Короткая пауза, во время которой Федя убыстряет темп "Бубликов".

Одним движением обеих рук Екатерина Великая распахивает коронационный наряд, под которым она совершенно нагая. Только самое стратегическое место прикрыто большим цветком подсолнуха.

Остается в неподвижности несколько секунд.

Закрывает коронационный наряд.

Поворачивается кругом, идет вперед, то есть возвращается к краю набережной. Сворачивает направо.

Продолжает движение направо вдоль края набережной. Все ее движения и перемены позиции строго рассчитаны. Она двигается подобно автомату, с мертвенно неподвижным лицом-маской.

Федя приглушает громкость "Бубликов".

Чельцов встает со скамьи, кладет один из чемоданов плашмя на землю, открывает его и достает бутерброд (сандвич) с ветчиной, завернутый в бумагу. Садится обратно на скамью, разворачивает бутерброд, бумагу кладет на колени и начинает есть. Чемодан остается открытым.

ПЕТЯ. А может, вам в Америку поехать? Для вас, дядя Ваня, я бы все устроил.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Как путана?

ПЕТЯ. Ну, это не обязательно.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Стар я уже. Да, впрочем, и проституткой достаточно побыл. Пора и отдохнуть.

Федя подбирает и затем тихо играет мелодию песни "Не слышно шума городского".

1-й Матрос поднимает с земли газету, оставленную Захедринским.

Екатерина Великая продолжает шествие к правой кулисе.

С левой стороны входят Двое. У каждого букет красных роз. Они занимают места по обеим сторонам арки. Первый слева, Второй справа. Стоят неподвижно, подобно часовым, каждый держит перед собой букет роз.

1-й МАТРОС (читающий газету). Федя! Поляки Киев взяли!

2-й МАТРОС. Киев все равно уже не наш.

Екатерина Великая выходит направо.

Издалека доносится троекратный сигнал корабельной сирены.

ПЕТЯ (вставая с шезлонга). Едет! (Достает из кармана расческу и причесывается.)

Захедринский встает.

Петя убирает расческу в карман и берет со столика бинокль. Смотрит через бинокль на море.

Чельцова встает и поворачивается к арке.

Чельцов перестает есть бутерброд, снова заворачивает его в бумагу, кладет сверток в открытый чемодан. Закрывает крышку чемодана.

Чельцова останавливается и ждет мужа.

Лили встает и помогает встать Вольфу. Ведет его к арке церкви.

Чельцову никак не удается закрыть чемодан. Сидя на корточках, он возится с чемоданными замками.

ЧЕЛЬЦОВА. Александр!

Чельцов открывает чемодан, достает из него сверток с бутербродом, разворачивает его, бумагу кладет в чемодан, а бутерброд берет в зубы.

Лили и Вольф проходят через арку между Двумя, неподвижно стоящими с букетами в руках, и доходят до края набережной.

Чельцов справляется с чемоданом, который теперь легко закрывается. Берет оба чемодана.

Чельцова отворачивается от него, идет к арке, Чельцов с чемоданами идет следом за женой.

Лили и Вольф сходят по ступенькам (не видимым для зрителей) вниз. Постепенно спускаясь, они целиком исчезают.

Чельцова проходит через арку и спускается с набережной.

Чельцов с двумя чемоданами в руках и бутербродом в зубах идет за ней.

Чельцова исчезает.

Чельцов исчезает.

Лили и Вольф, Чельцова и Чельцов исчезли.

Матросы, сморенные алкоголем, прекратили всякую активность. 1-й Матрос перестал читать газету, она выпала у него из рук и соскользнула на землю. 2-й Матрос перестал играть на гармошке. Опершись друг на друга, они сидят на скамье и дремлют.

Петя подходит к арке и смотрит через бинокль на море.

Анастасия Петровна встает со скамьи и с узлом на спине подходит к Захедринскому.

АНАСТАСИЯ. А тут чего дают?

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Ничего, бабуся.

АНАСТАСИЯ. Раньше, когда ничего не было, так все давали, а теперь вот все есть, а ничего не дают.

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Здесь ничего не дают потому, что отсюда едут в Америку.

АНАСТАСИЯ. А, ну так тогда и я поеду. (Идет к арке, проходит сквозь арку между Двумя, спускается к морю и исчезает.)

ПЕТЯ (глядя через бинокль на море). Твою мать!...

ЗАХЕДРИНСКИЙ. Что случилось?

ПЕТЯ. Туман! (Смотрит через бинокль на море.)

Захедринский смотрит на Петю, стоя спиной к зрителям. Между Петей и Захедринским медленно опускается занавес. Занавес белого цвета. Опускаясь, он отделяет от Захедринского Петю и всю декорацию. На авансцене остается только Захедринский на фоне белого занавеса.

Пауза.

Захедринский поворачивается лицом к зрителям.

Пауза.

ЗАХЕДРИНСКИЙ (вытягивает руки в стороны, перебирая пальцами, подобно слепому, ищущему прикосновения) Туман... (Ощупывая воздух перед собой пальцами вытянутых рук, осторожно ступая, идет налево.)

Вдруг он останавливается.

Слева входят Двое со штыками в руках. Подобно Захедринскому, они двигаются как люди, которые ничего не видят. Не видят и друг друга.

ПЕРВЫЙ. Он где-то здесь.

Захедринский опускается на четвереньки, туловищем параллельно рампе, головой к левой кулисе, и в такой позе замирает. Второй спотыкается о Захедринского.

Ты где?

ВТОРОЙ. Здесь. (Согнувшись, левой рукой - в правой он держит штык ощупью натыкается на спину Захедринского.)

ПЕРВЫЙ. Ну что там?

ВТОРОЙ. Камень. (Садится на спину, а точнее, на крестец Захедринского, лицом к зрителям.)

Первый приближается к нему, не зная, что Второй рядом, и левой рукой в правой он держит штык - натыкается на ухо Второго. Убежденный, что нашел Захедринского, заносит штык, чтобы нанести удар.

Все их движения замедленны.

Ничего не видно.

ПЕРВЫЙ (узнав Второго по голосу). А-а, это ты... (Опускает руку со штыком.)

Ощупывая Второго вдоль руки и от плеча вниз, натыкается на спину Захедринского. Несколько раз прикасается к спине Захедринского, будто у него завязаны глаза и он проверяет незнакомую поверхность прежде, чем на нее сесть. Садится на Захедринского, как на камень, рядом со Вторым, слева от него, лицом к зрителям.

ВТОРОЙ. Перекурим?

ПЕРВЫЙ. Лучше не сейчас.

ВТОРОЙ. Курить охота.

ПЕРВЫЙ. Когда его найдем, перекурим.

Встают. Проверяя пространство перед собой пальцами вытянутых рук и остриями штыков, идут направо. Выходят.

Пауза.