Никакого движения вокруг корабля не наблюдалось, он стоял метрах в двухстах впереди: огромный серый и неприветливый, в окружении бесчисленного количества поваленных и сломанных при посадке деревьев. Подойти к нему было весьма непросто.

Бор опустил бинокль, расправил на нем ремешок и повесив его на шею, сунул руку в карман и нащупал сканер связи, намереваясь подозвать волнолет, но постояв так несколько мгновений, раздумал. Вытащив руку из кармана, он повертел головой по сторонам, осматривая десантников: они стояли уже смотря не на вестинианский разведчик, а на него.

– Волнолет оставим на самый крайний случай. – Заговорил Бор. – Когда без него обойтись будет совершенно невозможно. Попробуем подойти к нему пешком, хотя это будет и не так просто: дров он наломал порядочно. А если учесть, что здешние деревья весьма скользкие, то это будет еще сложнее. В исключительных случаях разрешаю пользоваться лазерными ножами, но очень коротким лезвием.

– Я тоже заметил, что деревья очень скользкие. – Заговорил один из десантников. – Такое впечатление, что стволы чем-то намазаны.

– Это вполне естественно: другая планета – другая природа. – Бор приподнял руку, как бы давая понять, что обсуждения этой особенности кентауранского леса не будет. – Пошли.

Он махнул рукой в сторону разведчика и сам шагнул меж двух поваленных деревьев в его сторону.

Продвижение к цели шло значительно медленнее, чем Бор ожидал. Они шли к вестинианскому разведчику сбоку и поваленные деревья сплошной стеной преграждали им путь. Видимо при посадке корабль вращался и потому дров наломал предостаточно. Постоянно вспыхивали белые сполохи лезвий лазерных ножей и порой совсем не коротких, а длинных и зудящих, на всю мощь батареи. В такие моменты, Бор плотно сжимал губы, как бы преграждая путь вертевшемуся на языке проклятию в адрес нарушившего запрет десантника и автоматически подносил бинокль к глазам, всматриваясь в вестинианский разведчик: не предпринимаются ли с его стороны какие-либо угрожающие меры, но корабль по-прежнему оставался мрачен и безмолвен.

Наконец они оказались под звездолетом и серая тень его корпуса тревожно нависла над их головами. Подошли к одной из опор, утонувшей в грунт и остановились около нее. Десантники зашушукались, трогая опору и восхищаясь ее мощью. Бор приподнял бинокль и начал осматриваться: его взгляд уперся в опущенный трап. К его удивлению, вершина трапа пряталось в черном зеве открытого люка. На трапе никого не было. Бор громко хмыкнул: довольно странная беспечность экипажа. Неужели же они не смогли понять, что планета обитаема и требуется повышенная осторожность. А может они покинули корабль и отправились на разведку. Интересно, где они тогда могут быть? Бор посмотрел по сторонам, но никаких движущихся объектов в поле зрения бинокля не попало.

За его спиной раздался громкий хруст. Бор съежился. Раздался топот ног.

– Гросс адмирал! Уходите! – Донеслись негромкие выкрики.

Бор опустил бинокль и покрутил головой. Десантники стояли поодаль, уставившись в опору. Бор шагнул к ней и постучал по ней рукой: как ему показалось, опора дрогнула.

– Она оседает! – Донесся голос одного из разведчиков.

– Она бы уже провалилась, но под нее попало несколько деревьев и это они трещат. – Раздался голос другого десантника.

– Не повезло ей. – Раздался голос еще одного десантника. – Остальные вроде бы стоят нормально.

– Неужели же они не понимают, что место для посадки выбрали неудачно? – Толи спросил, толи произнес еще один десантник.

– Нужно уходить. – Вновь заговорил первый десантник. – Кто их знает, что они понимают, а нас сейчас накроет.

Бор вдруг понял, почему весты посадили корабль именно здесь в горах: они искали твердую основу для своих опор. Но почему они не дотянули до настоящей горной гряды несколько десятков километров? Ошибка или обдуманное решение? Может быть их приборы выдали неверную информацию? Он провел рукой по лбу, отирая влагу и вдруг понял, что это уже не дождь, они стояли под корпусом звездолета, а его собственный пот.

