Зачем? Все кончено...

- Извините, а что за отношения у вас были с покойным?

Последний вопрос задал не Дейкер.

Глория повернулась в сторону говорившего. За соседним столом сидел негр. Незнакомый, не старый и даже интересный. Откуда он взялся? Или его представляли, но Глория забыла?

Память отказывалась работать. Глория не помнила Джойса. Она помнила только, как рука санитара поднимала ткань с лица Эрона.

С мертвого лица.

Так о чем он спросил? Об ее отношениях с Эроном?

- Мы были любовниками, - зло отрезала Глория. - Вы это хотели услышать?

17

Патологоанатом диктовал не спеша, деловито:

- Итак, труп мужской... - Фломастер санитара заскользил по бумаге. Возраст - около двадцати лет.

Так и не закрывшиеся глаза Эрона мертвым взглядом сверлили потолок. Казалось, труп слушал все, что о нем говорили, и был с этим согласен. Это лишь с самой смертью согласиться тяжело, и то - приходится, куда от нее деться...

Патологоанатом немного развернул рефлектор и наклонился над обнаженной, уже чисто вымытой грудной клеткой.

- Записали? Хорошо видны... несколько пулевых ранений в области грудной клетки...

Профессионально равнодушный взгляд ощупывал тело.

"Стоит ли сразу делать вскрытие? - думал врач. - Пожалуй, нет. И так все ясно. Ранения большей частью сквозные. Что я там могу найти? Пару пуль, застрявших в лопатках? Кому они нужны... Я и так знаю, как выглядят внутренности человека. Легкие и сердце наверняка измочалены, грудинная полость полна крови... Зачем пачкать пол? Можно и так все прекрасно описать... А бриллиантов покойничек, надо полагать, перед смертью не глотал".

- Так, - произнес он вслух. - На левом плече - укус какого-то животного... - он поднял голову и посмотрел на санитара. - В парня попало как минимум пять пуль, но у него все равно не было шансов выкарабкаться из этого дела... Последнее - не пишите.

Патологоанатом отпихнул тележку. Трупы ему давно осточертели, и ему не так уж важно было, чье тело лежит в этом кабинете, ожидая разделки, терроризировавшего город маньяка или его жертвы. Труп - всегда труп.

Впрочем, отводя глаза, патологоанатом заметил что-то странное: ему показалось вдруг, что у края укуса забегали голубые огоньки, похожие на электрические искры.

Разумеется, показалось...

Врач отошел и постарался забыть об этом. Мало ли бывает зрительных иллюзий, - в конце концов, он смотрел перед этим на рефлектор.

Это ведь только от живых людей можно ожидать любой гадости - а труп тем и хорош, что все худшее он успел сделать при жизни и стал ни на что не способен, разве что тихонько разлагаться в могиле или превратиться в крематории в кучку пепла...

18

Она не могла поверить в то, что ей сказали.

Скорее всего, кто-то из присутствующих просто сошел с ума. Может быть, незнакомый негр. Может и скорей всего - Дейкер. Может, она сама, так как могла попросту ослышаться.

Эрон - убийца?

"Нет, это не он", - колыхнулась ставшая привычной мысль, но контекст так исказил значение, что Глория вздрогнула.

Она не верила, что Эрон мертв, и ошиблась. А теперь... Нет, она просто не имела права так думать! Пусть он странно себя вел, пусть что-то скрывал - Глория не сомневалась, что хорошо знала его внутреннюю суть: несмотря ни на что, в нем всегда горела невероятная доброта. Ну разве злой человек, например, мог бы чувствовать симпатию к чужому уродству? Так что эти люди на него клевещут!

- Поверьте мне, доктор! - Глория повернулась к Дейкеру. - Эрон и мухи не обидел. Я знаю его, как себя!

"Что ж, если они вбили себе в голову эту чушь, - подумала вдруг Глория, - я сделаю все, чтобы доказать обратное. Даже если мне придется найти истинного убийцу. Даже если за это придется заплатить своей собственной жизнью".

- Не говорите так. Никого нельзя знать до конца. У каждого есть свое второе лицо, о котором окружающие люди могут не иметь никакого представления.

