— И это всё? — возмутился вампир, не выдержавший затянувшегося молчания. Совсем не такую реакцию он ожидал увидеть. — «Ясненько» и всё?

— Ну да, — Надя налила себе чашку чая и развернула шоколадку. — Ты же не думал, что у меня будет истерика или я вдруг брошусь тебе на шею с признаниями в вечной любви и требованием обратить меня?

— Нет, но ты как-то слишком спокойно отреагировала.

— Ну не знаю, может я ещё не до конца осознала, что ты на самом деле опасный монстр. Просто… Сомневаюсь я в том, что ты причинишь мне вред. У тебя было для этого предостаточно возможностей, но я цела и невредима. Так что не волнуйся, ты по-прежнему мой любимый пациент, — пожала плечами женщина, продолжая совершенно спокойно пить чай. — Кстати, сколько тебе лет на самом деле?

— Триста двадцать девять, — ответил Александр, надеясь, что стоматолог и дальше будет относиться к тому, кем он является, так же адекватно. Ему вовсе не хотелось применять на ней гипноз или лишаться приятного и интересного собеседника.

— А ты неплохо сохранился, для таких лет, — Надежда задумчиво посмотрела на вампира. Теперь его поведение и странный рост клыков стали ей более понятными, да и сама личность мужчины стала вызывать больший интерес. Ей о многом хотелось его расспросить, ведь он многое видел, многое пережил, и это всё делало его особенным. С ним действительно было о чём поговорить. Но было кое-что, что беспокоило женщину. — Слушай, давай договоримся заранее… Я не донор, так что пить мою кровь не позволю. И ещё… я не из тех глупышек, что только и делают, что ждут, когда же в их жизни появится вампир, чтобы обратить их. Вечность — это не для меня… Это слишком скучно. Так что, чтобы я твои клыки около мой шеи не видела, если конечно, не хочешь их снова лишиться. Поверь, я найду способ вырвать их как можно более болезненно.

— Потому-то я и люблю с тобой говорить, — криво улыбнулся Александр, расслабленно откидываясь на спинку стоматологического кресла. Уже второй человек за сегодня утверждает, что он не донор. Это забавно, но Надя и Владимир чем-то похожи. — И не беспокойся, я не стану пить твою кровь, да и обращать тебя весьма опасно, такая как ты реально станет повелительницей зла, что захватит мир.

Женщина тихо рассмеялась, она понимала, что её любимый пациент шутит, но всё же, получив бессмертие и силу вампира, она рано или поздно захотела бы, чтобы мир страдал. Надежда себя знала и не испытывала иллюзий на свой счёт, любую ситуацию она привыкла использоваться в своих интересах, как впрочем и все люди. Вот только она в отличии от большинства честна с собой и другими.

— А твой друг? Он тоже такой, как ты? Вроде бы зубы у него обыкновенные были, хотя кто вас, вампиров, знает.

— Нет, он охотник на нечисть.

— Ты дружишь с тем, кто, по идее, должен тебя убить? — Надя удивлённо приподняла бровь. — Ты нормальный? А если он узнает? Или тебе нравится щекотать себе нервы? Соскучился по чувству опасности? Ещё немного, и я решу, что всё же превратила тебя в мазохиста.

— Всё не так. Владимир уже в курсе. Сейчас у нас с охотниками договор. Пока нечисть не переходит границы и не начинает убивать, нас не трогают, — усмехнулся Александр, наслаждаясь беседой. Ему действительно этого не хватало — говорить с тем, кому всё равно, что ты вампир. Он чувствовал, что эта женщина, если и не поймёт его, но точно не станет осуждать. Даже Владимир презирал своего соседа за то, что тот творил в своём прошлом, а ведь охотник не мог знать точно, он просто догадывался об этом.

— Знаешь, вампир-пацифист звучит неправдоподобно, — фыркнула женщина, наслаждаясь вкусом горячего чая. Странный разговор в странной компании её совершенно не напрягал. — Вот скажи, как ты кровь пьёшь? Хочешь сказать, что никого не кусаешь?

— Ну почему же, — вампиру льстил интерес к его персоне и самое главное, что этот интерес ему ничем не угрожал. — Кровь, которую пьёшь прямо из шеи жертвы, самая вкусная, она наполнена эмоциями и чувствами, на которые, в большей степени, я не способен. Это позволяет ненадолго вернуться в прошлое, когда я ещё был живым. Можно, конечно, и сцеженную кровь пить, но это — безвкусная жижа. Просто последние сто лет, я никого не убиваю и не выпиваю людей до конца, я даже забочусь о жертвователях моей драгоценной пищи.

