Раздался второй звонок. Мимо окон пробежало несколько взволнованных пассажиров, отыскивающих свой вагон.

- Псс, гражданин! - деловито крикнул хулиган в окно. - На минуточку!

Толстяк с двумя чемоданами недоуменно остановился у окна.

Хулиган конспиративно поманил его пальцем.

- В чем дело? - пробормотал толстяк, бледнея. - Честное слово...

Хулиган засуетился, соскочил с полки и побежал по вагону, не без огонька имитируя зловещее совещание, и возвратился к окну.

- На минуточку, на минуточку! - грозно поманил он пальцем.

- Ей-богу... Честное слово... - залепетал толстяк.

Раздался третий звонок.

Хулиган сощурил глаза и, подозрительно всматриваясь в похолодевшего толстяка, приговаривал:

- Пожалте-ка, пожалте-ка, гражданин...

- Так я же... на поезд... опоздаю... - плачущим голосом сказал толстяк. - Ей-же-бо...

Паровоз свистнул.

- Извините, гражданин, - широко и радушно улыбнулся хулиган, - пардон, обознался. Хи-хи!

С воплями и ругательствами толстяк кинулся за тронувшимся поездом, а хулиган, свесившись из окна, уже кричал какой-то стремительно мчавшейся по перрону даме:

- Мадам, сумочку обронили! Мадам, билет выпал!.. Ах, пардон, ошибся! Сыпьте дальше!

Мимо окон бежали поля, столбы и станции. Хулиган развлекался. Он приклеил на двери уборной билетик с надписью: "По случаю ремонта уборная закрыта" - и корчился у себя на полке от приступа здорового и жизнерадостного веселья, смотря, как унылые пассажиры тоскливо мыкались в коридоре возле уборной.

Белые облака неслись мимо окон в голубом небе, и, глядя на них сквозь пенсне, товарищ Бабушкина грустно думала:

"На каком низком уровне развития, однако, стоит наша беспартийная советская молодежь! А почему? А потому, что культработа поставлена плохо. Клубный подотдел хромает. Отсюда и хулиганство! Эх, вот я сейчас, так сказать, еду в отпуск на две недели. Вольный казак. Хочу - "Эрфуртскую программу" читаю, хочу - второй том "Капитала" прорабатываю... А нет того чтобы пропагандой среди беспартийной молодежи заняться. А почему бы, например, не вовлечь в строительство этого лодыря? В самом деле - вот возьму и вовлеку! Только это дело деликатное и тонкое. Сначала надо проработать план. Установить, так сказать, степень развития, затем заронить в молодую душу семена любознательности. Гм... Затем можно в кратких чертах обрисовать историю классовой борьбы. Ну, там коснуться Маркса... И отпуск использую, и хорошее дело сделаю..."

Сказано - сделано.

Двое суток добросовестная Бабушкина по строго проработанной программе вовлекала несознательного молодого человека в культурно-просветительную работу. Чтобы заслужить полное доверие, она угощала его на станциях чаем, покупала ему папиросы и осторожно бросала семена сознания в его черствую и загрубевшую душу.

Несознательный молодой человек туповато слушал воодушевленную Бабушкину, а в промежутках игриво развлекался: невинно плевал ей на ботинки, по ночам грозным басом требовал от имени ГПУ у перепуганных пассажиров предъявлять свидетельства об оспопрививании, а днем лениво мазал лавки чем попало. Но в общем и целом культработа шла успешно. И когда на третьи сутки впереди блеснуло яркой синевой в высшей степени курортное море, Бабушкина нашла, что почва проработана достаточно хорошо.

- Смотрю я на вас, - сказала она нашему молодому человеку, - и думаю: такой, в сущности, хороший молодой человек. Даже, я бы сказала, замечательный молодой человек! И погибает от собственной несознательности. А почему такое? А потому, что оторван от здоровой культурной почвы. От комсомола оторван.

И, вложивши в свой голос как можно больше материнской мягкости и убедительности, самоотверженная Бабушкина сказала:

- В комсомол вам надо записаться. Вот что.

- Уже. Был. В комсомоле, - глухо прошептал молодой человек. - Выкинули, мамаша...

И, заметив, что поезд подходит к перрону, закричал в окно диким голосом:

- Эй, гражданин, бумажник потерял! Товарищи, пожар в поезде! Горим! Выпры-гивай! Гы! Гы!

