— Кто каждый день улыбается без десяти два, — прокричал он, — и хмурится в двадцать минут восьмого?

Козодой — зеленовато-жёлтый попугай, с ярко-оранжевым клювом — жил в медной клетке. Он был очень разговорчивым, и это нравилось Алисе — по крайней мере, она могла переброситься с кем-то парой слов. К сожалению, птица говорила только загадками.

— Не знаю, — с радостью отозвалась Алиса. — И кто же это каждый день улыбается без десяти два и хмурится после двадцати минут восьмого?

— Я скажу тебе ответ, если ты откроешь мою клетку.

— Козодой, тебе прекрасно известно, что мне запретили делать это. Бабушка очень рассердится.

— Тогда ты не узнаешь отгадку, — прочиризнес попугай.

(Прочиризношение — это речь, на которой говорят попугаи; оно представляет собой нечто среднее между произношением и чириканьем).

"Ну, ладно, — подумала Алиса. — Ведь не будет большого вреда, если я немного приоткрою дверцу клетки."

И ещё до того, как мысль закончилась, Алиса вскочила на ноги, уложила куклу на кресло и подбежала к гипсовой тумбе, на которой стояла клетка Козодоя.

— А ты меня не обманешь? — спросила она у попугая. — Ты не улетишь?

Птица хитро промолчала. Она просто покачивалась на своей жёрдочке и косила насмешливым глазом на девочку. Увидев этот саркастический взгляд, Алиса не могла поступить по-другому. Она отодвинула медную задвижку и распахнула дверцу.

Ах, милочка! Козодой тут же вылетел из клетки. Его яркие перья промелькнули перед глазами девочки, и ликующее скрипучее чириканье наполнило комнату.

— Что же мне теперь делать? — с обидой прокричала Алиса. — Это тянет на целый разговор с моей бабушкой!

Попугай летал от стены к стене, и девочка изо всех сил пыталась схватить его за хвост. Но её старания были напрасными. Наконец, Козодой влетел прямо в ящик дедушкиных часов. Алиса тут же воспользовалась этим, захлопнула дверцу и поймала птицу в западню. Дверь имела окошко, и она видела, как Козодой метался в футляре, надеясь вырваться из плена.

— Пусть это послужит тебе уроком, негодник, — сказала Алиса.

Она посмотрела на циферблат часов. Стрелки показывали без десяти два. А каждый день ровно в два часа её бабушка проводила с Алисой урок по грамматике. Она не могла опоздать на эту встречу. (Ей и без того грозило наказание, потому что она не выполнила вчерашнее задание по правильному использованию "эллипсиса"[1] при образовании фраз. По правде говоря, Алиса знала только то, что эллипсис обозначался тремя маленькими точками, похожими на эти...) Оставаясь абсолютно равнодушными к проблемам девочки, две стрелки часов на луноликом круге циферблата изображали хитрую улыбку. Алиса поняла, что нашла ответ на последнюю загадку Козодоя. Но когда она заглянула в футляр через стекло, то увидела мелькнувший хвост попугая. Козодой взмыл вверх — в часовой механизм!

И внезапно исчез!

Алиса осмотрела футляр и так и эдак, но нашла лишь одно зеленовато-жёлтое перо, упавшее вниз откуда-то сверху. Она решила провести доскональный осмотр и поэтому, открыв дверь, забралась внутрь часов. Тут было очень тесно. Ситуация осложнялась ещё и тем, что над ней раскачивался маятник.

"Как бы эта штука не срезала мне голову," — подумала Алиса.

Девочка осторожно посмотрела вверх и попыталась найти попугая среди шестерёнок часового механизма.

— Козодой? — закричала она. — Куда ты подевался?

Однако от попугая не осталось и следа! Улучив момент, когда маятник проносился мимо неё, Алиса запрыгнула на круглый набалдашник и начала карабкаться вверх (довольно трудная задача, если в одной руке у вас фарфоровая кукла по имени Салиа). Тем не менее, ей удалось добраться до часового механизма, и громкое тик-так, вот-так наполнило звоном её голову. А гадкого Козодоя всё равно нигде не было видно.

И тут через шум шестерёнок и тиканье часов Алиса услышала зычный голос двоюродной бабушки.