— Вот оно как, это радует, — Надя задумчиво смотрела на мужчину. Совсем не так она представляла себе вампира. Она думала, что это будет некое бледное, тощее создание с черными глазами и остекленевшим взглядом, с длинными когтями и торчащими клыками. Что поделать, она большая поклонница старых хаммерхороров и всегда представляла кровососов зловещими и пугающими. Александр в некотором смысле даже разочаровал её, но от этого он не был менее интересным. — Помнится, ты говорил, что ищешь убийцу…

— Уже нашёл, но вот только это не радует, — помрачнел вампир, вновь вспоминая о наставнике. — Им оказался мой давний знакомый, практически второй отец… и мне пришлось убить его, чтобы остановить.

— Я сожалею, — Надя отвела взгляд. На самом деле её слова были ложью. Что такого в том, что бы убить убийцу? Если у тебя есть такая возможность, нужно ей воспользоваться, ведь, в противном случае, все последующие жертвы будут на твоей совести, а это намного хуже. Она не любила врать, но в таких ситуациях принято соболезновать и жалеть собеседника.

— Врёшь, — оскалился древний кровосос, смотря на женщину. Даже сейчас находясь на довольно-таки большом расстоянии от неё, он ощущал эмоции и чувства, что она сейчас испытывала. — Я не нуждаюсь в жалости, и поверь, я вовсе не жалуюсь, просто мне нужно, чтобы меня выслушали.

— Ты ещё и мысли читаешь? — недовольно фыркнула стоматолог, сжимая в руках пустую, но всё ещё горячую чашку.

— Нет, просто у меня большой опыт в общении с людьми, я вижу вас насквозь.

— Ты прав, я вру… — Надежда вновь посмотрела на умиротворённое лицо кровососа. — Просто у тебя ведь не было выбора. Какой смысл жалеть о том, что ты уже не в силах изменить? Зачем изводить себя? Ты всё равно ничего не вернёшь и не изменишь?

— Ты права, но тяжело осознавать, что у тебя почти ничего не осталось из прошлой жизни. Чем дольше живу, тем более я одинок и с каждым годом становится только хуже.

— Тогда перестань об этом думать, — голос Нади звучал немного раздражённо, она прекрасно понимала, что такое быть одному, когда не с кем поговорить. Но в отличии от Александра, она была окружена толпой родственников и друзей. — В одиночестве не всё так плохо. К тому же ты всегда можешь поговорить со мной. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока я не умру.

— Что ж, это утешает, — рассмеялся кровосос, — на ближайшие лет восемьдесят у меня есть замечательный собеседник.

Разговор вампира и стоматолога прервал шум, доносящийся из холла.

— Похоже, у меня пациент, — устало зевнула врач, — если хочешь, можешь остаться и понаблюдать.

— А почему бы нет, в конце концов, наблюдать за страданиями других весьма приятно!

Вампир слез со своего кресла, чтобы освободить место для очередной «жертвы» стоматолога, и занял кресло за столом врача. Здесь он спокойно мог наблюдать за тем, как Надя мучает очередного пациента с острой зубной болью. Удивительно, но эта женщина действительно наслаждалась болью и страхом мужчины, что решился на геройский поступок — прийти к стоматологу. Несмотря на то, что пациент трясся и был невероятно бледен, Александр относился к нему с уважением. Далеко не каждый решиться прийти в эту обитель страха, он и сам с трудом сделал это лишь, когда лишился своих клыков.

Со стороны действия стоматолога выглядели еще более жутко, чем когда вампир сам был на месте пациента. Возможно, всё дело в том, что тогда он убеждал себя в том, что ему просто кажется, что серые глаза маниакально сверкают, обещая все муки ада, а сама Надя просто дразнит его. Но нет, она была самой настоящей садисткой, которая даже не думала скрывать свои наклонности. Вампир нервно поморщился и сочувственно посмотрел на стонущего в кресле пациента. Подумать только, недавно он был таким же. Даже сейчас кровосос ощущал неприятное чувство где-то в районе живота. И почему из всех человеческих чувств он испытывает именно страх? Хотя чувствовать хоть что-то это уже не плохо.