1925

Ах, обыватели, обыватели! Ну, скажите честно, по совести, положа руку на сердце: что вам шахматы? что вы шахматам?

И тем не менее обывательский нос считает своим священным долгом с громким сопением сунуться в блестящую, классическую, мудрую клетчатую доску.

- Как вам нравится?

- Ну?

- Ильин-Женевский!

- Ну?

- Капабланку!!

- Ну?

- Черт вас возьми! Как нравится, я спрашиваю, Ильин-Женевский, который разбил Капабланку?

- Лавочка.

- Позвольте... Но ведь я же сам... Газеты... И вообще...

- Я вам говорю, лавочка. Вы понимаете, и тут замешано...

- Ну?

Шепотом:

- По-лит-бю-ро.

- Ой!

- Вот вам и "ой". Только между нами, конечно. Женевскому предписали в порядке партийной дисциплины. Вы же понимаете, что бедняге ничего не оставалось делать.

- Да что вы говорите?

- Сам читал путевку, полученную Женевским из МК. Черным по белому: "Тов. Женевский настоящим командируется на международный шахматный турнир. В ударном порядке тов. Женевскому предписывается в порядке партийной дисциплины обыграть империалистического чемпиона мира, кубанского белогвардейца гр. Капабланку. Об исполнении сообщить".

- Вот эт-та трю-ук! Спасибо, что сказали! Бегу, бегу!

- Последняя новость. Знаете, почему Торре проиграл Боголюбову?

- Знаю. Получил телеграмму из Мексики.

- А что в телеграмме было написано?

- Было написано: "Ковбои напали на наше ранчо, угнали весь скот, сожгли маис, твое присутствие необходимо". Сами понимаете, после такой телеграммы...

- Ерунда! Там было сказано: "Мама сердится, возвращайся в Мексику. Саша". Сами понимаете, после такой теле...

- Что? Телеграмма из Мексики? Вздор! Телеграмма была от фашистов с Кубы: "Выиграешь - застрелим". Сами понима...

- Позвольте, при чем здесь Куба? Ведь играл-то он не с Капабланкой, а с Боголюбовым!

- Разве? А я, знаете ли, как-то сразу не обратил внимания.

- Бедняжка Капабланка!

- А что такое, душечка?

- Да как же! Войдите в его положение. Привезли, несчастного, в чужой город. Ни одной знакомой женщины. Холодно. Пальто нету. Языка не знает. В шахматы играет неважно... Ужас!

Перед доской:

- Что он делает? Что он только делает?

- Что? Что?

- Вы не видите? Он же подставил лошадь под туру! А Маршалл ноль внимания! Псс! Маэстро! Пустите меня к маэстро! На пару слов. Товарищ Маршалл, одну минуточку. Пссс! Обратите внимание на противниковскую лошадь, которая стоит слева от угла, - берите ее турой, пока не поздно. Мой вам совет.

- Граждане, не шумите.

- То есть как это не шуметь, если на глазах у всех пропадает такой случай с чужой лошадью!

- Да ведь конь-то черный?

- Черный.

- И тура-то ведь черная?

- Ну, ч-черная...

- Так что же, вы хотите, чтобы маэстро съел чужую лошадь чужой же турой?

- Разве они чужие? Первый раз вижу! Извиняюсь.

- Как он пошел?

- Е2 - Е4.

- Ну, знаете, после такого хода Зубареву остается одно: пойти на "Д.Е."!

- Смотрите - живой Ласкер пьет пиво с живым Ретти.

- Еще, чего доброго, допьются до белых слонов.

- Скажите, товарищ, какой был дебют?

- Как вам сказать. Ни то ни се. Так себе дебют.

- Знаете, Капабланка женат на дочери Форда, которая ему в свое время поставила условием, что будет его женой только в том случае, если он станет чемпионом мира. И он стал.

- Ну?

- Надеюсь, теперь вы понимаете, почему он проигрывает?

- Не понимаю.

- Чудак! Приданое-то он успел перевести на свое имя и теперь хочет от нее отвязаться. Кажется, довольно ясно.

- Слышали анекдот? Шпильман... xa-xa-xa... встречается в вагоне третьего класса с Тартаковером и гово...