- Да что ты с ними миндальничаешь, - бросил сквозь зубы напарник. Замешательство уже начало покидать его, сменяясь ответной злостью. - А ну - все назад! Осади - не то буду стрелять!

- Сволочь!

- Звери!

Несколько комков сухой глины поднялись в воздух, пролетая мимо охранников заграждения.

- Ах, вы, так? - скрипнул зубами напарник Артура, и лицо его перекосилось окончательно. - Стреляю!!! Ну, кому сказанною - назад! Это последнее предупреждение...

- ...! - дошедшие до отчаянья беженцы все больше прибегали к нецензурным выражениям, на некоторое время переговоры между ними и напарником Артура свелись в соревнования по "этажности" выражений.

"Пусть хоть так, - продолжал молится Артур, - лишь бы не стрелять".

Небольшой камень ударил его по щеке, заставляя вскрикнуть от боли. Стоящая за тонкой паутиной колючей проволоки толпа дышала ненавистью, и он ощутил вдруг, что перед ним - зверь - огромный и могучий зверь, готовый в любой момент сорваться с цепи... или уже сорвавшийся и собирающийся прыгнуть.

- Стой, стрелять буду! - ошалев от внезапно нахлынувшего страха завопил он и поднял автомат.

Лица... лица ли были перед ним? Или косые уродливые маски, в которых пропали последние искры человеческого духа? Ненависть и страх, страх и ненависть - вот и все, что можно было прочитать на них, вот и все, чем жили они в этот момент.

В какой-то момент Артур понял вдруг, что смотрит на них в прорези прицела.

"Нет, я не хочу стрелять... я не хочу!"

Прицел запрыгал в его руках и вдруг перед ним очутилась женщина с распущенными и всклокоченными уже волосами, делающими ее похожей на фурию. В руках ее был младенец, ничего не понимая, он пищал и сучил ручками.

- Ну, что же ты не стреляешь, что? - впиваясь в Артура полубезумным взглядом произнесла она. - Ну, рискни, выстрели... Ну?

- Стой, стрелять буду, - отчаянно прошептал Артур, уже не заботясь о том, что его кто-то услышит, что-то умирало в этот момент у него в душе и не могло умереть, корчась в тяжкой болезненной агонии.

- Что, слабо? - продолжала она, все ближе подступая к проволоке, упираясь в нее. - Так что же ты не стреляешь?

- Отойди, дура! - рявкнул напарник, и Артур ощутил к нему впервые тень теплого чувства за то, что он не выстрелил. - Ведь мы не шутим... Можем и прибить.

- Так пожалуйста, - уже не громко и спокойно предложила она. - Что мы теряем?

"Нет, только не это, - простонал Артур про себя, стреляя в воздух, только не это..."

Винный магазин подвернулся им кстати - "охотники" сами того не осознавая, давно уже искали разрядку. И хотя пошедший туда на разведку честно сообщил, что констрикторов в помещении нет, зато все двери открыты, толпа ломанулась внутрь и вскоре уже не одна пустая бутылка разлетелась, сбитая в шутку налету метким ружейным выстрелом.

После первого напряжения, недосыпания, да и от общего настроя, пьянели быстро. Кто-то уже уткнулся носом в землю (компания уже вновь успела подвырасти - то тут, то там находились новые добровольцы, готовые побродить-пострелять), кто-то затеял было по привычке драку, но свалился на пол, сбитый тренированными кулаками основы компании бритого. Обрывки песен, отдельные хвастливые заявления начали вырываться из глоток, кто вспоминал охоту, кто просто разглагольствовал "за жисть".

- Бей ...... зомби, - растопырив руки пошел на вожака возрастной красноносый мужик, удар в солнечное сплетение заставил его согнуться и отлететь в сторону.

Правая рука бритого, тот парень, что проводил агитацию возле магазина "охота" неожиданным пьяным движением расколошматил об стену еще не порожнюю коньячную бутылку и громким, почти истеричным голосом объявил:

- А я знаю, кто это сделал! Это жиды во всем виноваты... вот!

Взгляд его был мутен и красноват.

- Вы слышали? - вытянул вперед руку вожак, и палец его мелко затрясся. - Слышали, да? - пьяно выкрикнул он. - Ребята - бей жидов!

- Бей! - подхватили его крик.