— Алиса! — прогремел он. — Деточка моя! Пора начинать наш урок, сахарок. Надеюсь, ты выполнила моё задание!

— Ах, я несчастная бедняжечка! — захныкала Алиса. — Что мне делать? Бабушка вот-вот войдёт! А мне нужно найти Козодоя. Он должен быть где-то здесь!

Она поднялась по маятнику ещё чуть выше и с внезапным эллипсисом...

...исчезла!

Я не знаю, доводилось ли вам когда-нибудь исчезать, но если доводилось, то вы, конечно, понимаете, какое это жуткое переживание. Самым странным в случае Алисы было то, что она осознавала своё собственное исчезновение и в то же время видела себя! Представляете! Вы знаете, что исчезете! Но по-прежнему видите себя! А теперь подумайте, откуда вам тогда известно, что вы действительно исчезли?

К счастью, Алиса была слишком занята, чтобы обращать внимание на такие зловещие мысли. В это самое мгновение она стремительно неслась вниз — со всё убыстрявшейся скоростью! — по длинному тоннелю из чисел. Цифры вспыхивали перед её глазами, словно мигающие звёзды, и каждое новое число выглядело больше предыдущего. Они начинались где-то с одной тысячи восемьсот шестидесяти (что соответствовало нынешнему году) и быстро увеличивались. Алиса уже не понимала, куда увлекал её счёт, потому что для подобных вычислений человеку потребовались бы миллионы пальцев. Впереди она заметила Козодоя, летевшего через каскады чисел. Девочка хотела окликнуть его, но нечто большое и сердитое, выставлявшее себя тысяча девятьсот девяносто восьмым, сомкнуло числотные челюсти вокруг непослушной птицы. Отшатнувшись от ужаса вниз (если только можно отшатываться вниз), Алиса оказалась съеденной тем же самым противным числом.

Вглубь, вглубь, вглубь. Девочка мчалась через бесконечные трубы.

— Что будем делать, Салиа? — спросила она у куклы, которую сжимала в руке.

И она ничуть не удивилась, когда кукла ответила:

— Мы должны продолжить падение, пока не доберёмся до корня числа.

"Я не знала, что у чисел бывают корни, — подумала Алиса. — Представляю, как удивится дедушка Мортимер, когда я расскажу ему такие новости."

И тут внезапно трах-бабах! Алиса упала на кучу земли, и её падение закончилось.

Она совершенно не ушиблась. Куча была такой упругой и мягкой, что Алиса даже подскочила вверх. Осмотревшись по сторонам, она поняла, что находится в длинном подземном тоннеле. Стены, пол и потолок казались вылепленными из глины. Проход загибался с обоих концов, поэтому девочка нашла смешным какой-либо выбор направления.

— Козодой! — закричала она. — Куда ты улетел?

В ответ Алиса услышала шаги трёх человек, которые явно приближались к изгибу тоннеля. Она без труда определила их количество, потому что шесть ног создавали ужасный шум. Однако то, что появилось из-за поворота, скорее, напоминало большого термита. По размерам он не уступал Алисе. На нём были вельветовые брюки и клетчатый жилет. (Обычно брюки имеют только пару штанин, поэтому термитные брюки лучше называть шестиштанками или даже секстетками, хотя последнее слово больше подходит для какой-нибудь сложной музыкальной композиции, исполняемой секстетом.) Лицо большого муравья было закрыто газетой, над которой покачивались усики. Из-за газеты доносился голос, болтавший сам с собой:

— Ух, ты! Посмотри-ка! Как они посмели? Ведь это отвратительно! Ах, ты! Ну и ну!

Газета называлась "Новости кучи", и если бы Алисе удалось рассмотреть дату выпуска этого номера, она получила бы нервное потрясение. К счастью, всё её внимание было сфокусировано на заголовке, который гласил: "НА ЛУНЕ НАШЛИ ТЕРМИТОВ!" Эта новость настолько озадачила Алису, а муравей так сильно увлёкся чтением газеты, что оба они столкнулись друг с другом!

— Кто ты такая? — сложив газету, проворчал муравей и с изумлением осмотрел стоящую перед ним незнакомку.

— Я Алиса, — вежливо ответила девочка.