- Нет, - Глория замотала головой.

Желание восстановить истину вернуло ее к жизни, но с жизнью возвратились и все нормальные человеческие эмоции, а их было ох как много! Глория заплакала.

- Успокойтесь, он умер очень быстро... - прорвалась в сознание сквозь слезы и горечь жестокая фраза, но которая помогала Глории взять себя в руки.

Чтобы установить правду, нужно быть сильной...

- Доктор, - стиснула кулачки Глория, - вы не можете мне рассказать, как именно это произошло?

"Больно? Терпи. Вдруг в этом ответе мелькнет разгадка..."

- Не знаю подробностей, но это произошло в месте, которое называется Мидиан.

- Мидиан? - Глория не поверила своим ушам. Неужели этот загадочный город из снов Эрона существовал на самом деле?

- Да, именно там все и случилось.

Именно там...

19

Крышка кассетника захлопнулась, и магнитофон заурчал.

Дейкер расположился в кресле во главе длинного пустого стола и приготовился слушать запись.

Запись последнего разговора с Буном...

На столе, прямо перед доктором, лежала пачка черно-белых фотографий. Тех самых, которые он вручил Эрону перед несчастным случаем на дороге.

...Полное женское тело наискось пересекают две глубокие полосы - в том месте, где лезвие соскользнуло с ребер на живот, рана открылась треугольником...

Другая жертва - здесь нож был аккуратно вставлен в сонную артерию. Одежда покойницы - в крапинку, но это не рисунок на ткани, а брызги, оставшиеся после фонтана крови, бившего из горла. Стены, пол, обивка кресла - все покрыто тем же черным на фотоснимке крапом.

Дейкер тасовал карточки, как карты, время от времени выхватывая взглядом особо удачные снимки.

Фотограф был мастер: несмотря на более чем скромный размер фотокарточек, все подробности были переданы с редкой выразительностью. Каждый блик на вылезших из живота внутренностях, каждая деталь предсмертных гримас отличались невероятной реалистичностью.

Особенно - выражения лиц. Недоуменные. Испуганные. Тупые...

- И вам всегда снится один и тот же сон? - услышал Дейкер собственный голос. Магнитофон, наконец, заговорил.

- Да, и я не знаю, чем он вызван.

Перед доктором вдруг невероятно отчетливо возник образ Эрона Буна. Вот Бун подходит к стулу, неуверенно садится на край. Его взгляд направлен куда-то под ноги, плечи опущены...

- В нем все крутится вокруг одного города... - кажется, что Эрону не хочется расставаться ни с одной из собственных фраз, так дороги и значительны они для него. - В этом городе живут... монстры, - он слегка запинается перед этим словом. Еще бы - у этого термина изначально не та эмоциональная окраска, чем хотелось бы самому Эрону. - Все... монстры уходят туда... - взгляд больного становится мечтательным, а в позе возникает уверенность. Он уже не жмется у края стула, а занимает все сиденье целиком. Голова поднимается, в глазах начинает разгораться восторг - Эрон восхищен своей выдумкой. - Это замечательное место!

"Еще бы ему не быть замечательным, - презрительно комментирует про себя Дейкер, - раз туда убирается всякая дрянь. Невероятно, до чего же сильна бывает в людях тяга к самому отвратительному, что только можно выдумать. Монстры... Тьфу!"

- Что это за монстры?

- У них нет жизни, - восторженно поясняет Эрон, но в голосе слышен отзвук сожаления. - Но есть сознание. Они могут многое, на что люди не способны.

Бун замолкает, словно спохватившись, не сказал ли он что-то лишнее.

- Можно подумать, - подталкивает его к новой откровенности Дейкер, что вы им завидуете!

Эрон Бун реагирует новой вспышкой восторга во взгляде:

- Им все завидуют! Это - ночной народ...

- А вы не можете объяснить, что это значит? Что это за ночной народ такой? - продолжает допытываться Дейкер.

На лице Эрона на секунду возникает довольная улыбка.

- Это существа, которые всегда живут в темноте.

И тут Дейкер не выдержал.