Попытка запугать «братков» не срабатывала никак. Да и сталь у меня в голосе растаяла почти сразу. Бритый только начинал приходить в себя и не понимал даже толком, что я от него хочу. Он попытался потянуться руками ко мне, схватить меня, всё переиграть по своим бандитским правилам. Он не понимал, как это какой-то простой парень его, такого крутого, которого все боятся, сумел уложить на землю, в пыль. Мне пришлось даже слегка встряхнуть бритого, охладить его вновь проснувшийся пыл. Кажется, немного помогло. Я достал из его кобуры пистолет, во избежание возможных неприятностей, забрал запасные обоймы, потом все это повторил со вторым. В документах, которые я у них нашел, значилось, что они являются сотрудниками частной охраны. Их документы мне были совсем не нужны, и я оставил корочки бритоголовым, правда, запомнил некоторые их личные данные. Все делал как-то автоматически, не очень понимая происходящего.

И вообще всё, что случилось, происходило как бы без моего осознанного участия, как будто, тело все делало само. Можно сказать даже вопреки моим желаниям (кто же захочет, в здравом уме и твёрдой памяти, войну браткам объявлять).

Беспомощность бритоголового погасила гнев. Ещё несколько лет назад, при социализме, он мог бы быть, например, нормальным военным прапором, слушался бы отцов-командиров, командовал зеленой молодежью и был бы уважаемым человеком. Ну, может, приворовывал бы потихоньку всё, что плохо лежит, чтобы компенсировать тяготы армейской службы. Всё! Жизнь удалась! А тут — частная охрана. Конечно, это круто, везде тебе «респект и уважуха», но с другой стороны, — просто бандит. И этих иждивенцев уже больше миллиона…. Что и от кого они охраняют? Бывшую общую народную, а ныне частную, то есть личную собственность, от обворованного и ограбленного народа? Их смысл жизни в этом?

Но когда-то, и им в том числе, ведь всё равно придётся платить по всем счетам….

Что день грядущий нам готовит, не знает никто. Судьба в свои планы никого не посвящает. Передел собственности в 97 году ещё был в самом разгаре, лишь методы борьбы немного изменились. И вооружение. Сломанный нос — это мелочи жизни. Сколько их таких полегло в беспощадных бандитских войнах и сколько ещё отдаст по-глупому свои жизни за чужое добро, за чужие амбиции — ни за что. Умереть своей смертью, в своей постели, в окружении своих детей, шанс у них совсем небольшой.

Жалко всё-таки их мне было, хоть и плохих, и без интеллекта, но своих сограждан.

Пока ничего не происходило, я попытался заняться поисками выхода из создавшейся ситуации. Уходить надо, уходить…. Подошел к «мерсу», открыл капот, выдернул из мотора высоковольтный провод (так, на всякий случай), разобрал оба пистолета, разложил их по запчастям на заднем сиденье. Мне чужого не надо. Что дальше? Сумбур в голове не позволял строить никаких логических цепочек. Второй бритый начал медленно приходить в себя. Встать сразу он не смог, поэтому просто сел и бессмысленно уставился на меня. Первый вел себя, на удивление, очень спокойно, сидел и вытирал, всё время появляющуюся из носа кровь. Крепкие ребята, на благое бы дело их!

Молчание несколько затянулось. Я первый попытался сделать шаг навстречу нашему расставанию:

— Ну что ж, ребята, давайте забудем наше маленькое недоразумение и расстанемся навсегда. Я на это очень надеюсь. Вы, конечно, вели себя нехорошо, точнее как порядочное дерьмо, но не убивать же вас из-за этого. На всякий случай ваши пистолетики я разобрал, найдете их на заднем сиденье у себя в «мерсе». Ну и конечно, главное: я запомнил ваши личные данные — кто вы и откуда. За мою «восьмерку» не беспокойтесь, отремонтирую сам, на свои деньги. А «мерс» — ваш, сами с ним разбирайтесь!

Будем считать, попрощались. В ответ мне было гробовое молчание. Что делать дальше, я не знал, поэтому просто сел в свою машину и поехал на дачу. То ли я не до конца осознал, что произошло сейчас, то ли слишком легкомысленно всё это воспринял (уж очень не хотелось думать о плохом), но особого мандража в коленках я не испытывал. Ну, разве что непроизвольная и противная мелкая дрожь в руках. Ну, это бывает…. Пройдет…. Мне не верилось, что со мной может произойти какая-то серьёзная неприятность. Никаких серьёзностей, если я их не хочу, со мной не случится. Этого просто не может быть…. А может быть я, как и все мы, обыкновенный фаталист, где-то там в душе. Что будет, то будет, зачем ли лишний раз переживать. А вот дачу всё равно надо готовить к лету. Дел там всегда невпроворот.

