскажи мне, что здесь произошло за последние четыре года, — тихо попросил он. — Только спокойно, без всяких споров. Тебе ведь как-никак придется со мной сотрудничать.

— Это слишком долго. — Марианна заерзала на ручке кресла. — И кроме того, мне неудобно так сидеть.

— Правда?

Фредерик озорно улыбнулся, потянув девушку вниз так, что она самым неподобающим образом свалилась ему на колени и стала отчаянно сопротивляться.

— Что ты, черт возьми, о себе возомнил?

Марианна была вне себя. Одной рукой Фред обнял ее за шею, а другая легла на ее бедро. Марианна снова попыталась вырваться, но эта рука медленно двинулась к ее груди. На Марианне не было лифчика, и она вдруг почувствовала, как наливается сладкой болью ее грудь под вязаным свитером, как от страстного желания набухли и заныли соски.