Когда позже Гирим взбирался на спину своего ранихина, ему удалось ограничиться лишь одним скупым вздохом боли.

Ранихины неслись вперед, словно они торопились угнаться за солнцем, и на рассвете всадники узрели, что пересекают неровную холмистую местность, покрытую густой серой травой. Хотя здешние земли показались им добрыми и жизнеобильными, ничто не выдавало присутствия человека в этом краю. Люди здесь не селились. Уж слишком близко к Зломрачному Лесу. Хотя тенистый и угрюмый Зломрачный Лес был не самым могущественным и самым дремотным из всех лесов, уцелевших от былого величественного Всеединого Леса, что в прошлом покрывал всю Верхнюю Страну – и хотя со времен начала правления Лорда Кевина никто и слыхом не слыхал о Защитнике Леса, который обычно селился в глухомани и пел древним деревьям, пробуждая их ото сна и побуждая к движению и мести, люди по-прежнему стараются держаться подальше от таинственных и угрюмых лесов. Множество невиданных тварей и существ населяли Зломрачный Лес, и немало из них недружелюбных. Поговаривали хотя Корик и не ведал правды о том – что креши, желтые волки, были порождением именно Зломрачного Леса.

Но все же Стража Крови не дрогнула в своей решимости отправиться прямиком через Лес. Ведь если они двинутся огибать его, с севера ли или с юга, поход их растянется еще на несколько дней. Однако Корик не пренебрег лишней предосторожностью. Когда их небольшой отряд пустился легким галопом на рассвете следующего дня, Корик повелел своим воинам немного рассредоточиться, дабы увеличить круг их обзора местности.

И хотя день не успел еще вступить в свои законные права, предусмотрительность Корика уже была вознаграждена. Он получил призыв от Стража Крови, что был скрыт из его виду одним из холмов. Корик остановил отряд и подождал, пока призвавший его не показался на вершине холма. Воина сопровождала женщина, ехавшая верхом на ревлстонском мустанге.

Она оказалась проворной молодой воительницей из Боевой стражи, ее Дозор патрулировал западные границы Зломрачного Леса. Перво-наперво она осведомилась о новостях из Ревлстона, и едва заслышав о видении Лорда Морэма, испросила разрешения сопровождать миссию. Но Лорд Шетра повелела ей и ее Дозору выполнять здесь на месте свой боевой долг. А потом не без трепета поинтересовалась, чем жив теперь Зломрачный Лес.

– Волки, – доложила воительница. – Не желтые – креши, а серые и черные – никакие другие. И мало их. Изредка небольшими группками выбираются из леса, но ничего не найдя для себя, убираются восвояси. Мы сторонимся их, чтобы они не опасались нашего дозора.

– Никаких следов Серого Убийцы? – продолжила Шетра. – Не поселилось ли здесь зло?

– Лес многое укрывает в чащобе своей. Но мы ничего такого подозрительного не видели и не слышали.

Воительница и Шетра обменялись еще некоторыми подробностями, в довершении ко всему Лорд отклонила предложение о помощи, сопровождать их в Зломрачном Лесу. А затем миссия вновь двинулась на восток. Когда они оставили далеко позади молодую воительницу, Лорд Гирим обернулся и махнул ей рукой на прощание, словно почувствовал внезапный прилив тоски и одиночества.

– Возможно, больше нам не суждено встретить ни одного человека до самого Прибрежья. Я был бы рад компании ее Дозора.

– Они бы замедлили наше продвижение, – не глядя на него, произнесла в ответ Шетра.

Корик вновь послал двух Стражей в разъезд. Продвигаясь в таком боевом строю, Корик чувствовал большую уверенность в безопасности своего отряда; единственное, что по-прежнему тревожило его, – так это Лорд Гирим. Безыскусному в верховой езде, ему приходилось все хуже и хуже, и он с великим трудом удерживался в седле, – местность, по которой они проезжали становилось все более ухабистой и неровной, а боль натертой плоти и ломота в костях все усиливалась и становилась еще нестерпимей. Теперь он при каждом толчке и тряске хватался как утопающий за соломинку за густую гриву ранихина, а в другое время использовал свой посох как шест для пущей устойчивости.

– Если он вдруг надумает упасть, я подхвачу его, – пообещал Силл.

– На полном-то скаку в Зломрачном Лесу… – с сомнением покачал головой Корик.