Видя, что адмирал никак не отреагировал на явную опасность, десантники замолчали, ожидая его дальнейших распоряжений.

Бор еще раз поднес бинокль к глазам и посмотрел на трап: он по-прежнему был пуст, но до него было не меньше трехсот метров. Бор просмотрел путь до трапа и к своему удовлетворению отметил, что поваленных деревьев на пути к нему совсем немного. Он опустил бинокль и вытянул руку в сторону трапа.

– Идем к трапу. Ни на нем, ни вокруг него никого нет. Если удастся, проникаем внутрь звездолета. Быть предельно осторожным и внимательным. Пошли.

Десантники молча двинулись вперед, Бор пошел за ними. Надо бы связаться с Дьюари, подумал он, да и вторая группа уже должна быть на подходе, пусть прямо на волнолете идут сюда.

Он достал сканер связи и нажал несколько клавиш, вызывая волнолет; над сканером вспыхнула пустая голограмма. Бор подождал несколько мгновений – изображение пилота не появилось. Он прервал связь и вызвал самого пилота. И вновь перед ним оказалась пустая голограмма.

– Что за ерунда? – Бор остановился и потряс сканер – результат не изменился. – Уснул, что ли?

Прервав связь с пилотом, Бор вызвал номер Дьюари, но посмотрев несколько мгновений на пустую голограмму, чертыхнулся, отключил связь и сунув сканер в карман, поспешил за десантниками.

Увиденная картина его несколько озадачила. Четыре десантника вовсю работали лазерными ножами, включенными на полную мощность, совершенно не опасаясь, что теперь их кто-то заметит. С треском стволы поваленных деревьев разваливались на части и разлетались в стороны, образуя неширокий, но беспрепятственный проход. Остальные десантники, приподняв зарды, вели непрерывное наблюдение, как за трапом, так и за окружающей обстановкой. Громко хмыкнув и махнув рукой, Бор пошел сзади, сейчас больше думая об уснувшем пилоте волнолета, нежели о том, что предпримут весты, когда их заметят.

Наконец, откинув последние деревья у себя на пути, десантники подошли к трапу и остановились около его нижней ступеньки, наставив зарды в проем люка. Двое из них шагнули на трап.

– Стой! – Негромким, но властным голосом произнес Бор.

Десантники на трапе замерли, остальные расступились пропуская адмирала к трапу. Бор шагнул на нижнюю ступеньку и повернулся к десантникам.

– Полнейшая осторожность. Вы все знаете вестинианский язык и внутри корабля разговаривать только на нем. Стрелять лишь в случае неотвратимой угрозы для чьей-либо жизни. Все понятно?

– Да, гросс адмирал. – Раздался, тихий, но дружный хор.

– Одну минуту.

Бор достал сканер и вновь вызвал волнолет, но появившаяся пустая голограмма, заставила его чертыхнуться.

– Разберемся. – Буркнул он, пряча сканер и обводя десантников взглядом. – Трое остаются, остальные внутрь.

Отстегнув фраунгоффер, он повернулся и кивнув стоявшим перед ним десантникам, пошел вслед за ними.

Идти было не совсем удобно. Так как весты были гораздо выше землян, то и ступеньки были достаточно далеко друг от друга, приходилось высоко поднимать ногу и к середине трапа Бор почувствовал заметную усталость. Но вместе с трудностью подъема, было еще какое-то непонятное чувство: складывалось впечатление, что ноги все время пытаются соскользнуть со ступенек. Вначале Бор думал, что ступеньки от того скользкие, что намокли от дождя, но сейчас до него дошло, что дождя под кораблем не было и намокнуть они никак не могли. При очередном шаге он наклонился и провел пальцами по ступеньке, она было скользкой, словно покрыта какой-то слизью. Бор поднес ладонь к лицу: в нос ударил резкий отвратительный запах. Передернувшись, Бор выхватил из кармана пакет с биосалфетками и достав одну, начал остервенело вытирать руку. Отшвырнув ее, он достал другую, затем – третью. После третьей биосалфетки он вновь поднес ладонь к лицу, запах был уже не таким омерзительным.

Что за дерьмо? Откуда они появились? Он негромко хмыкнул. На сколько он помнил, ни на одном вестинианском корбоуте такого запаха не было.