— Трудностей, разумеется, преуменьшать нельзя, — согласился Чернов.

Светлана опустила руки в карманы халата. Она поглядывала то на профессора, то на Бурдина, с волнением и любопытством ожидая, чем закончится разговор между двумя крупнейшими исследователями космического пространства.

— И все-таки, — помедлив, произнес Бурдин, — я полностью присоединяюсь к вашему замыслу. — Шагая вниз по лестнице, конструктор взял под руки профессора и девушку. — Астероид нужно догнать. Такой гость из Галактики может больше никогда не появиться.

— Вот именно, — вырвалось у Светланы.

— Только нам сразу же предстоит разрешить основную проблему, без чего не имеет смысла заводить разговор в правительстве: метеориты. Нужны более совершенные бортовые локаторы, чем те, которыми оснащен «СССР-118». За орбитой Марса целые потоки тысячетонных осколков, не говоря уже о более мелких астероидах. Впрочем, вы это знаете лучше меня.

— Еще бы, — Чернов заговорщицки подмигнул Светлане, — нам ли не знать. — Пойдем-ка, мы тебе кое-что покажем.

Они спустились на первый этаж и вошли в светлый зал, стены которого были сплошь стеклянные. На паркетном полу двумя рядами стояли сложные аппараты. Размеры некоторых из них достигали десяти метров длины и столько же высоты. Электрическое устройство, скрытое под металлическими кожухами, дополнялось оптическими приспособлениями, множеством реле, контрольными приборами. Уже по одному внешнему виду установок Бурдин безошибочно заключил, что они потребляют солидное количество электроэнергии.

— Это наша гравитационная лаборатория, — пояснил Чернов.

— Кое-что о твоих работах я слышал. Значит, ты уже взялся за разрешение величайшей загадки природы?

— У природы много величайших загадок, но исследование сути сил тяготения — область еще нетронутая. Только сейчас ученые получили и теоретические и, — Чернов указал на аппарат, — практические возможности по-настоящему заняться проблемой тяготения. Я имею в виду наличие атомной энергии.

— Как далеко удалось тебе уйти?

— Если говорить о теоретической стороне, то нам, ученым, удалось кое-чего достигнуть.

— Алексей Поликарпович скромничает, — вмешалась в разговор Светлана. — Его гравитационная теория уже получила признание. Алексей Поликарпович разработал математический метод исследования составных частей электрона.

— Видишь ли, — с укоризной взглянув на ассистентку, продолжал Чернов, — я сторонник так называемой гидродинамической природы сил тяготения. Помнишь слова Ленина о неисчерпаемости электрона? Они начинают сбываться. Вчера мы предполагали, а сегодня уже убеждены, что электрон состоит из более мелких частиц — гравитонов. При движении электрона образуется электромагнитное поле, при движении гравитонов — гравитационное поле или поле сил тяготения.

— И об этом немножко слыхал, — Бурдин сдержанно улыбнулся. — Но разве вам удалось обнаружить гравитоны?

— Теоретически — да. А практически… — профессор расправил плечи, соединил руки за спиной, — ищем, исследуем, экспериментируем и рано или поздно найдем. Расчеты убедили нас в существовании гравитонов. Язык математики подсказывает нам и другое: как создается поле тяготения. Каждое тело излучает гравитоны. Если потоки встречные, тела притягиваются друг к другу. Я не могу на словах изложить механизм взаимодействия гравитонов, он и нам представляется недостаточно ясно, но главное, чего мне удалось достигнуть, это твердой уверенности в правоте догадок, уверенности в том, что путь выбран единственно верный.

Бурдин не перебивал профессора, лукаво рассматривая свои пальцы. Он узнавал Алешку Чернова, обычно немногословного, но в момент увлечения любившего поговорить, да еще в возвышенном тоне.

