— Но ведь главное, я буду жив. Девушки, деньги и вкусная еда… А потом все приестся и останется только сожаление о несделанном. — Вновь поскреблось о душу сомнение. — Ладно, заглянем в тот коридор за лазом. А потом — завалим выход.

Неожиданное лихое решение сердца отчего-то не вызвало тревоги, а растеклось волной удовольствия вместе с предвкушением.

— Ничего, холод отрезвит, — хорохорился разум.

Мимо охраны прошел, неизвестно зачем показав подписанную служебку затылку охранника. Переоделся в кабинете, по привычке включил компьютер и побродил по форумам. О Той стороне писали, что принято решение на уровне ООН позаботиться о порталах в Африке и Южной Америке. В комментариях рассуждали, что некоторые тамошние народности Там будут, как у себя дома, не чета разнеженным европейцам. Вот и беспокоятся последние, блокируя резервные жизненные пространства. А то неизвестно, как политика повернется сейчас — что-то в последнее время стали чаще бряцать ядерным оружием.

«А вот если освоишься Там, то не придется дохнуть под радиоактивными осадками». — Шепнуло лукавое.

Как будто приятней умирать от грязной нефильтрованной воды или копья в брюхе.

Вновь поймав себя за лишними рассуждениями, переоделся и направился в серверную.

Насадка на горелку подошла идеально, обеспечивая изолированный выход газа от баллона к пленке портала. Часть насадки решил-таки погрузить вовнутрь, пусть даже его там срежет — это куда лучше, чем получить пожар Тут. Оставалось, как перед прыжком в холодную воду, раздеться и замереть на некоторое время перед переходом. Ну и кислоты на очередную порцию самовоспламеняющегося вещества капнуть.

На этот раз огонь смотрелся куда солиднее, растекаясь по диаметру в полтора десятка сантиметров. Жар он давал вполне внушительный, отчего приходилось даже слегка отклониться в сторону. Дерево факела, не смотря на вроде прогоревшую по тому разу обмотку, тоже не устояло от жара и повторно занялось теплым желтым светом. Приятная неожиданность позволила использовать оставшуюся ткань в качестве набедренной повязки и обуви. Причем, на обувь пошел один отрез, срезанный пополам тем же порталом — всего лишь сложить пополам и на пару секунд погрузить торец в марево перехода. Уникальное резательное приспособление. И затачивающее, разумеется — оба копья тут же обзавелись новой заточкой. По такому поводу, втыкать их в камень пока не стал, осторожно скинув вниз. Следом, с некой опаской, был скинут и факел. Сам же спустился, зацепившись за край выступа руками, свесившись и пружиня на ногах, спрыгнул туда, где казалось поменьше камней. Хотя кое-что все равно попалось под пятку, но, к счастью, не острое. Да и ткань кое-как, но защищала — плотная, грубого кроя, она все еще никак не вязалась с обликом ящера.

Оглянулся на портал, на кольцо огня, освещавшее колодец, поднял копье, взял факел в другую руку и шагнул к памятному лазу. Вблизи он действительно смотрелся проемом дверного перехода, основательно загроможденным с этой стороны. Некогда свалившееся перекрытие оставило узкую нишу перед входом и лаз в две ладони шириной сверху, достаточные, чтобы забраться. Только кто станет лезть в изначальный тупик? Может, это и спасало мой портал от нежданных посещений.

На долгое время прислушался, отведя факел в сторону, но никаких посторонних звуков так и не расслышал. Руины? А тот ящер — одинокий охотник в них? Желанная версия, но не стоит расслабляться, даже если так. Потому как там, откуда ушел разумный, любит селиться всякое неразумное, но охочее до плоти и крови. А мир — вполне живой, это и раньше было понятно. Оглянулся, с легкой паникой выглядывая пещерных гадов, сколопендр и пауков. Впрочем, тут, на голом камне, тоже не особо есть, чего жрать. Вот ближе к поверхности…

Спустил вниз огонь факела и уже отчетливо уловил блики ритмичного рисунка на стенах в коридоре. Не показалось — яростно застучало сердце.

«Может, завалить-таки все?» — Робко постучалась логика, напоминая о главном замысле.