Да и весна уже вовсю вступала в свои права. Дни становились длиннее, ночи — короче, и зов природы начинал свою ежегодную песню пробуждения. Весна, любовь, романтика! Это осенью у меня жизнь слегка затихала, а с ней и любовь с романтикой. Но сейчас-то весна только начинала вступать в свои права. А весной девчонки в своих коротеньких юбчонках сразу становятся невероятно соблазнительными и обворожительными. Устоять, когда всё вокруг просыпается от зимней спячки, когда сама природа хочет обновления, устоять от таких весенних соблазнов невозможно. И мартовские коты такие песни зажигательные поют!..

В такой момент мы прощаем нашим любимым феминисткам всё: их алогичные глупости, непомерные амбиции и «скромные» желания. Как мы можем не простить им все их многочисленные и разнообразнейшие слабости. Мы же сильный пол, они слабый! А сильный никогда не обидит слабого. Да и куда мы без них?

«Без женщин жить нельзя на свете, нет!

В них наше счастье, так сказал поэт!..»

И по-другому быть не может. Жаль только, что настоящих, тех, ради которых мужчины готовы на всё-всё-всё, среди них, с каждым годом, становится всё меньше и меньше. Мужчине от женщины нужно то, чего у него нет от природы, нужна её женственность. Ведь женщина сильна своей слабостью, своей нежностью, своей любовью. Если у неё этого ничего нет, а есть только какой-то свой расчет, или если она хочет быть самостоятельной, независимой личностью, или если обязательно, чтобы её любили. Её!.. А не чтобы «мы любим друг друга». Сколько этих если… Да, и любовь без взаимности долго не живет. Поэтому и непродолжительные романы с ними быстро заканчиваются, а серьезность отношений между мужчиной и женщиной с каждым годом теряет свой вес. Наверно, мы сами виноваты в этом: не тех ищем, не тех выбираем.

А новые веяния? Невозможно полюбить новомодный гламур в женском теле, то есть, в переводе на русский, обыкновенную красочную показуху: снаружи — глянец, внутри — пустота. Можно, конечно, однажды оторваться с такой гламурной на какое-то время. Можно даже потусить с ней недолго, но любить… а тем более жить с такой гламурной целую жизнь — боже упаси!

Несмотря на это маленькое, как я считал, недоразумение, жизнь продолжалась. Пусть у меня несколько размылась картинка светлого будущего, немного уменьшилась уверенность в благополучном завтрашнем дне, но сама-то жизнь продолжалась. Мне не верилось, что спокойствие последних лет для меня ушло в прошлое. Ну, можно сказать, совсем неожиданно дал понять двум отморозкам, что они были не правы. Так получилось…. Что дальше, ждет или не ждет меня, в связи с этим недоразумением — это пока вопрос. Большой и весьма неприятный вопрос…. Может продолжения и не будет…. Но на душе всё-таки было тревожно. Непобедимым суперменом после этого я себя не ощущал ни на грамм. Жизнь штука не предсказуемая. Сегодня повезло мне, завтра… Случайность она и есть случайность. Как известно, случайно даже ружье незаряженное однажды стреляет.

Ладно, время покажет — р а з б е р ё м с я. Утро вечера мудреней, надо это дело «переспать» — и всё. За ночь голова сама разложит всё по полочкам. Бандиты могут и подождать…

Я довольно быстро добрался до дачи, никто меня не преследовал. Всё было тихо, спокойно, и за суетой простых домашних дел ситуация перестала казаться драматичной.

Когда-то, ещё на заре перестройки, у меня был свой небольшой магазин электроники, со всеми вытекающими отсюда последствиями: деньги, бандиты, чинуши, чужая зависть и прочие большие и малые неприятности. Когда-то я думал, что с его помощью я смогу уверено смотреть в своё светлое будущее. Нужно немного потерпеть, решить все проблемы, а потом… тихая спокойная жизнь. Наивность хуже воровства. Бизнес и спокойная жизнь не совместимы. Судьба просто дала мне очередной урок.