- Вперед!

Наталкиваясь друг на друга, пошатываясь от выпитого, они ринулись к выходу, затем - к ближайшему подъезду, выкрикивая свое нечленораздельное "бей".

Искали по списку жильцов. Подходящая фамилия обнаружилась на втором этаже: дверь была заперта, но ее быстро вынесли топорами.

В комнате у стены жалась круглолицая седая старушка, которую можно было бы показывать по телевизору, как воплощенную Бабушку, двое детей пугливо прислонились к ее невысокому полноватому телу, поблескивая настороженными глазенками.

- Не смотрите туда, - зашептала старушка, прикрывая руками внуков, не смотрите, милые...

- Бей! - вращая глазами выскочил в центр комнаты бритый, здесь он не боялся идти в авангарде.

- Не смотрите... не смотрите... - тихо повторяли старческие губы. Она не боялась сейчас за себя - возраст позволял ей такую роскошь, глаза с выцветшими ресницами смотрели на убийц открыто и спокойно.

- Б-б-б... - рот бритого задергался, шаг, один из немногих оставшихся до жертвы, получился тяжелым, но еще более медлительным оказался следующий... Злоба пропала с его лица, заменяясь тупостью, взгляд остановился... вытянувшиеся вперед руки задвигали скрючившимися пальцами констриктор искал жертву.

Несколько человек попятилось.

- Чего же вы стоите? - сбиваясь на фальцет перехватил командование агитатор. - Бей!

...Руки бывшего начальника, шефа, командира и друга, развернувшись, схватили его в охапку.

- Бей! - повторился крик без уточнения "адреса", и группа снова пришла в движение...

20

- Вот, девочки, перекусите, - "тихий" швырнул на стол небольшой пакет с консервами и торжественно вручил Альбине открывалку. - Надеюсь, Анна, вы простите меня...

Анна подняла покрасневшие от бессонницы глаза с опухшими веками, и ни чего не сказала. Несколько минут назад ей показалось, что Максик стал легче дышать, что в его повторяющемся монотонном дерганье наметился сбой но она не была уверенна, что не принимает желаемое за действительное.

- Еще одну таблетку сульфадиметоксина, - словно не замечая его проговорила она, обращаясь к Альбине. Девушка тут же выполнила ее просьбу, не выпуская консервного ножа из рук.

- Вы поешьте, - робко посоветовала она. Анна внушала Альбине уважение, граничащее со страхом.

- Спасибо, я не хочу, - безразлично ответила врач. - Если можно дайте мне воды...

Альбина протянула стакан, в надежде, что та хотя бы выпьет, но нет рука женщины потянулась к губам больного.

- Ну, как вы тут? - пожала плечами Альбина. Она тоже начала уставать и не особо стремилась к поддержанию разговора. В таком состоянии ее мало интересовала загадка ее спасителя - пусть даже за то, что он пророчествовал... Мало ли чего в жизни бывает...

- Грустно... Альбина, а улыбаться вы еще можете?

- Зачем? - изобразила улыбку она и тут же убрала ее с лица. - Вы тоже присядьте... ведь не ели, так?

- Только после вас, - усмехнулся устало "тихий".

- В таком случае, - не стала спорить девушка, - откройте банку...

Нож вернулся к "тихому", который тут же присел на ближайший табурет и принялся за работу.

- Пока больных в укреплении нет? - все еще глядя мимо него поинтересовалась Анна.

- Пока Бог миловал, - ответил "тихий", передавая открытую банку Альбине. - А вам я все же посоветовал бы подкрепиться, хотя бы ради этого... друга, - кивнул он в сторону кровати.

Анна промолчала, но когда его руки пихнули бутерброд с рыбой ей в ладонь, есть стала, но как-то безразлично и тупо, словно выполняла неприятную работу.

- Спасибо, - слабо улыбнулась Альбина, также принимая угощение.

- Отдохнуть бы вам... Вот что, девушки, может, я могу вам чем-то помочь? Я не медик, но и химик может оказаться полезным... Считайте, что я могу исполнять обязанности фармацевта. Нуждаетесь в таковом?

- Не знаю... спроси у Рудольфа, - слегка растерялась Альбина.

- Ваша помощь может нам пригодиться, - машинально пережевывая остатки хлеба, проговорила Анна.