Силл весь сжался, но не стал перечить Корику. Он было предложил смастерить упряжь для лошади Гирима, но потом отказался от этой затеи.

Стражи Крови трепетно относились к великим исполинам с равнин Ра и вовсе не хотели нанести обиду ранихину, выбравшему Гирима: лучше уж они сами с большим вниманием будут следить за Лордом. Корик почерпнул терпимость и спокойствие, вновь повторив Клятву.

Незадолго до полудня их небольшой отряд перевалил через горный кряж, и Лес оказался уже в пределах их видимости. Однако холмы скрывали его до тех пор, пока лес, казалось, по собственной воле не вышел из своего укрытия и не двинулся им навстречу. Он смутно нарастал, принимая угрожающие размеры, простираясь вокруг их на восток и на юг, словно пытаясь заключить непрошеных гостей в свои крепкие гибельные объятия. Но по крайней мере теперь они могли видеть его, Зломрачный Лес, что высился над холмистой пустошью одинокой угрюмой твердыней: черные стволы деревьев тесно жались друг к другу, словно стремились слиться в единый монолит; шишковатые искривленные сучья неприветливо щетинились во все стороны; и, словно лесной саван, темная густая зелень, казалось, укрывала собой притаившуюся опасность. И повсюду, втискиваясь между деревьев и на виднеющихся прогалинах, росла куманика, с колючими и острыми шипами, прочными, что железо. Стебли куманики изгибались и переплетались друг с другом, всегда готовые сопротивляться любому, пытающемуся проникнуть вглубь леса, и самые невысокие из них были выше Корика.

Ранихины без спросу остановились: они чутко ощущали враждебную волю Леса, хотя деревья никогда не питали к ним злобы и ненависти. Всадники спешились, Лорд Гирим до боли в глазах всматривался в тенистые чащобы Зломрачного Леса, как если бы настрой леса смущал его и сбивал с толку.

Лорд Шетра же опустилась на траву и приложила к ней ладони своих рук, при этом по-прежнему не отрывая взгляда от деревьев, как если бы пыталась прочесать лес, проникнуть в его тайны через ощущение земли.

– Никогда мне не доводилось видеть Зломрачный Лес таким сердитым, негромко заметил Гирим. Шетра медленно кивнула и вымолвила лишь несколько слов:

– Что-то было сотворено с ним – что-то, что ему очень не понравилось.

Корик был вынужден согласиться. В прошлом древний гнев Леса, его ненависть к людям, что жгли и рубили, был более дремотен и гораздо глубже скрыт от взора в слабеющем сознании деревьев. До сих пор ему не приходилось видеть Лес столь жизнедеятельным.

– Тогда опасность кроется в том зле, что было причинено Лесу, высказал Тулл, завершая мысль Корика.

– Если только Защитник Леса вновь не вернулся сюда, – предположил Ранник.

– Нет, – возразил Корик. – Даже Защитнику Леса потребовалось бы больше времени для пробуждения Леса. В темной зелени его таится какая-то другая опасность.

Но еще немного спустя Лорды начали противиться мрачному настроению Леса. Гирим занялся приготовлением еды – он хотел сготовить побольше и впрок, поскольку костра они не смогут больше развести, пока не минуют Зломрачный Лес. Шетра же в это время отправилась к зарослям куманики, чтобы хорошенько приглядеться к ней, потрогать кончиками пальцев, да прислушаться к приглушенному бормотанию ветра. Вернулась она к костру молчаливая и задумчивая.

– Не волки, – покачал головой Гирим, – пробуя свою стряпню. – Они всегда чувствовали себя в лесу как дома – разве что другая сила там объявилась и хозяйничает теперь над нами. Но какая бы тайна во всем этом и не крылась, надеюсь, она не окажется столь же ужасной, как эта езда верхом.

Шетра отсутствующе кивнула, занятая той едой, что передал ей Гирим. Несмотря на тревогу и беспокойство, Лорды не стали задерживаться. Они быстро поели, затем оставили Стражей Крови упаковывать их припасы по дорожным мешкам, а сами отправились к самому краю зарослей куманики. Там они остановились, воздели руки высоко над головой, крепко зажав в них посохи, и, обращаясь к лесу, произнесли заветные слова ритуального воззвания к терпению и согласию: