— Красавица! Ну, и куда ж мы так торопимся?!

— Для вас — главстаршина! Или в авиации устав не писан?

— А при чём здесь устав?

— При том, что в таком непотребном виде обращаться к младшему по званию не допустимо! Застегнулись бы… Вы роняете честь и достоинство красного командира! — И пока он переваривал мою тираду проскользнула мимо него.

— А ну, стоять! Старшина! Я приказываю! Как старший по званию!

— Не вижу здесь такого! А расхристанный пьянчужка мне приказывать не может! — И зашла в наше купе. Поезд едва двигался, поэтому слышно было прекрасно. Наши соседи оба были на месте, и полковник предвкушающе ухмылялся. Тут с рёвом медведя, которому отдавили причинное место, отъехала дверь и не знаю, что хотел сказать капитан, но схваченный за ворот тут же оказавшийся намотанным на кулак полковника, только сипел выпучивая глаза…

— Смирна-а-а! Дрянь летучая! Всё и мозги пропил?! Сокол!… Ноги не держат?!… Привести себя в порядок! Зайти и доложить! Две минуты! Пшё-о-ол!! — И вроде просто отпустил капитана, но тот вылетел в руки уже столпившихся в коридоре собутыльников. — Дверь прикрой! Воняет…

Буквально через минуту в дверь постучали и вполне стоящий на ногах застёгнутый, при ремне и в шапке капитан уже докладывал:

— Товарищ полковник! Ваши замечания устранил! Разрешите быть свободным?

— А извиняться за хамство у лётчиков не принято?

— Извините! Товарищ полковник!

— Да не передо мной, а перед главстаршиной…

— Простите! Товарищ главстаршина! — я даже не стала смотреть в его сторону, вот ведь урод пьяный!

— Идите и не нарушайте… — Я словно наяву почувствовала, что каждая его шпала в строю их ряда рояльных рубиновых клавиш на тёмно синем фоне петлиц это годы в строю и командование тысячами людей в том числе и в настоящих боях. И повешенная у двери шашка — это не для парадов, её в руке крепко держать умеют… А гудёж в нашем вагоне как отрезало и капитан мне в коридоре встречался, расходились молча, и нормальный вроде, так какого беса водку в себя льёт, если мозги отшибает?… Не понимаю я мужчин…

Вообще, наши соседи совсем не были аскетами, и вечерком ходили посидеть в ресторан или к товарищам, и приносили свежий запах водки, но вида человеческого не теряли. А уж днём были такими замечательными рассказчиками. И если полковник больше рассказывал про природные и этнические особенности мест, где ему пришлось побывать, а мотало его как товарища Сухова из замечательного фильма. То ветеринар больше рассказывал про лошадей, которых он, похоже, любит до безумия. Сейчас они ехали встречать эшелоны с присланными из Монголии лошадками…

— Представляете, им даже фураж не заготавливают, они сами из-под снега себе траву выкапывают. Маленькие вроде, мохнатые, а выносливые, двужильные. Но на рывок слабы. Вот тяжеловоз может и три тонны с места взять и тянуть даже, но не долго и кормить его нужно зерном, а не сеном. А эта может тонну и сдвинет, но лучше пудов полста, вот их тянуть будет без остановок и на сене. Тяжеловоз со своими тремя тоннами уже выдохнется через день другой, а эта так и будет свои полста пудов переть и прокормит себя сама и в снегу переночует. Вот только они ж совершенно дикие, чтоб запрячь, её поймать в табуне сначала надо. А их ещё и не подковывают, так всю жизнь без подков и бегают… Вообще намучились мы с ними первый раз… А знаете, они ведь к немцам и румынам в руки не даются. Да-да! Представляете! Как определяют? Может по запаху, но к нашим выходят, даже если где в окружение попали и коноводов убили. А говорят, животное — не разумное… Да их больше людей жалко, мы то свой крест выбирать можем… Э-э-эх…

А мы с Верочкой распевали песенку, которую Сосед мне показал:

… Дорога, дорога!

Ты знаешь так много,

О жизни совсем не простой…

("Любэ" Дорога.)

Ей очень нравилось. В своё время мама Вероники прослушала Верочку и сказала, что у ребёнка абсолютный слух и ей обязательно музыкой заниматься. И голос у неё очень хороший, не пискля детская, а почти взрослый, глубокий даже. Вот только теперь как быть с тем, что руки нет, даже не знаю, есть ли музыкальный инструмент под одну руку, как ни вспоминала, везде двумя руками играть нужно. Даже несчастный "треугольник" одной рукой держат, а второй по нему ударяют… Есть, конечно, на рояле пьесы для одной руки, но это же только ещё больше ей напоминать о её руке… Даже не знаю… А ещё песенки Никитиных "Брич-Мулла" и "Песня о королевском бутерброде". Вообще, "Брич-Мулла" вышла под впечатлением рассказов полковника о Туркестане. А вот песенку "про бутерброд" посоветовал Сосед, когда я с ним обсуждала то, что Верочка с удовольствием поёт. Песня интересна тем, что она вообще на два очень разных голоса и у более высокого довольно сложный вокал. Я, если честно, едва могу эти места пропевать, а у Верочки получилось почти сразу в рваной манере некоторые буквы петь…

… Тот час же короле-ева

Пошла к Его Вели-честву,

И как бы, между про-очим,

Сказала невпо-пад…***

В общем, немного потренироваться и можно петь на два голоса. Только инструмент всё равно нужен, а я кроме ксилофона моего не играю ни на чём. Сосед сказал, что ему под мои пальцы приноровиться сложно очень, что стучать всей рукой и отдельными пальцами на клавиши правильно нажимать, разные вещи и моторика, пока, по крайней мере он не берётся… Но вообще, это вариант занять сестрёнку. Только не хотелось бы это её основным делом ставить… Ведь даже если сейчас она распоётся, то у неё через несколько лет начнётся подростковая ломка голоса и неизвестно что в итоге получится. И всё это под ритмичный стук колёс по стыкам рельс, паровозные гудки и неспешные разговоры с редкой суматохой высадки и посадки на станциях. Приближение большой станции в вагоне событие. В Горьком мы с Верочкой пошли в вокзальный ресторан кушать. Лучше бы и не ходили. Я сразу вспомнила волшебную кормёжку в учебном отряде. Вообще, так портить продукты, это ведь далеко не каждый сможет. Одно дело недосолить немного или пережарить, а когда банальная греча превращена в нечто невообразимое, что гречу определяешь только по виду и цвету. И ведь война идёт и пища — это тоже ресурс, то, что как деньги или патроны, а тут всё или почти всё идёт на помойку…

Вот, бурчу уже… Это старикан — Сосед в голове прижился… Но выйти на морозец, ножки наши размять, а мы ведь ещё и девочки, нам нужно приготовиться, волосы поправить, одёжку в порядок привести, и чтобы всё у нас было самым-самым… Вообще, скука в поезде, это что-то запредельное. Я бы наверно нашла чем себя занять и не страдала бы сильно, но вот нужда развлекать и находить занятие для сестрёнки это задачка не для слабых… До цели нам в принципе изначально было как от Ленинграда до Москвы, но не по времени. Вначале мы ехали довольно бойко, а вот с ночи стали пропускать поезда и не встречные, а попутные, когда мы стояли или тихо тащились по какому-то отводку, а мимо неслись в нашем направлении эшелоны и поезда. Не скорый и не литерный у нас поезд, увы…

И, наконец, выгружаемся…

*- имеется ввиду старый советский анекдот: Лежат на прилавке венгерский бройлер весь такой упитанный и пышный, а рядом весь синий тощий какой-то цыплёнок за один рубль и пять копеек за килограмм. Бройлер не выдерживает и спрашивает у цыплёнка: — Милейший! И как вам вообще не совестно здесь рядом со мной, таким упитанным и красивым такому синему и страшному лежать? — Зато, я сам дошёл и своей смертью умер…

** — из "Бородино" М. Ю. Лермонтова, если кто забыл.

***- изумительная песенка. По ней ещё мультфильм сделали. А как там Татьяна Никитина восхитительно поёт! К слову, и "Брич-Мулла" ничем не хуже, хоть там и нет таких вокальных изысков.