— А будущее гравитонов? — глаза Алексея Поликарповича заблестели, он улыбнулся Светлане. — Боюсь, что мне не хватит красноречия. Тут нужно быть хорошим мечтателем, чтобы рассказать, какой мир грядущего откроют гравитоны. Когда на службу человеку пришла электрическая энергия, он стал в тысячи раз сильнее, а труд его во столько же раз плодотворнее.

Электрическая энергия позволила человеку овладеть атомной энергией и снова в тысячи раз умножить свои возможности. Без атомной энергии, например, не удалось бы создать и твоих ракетопланов. Но творческая мысль постоянно стремится вперед.

Человечеству скоро потребуются источники более мощной энергии, нежели атомная. Это будет гравитационная энергия. Когда мы овладеем ею, мы сможем делать тела невесомыми. Представь, что невесомым стал твой ракетоплан.

— Это было бы замечательно! Для отрыва от Земли нам потребовалась бы ничтожно малая скорость.

— Но, кроме того, снабдив твою машину другим, гравитационным двигателем, в тысячу раз более мощным, чем твой сегодняшний, атомно-водородный, мы дали бы тебе возможность пересекать космическое пространство с любыми фантастическими скоростями, сравнимыми со скоростью света. Ты понимаешь меня? Станет возможным полет в другие солнечные системы.

— Н-да, — растерялся Бурдин, — со скоростью света… Действительно, фантазия у тебя того… Только как же тогда получается: земной шар, этакая громада, создает гравитационное поле, которое не может удержать мой ракетоплан. Нам требуется всего лишь одиннадцать километров в секунду, чтобы навсегда вырваться из сферы притяжения Земли.

— Но гравитационное поле Земли удерживает Луну, которая немножко побольше твоего ракетоплана. Если бы исчезло притяжение, Землю к Солнцу пришлось бы привязать стальным тросом толщиной в радиус земного шара. Гигантская сила! Только она… она рассредоточена. Чтобы воспользоваться атомной энергией, ее тоже прежде нужно было освободить! Сегодня мы еще не знаем, как будем управлять гравитационной энергией. Я могу только уверенно сказать: в руках человечества со временем будут невиданные мощности. Люди будут сдвигать не только горы, но и планеты! Да, да, они смогут указывать пути планетам, управлять их движением. Пройдем-ка в следующую комнату.

Они прошли вдоль рядов установок в конце зала. Там Чернов открыл небольшую дверь и пропустил Бурдина вперед. В комнате стояло десятка два чертежных досок.

— Что это, — заинтересовался Бурдин, — конструкторское бюро?

— Да, конечно. Мы здесь на месте меняем конструкцию аппарата. Здесь же решаются вопросы и по третьему локатору.

В бюро стояли стеклянные шкафы с папками, в которых хранились отпечатанные на синьках чертежи. Алексей Поликарпович вытащил из крайнего шкафа пухлую папку. Развернутый лист синьки занял весь стол.

— «Метеоритный сигнализатор», — прочел Бурдин на трафаретке чертежа. Потом его взгляд побежал по изображению сложного прибора. — Та-ак… Конический обзор… Радиус действия… Ого! Пятьсот тысяч километров. Мощь! Автор ты?

— Вдвоем, — Алексей Поликарпович взглядом показал на Светлану.

Конструктор поднял голову от чертежа. На этот раз он долго и пристально смотрел в лицо ассистентки. Ему все больше нравилась эта серьезная девушка. Он угадывал в ней человека техники, настоящего универсала: конструктора, экспериментатора, механика.

Расставаясь с Черновым и Светланой у вертолета, Бурдин протянул им сразу обе руки: одну профессору, другую — ассистентке.

— Присоединяюсь, — сказал он. — Вижу, у вас все продумано, все предусмотрено. Попробуем сообща доказать необходимость и возможность организации погони за астероидом.

Вертолет взмыл над поляной. Ветер, поднятый его винтом, придавил траву, разметал волосы Светланы. Придерживая платье, девушка смотрела, как быстро уменьшается машина. Ей, Светлане, еще никогда не приходилось подниматься над землей, хотя взгляд ее, вооруженный техникой, проникал в межзвездные глубины.