«Я только посмотрю» — Все же решился, аккуратно спускаясь в коридоры. — «Ведь не прощу себе, если не посмотрю». — И это тоже была правда.

Свет факела отражал идеальную геометрию вертикальных линий, набранных камешками цвета смолы и янтаря внутри светло-желтого песчаника. Где-то линии срывались вниз, образуя ритмичные треугольники, и вновь восстанавливающие параллельность на новых отрезках. Под ногами хрустели обломки камня…

А отпечатки замотанных ног оставляли отчётливые следы в пыли — рядом со столь же резко очерченными следами ящера. От такого зрелища взяла самая настоящая обида на самого себя.

— Полюбопытствовал, блин, — взвыла паника.

Это ж даже не надо быть следопытом, чтобы увидеть, кто и откуда идет! Прямой указатель — вот вам следы, вот тут они есть, вот и их нет, добро пожаловать в новый мир, наши новые зеленые хозяева.

— Еклмн, — от досады прикусил я нижнюю губу, решая, как быть дальше.

— Замести следы, это понятно. — Стучалась в виски паника. — Дойти до следующего поворота и замести.

Где-то впереди угадывалась развилка, но двигаться туда, во тьму, увеличивая расстояние до портала и родного мира, было откровенно страшно. Но еще страшнее было оставлять все, как есть.

Приняв решение, медленно зашагал к перекрестку, напряженно вслушиваясь между каждым движением.

Краем глаза ловил все более усложняющийся рисунок на стенах, все столь же угловатый и непредсказуемый, но расплетающийся уже на десятки линий. Возле самого перекрестка узор рисунка расцвел новыми красками: тускло-синим из-за пыли и таким же темно-зеленым, и впервые порадовал мягкими овалами, исчезающими за поворотом. К необходимости идти вперед добавилось легкое любопытство о замысле неизвестного художника, некогда украсившего стены. Выходило, что я таки увижу, что там, за углом — потому как слой пыли и песка завершался аккурат в центре пересечения этого и запирающего его коридора, идущего под прямым углом. Там тоже было достаточно осколков и камня, но высмотреть среди них следы мне не удалось. Хотя какой из меня следопыт.

Видимо, ход в сторону портала крайне редко использовался, и если аккуратно тканью замести следы — свои и ящера — то еще долго не будет повода заглянуть в этот тупик. С такими мыслями, осторожно выглянул в новый коридор, выдохнул, не уловив в нем шума и движения, и все-таки рискнул взглянуть на окрас стен.

Высоко поднятый факел высветил в дрожащем полукруге некогда изящную и красивую сцену: сотканный из линий подиум, на котором стояли люди — тут сомнения быть не может. С десяток их, в набранных узорным камнем пестрых одеяниях до пола, но композицию не разобрать толком — растеклась она вдоль всего коридора, ясно только, что все они смотрят куда-то влево, на участок стены, мне не видимый. Невольно замялся, глядя во тьму, выбирая — исчерпан ли мой лимит везения и есть ли оправданный повод узнать содержание картины. Но все же, решился и осторожно шагнул дальше, высматривая все новые детали каменного рисунка. Пока, наконец, не наткнулся на центральный его кадр, от которого резко сжалось сердце, а тело не наполнилось маятным предчувствием.

В середине вновь были люди, отрисованные куда крупнее и богаче остальных. Руки их, поднятые ввысь, обращены к набранному желтым солнечному кругу. Однако поверх каменной красоты шел иной рисунок.

Кроваво-ржавым прямо на исходном изображении выцарапаны людские черепа, небрежно, но отчетливо и различимо, сваленные в целый холм. На вершине кровавой горы стоит трон, на троне том — мой старый знакомец из пещер, в поднятой руке которого — копье. И смотрит он на кроваво-ржавую армию ящеров, с людскими черепами в руках, что несут их к подножию костяной дюны.

Поднес факел ближе и невольно подпалил слой пыли и паутины на стенах, огненной волной прокатившейся вдоль стены. Даже испугаться не успел, как все кончилось, слегка окатив жаром.

Выдохнул, кляня себя последними словами, да так и замер, глядя на дальний изгиб коридора, в котором отчетливо проступил неровный контур спешно приближающегося огня.