Хоуп наблюдала за этой сценой, несколько удивленная претензиями данного человека и тем, как его поклонницы наперегонки пытались ему угодить.

– Ветчина? Вот еще! Вы хотеть меня отравить?

Он взглянул на оскорбительное блюдо с отвращением. Леди, которая предложила его, отскочила прочь, принося извинения. Минуту назад она выхватила блюдо с нарезанной ветчиной у лакея и с триумфом предложила ее графу. Жена баронета, подлизывающаяся к актеру. Как и половина чрезвычайно благовоспитанных леди в комнате. Это было экстраординарное зрелище.

Разве они не видели, что отказ быть довольным являлся частью его игры? Хоуп повернулась к сестре, чтобы разделить с ней понимание этой шутки, но Фейт там не оказалось.

– Возможно кусочек копченого лосося на небольшом ломтике слегка намазанного маслом хлеба, граф Римавски?

Хоуп с изумлением услышала, что это предложение произнес мягкий голос ее сестры. Неужели все сошли с ума?

Граф сделал паузу, нагнетая напряжение, а затем выдал одобрительную улыбку.

– Ангел хлеба насущного. С ваших прекрасных ручек, о, божественная, я рискнуть бы даже ветчиной!

Фейт вспыхнула, когда он притянул ее поближе. Хоуп отвернулась, потрясенная. Что это делает Фейт? Этот музыкальный восторг привел к таким крайностям.

Она высмотрела миссис Дженнер.

– Сделайте же что-нибудь!

– Что вы хотите, чтобы я сделала?

– Остановите мою сестру, выставляющую себя полной дурой.

Миссис Дженнер, казалось, не поверила.

– Но она не выставляет себя дурой. Я думаю, что это просто очаровательно.

– Но он... он... – Хоуп едва могла говорить. – Она прислуживает ему как служанка!

– Ерунда, она всего лишь услужлива. – Миссис Дженнер приподняла бровь и самодовольно посмотрела на Хоуп. – Он – граф, превосходного происхождения, как мне говорили. И невероятно богат. К тому же, он – очень хороший музыкант и чрезвычайно красив. По крайней мере, дорогой Фейт не вскружил голову сомнительный коммерсант!

Ах, так значит, ей вскружили голову?

Ошеломленная Хоуп наблюдала, как ее сестра передавала кусочки графу. Нет, это было неправильно. Этот мужчина – позер. Она повернулась к старшим, более мудрым головам.

– Дядя Освальд? Леди Гасси? Что это делает Фейт? Я никогда не видела, чтобы она вела себя так неподобающе.

Леди Гасси похлопала ее по руке.

– Это – всего лишь небольшая забава, дорогая. Фейт получает удовольствие. Он – очень симпатичный мужчина и играет как ангел. Такое удовольствие видеть, что застенчивая маленькая Фейт флиртует для разнообразия. Она слишком серьезная, эта девочка.

Хоуп нахмурилась. Флирт? Фейт никогда не флиртовала.

– О, Боже, – прошептала она. – Музыкант!

Мечта Фейт осуществилась?

Ее услышал дядя Освальд.

– Да, но в этом нет никакого вреда. У него есть титул, а семья ужасно богата. А с тех пор, как наступила отвратительная нехватка герцогов... – Он пожал плечами. – Таким образом, вперед и позвольте вашей сестре действовать.

***

Себастьян наблюдал за тем, как граф съел тарелку копченого лосося, а затем принялся за тарелку пирожков с омарами, обе тарелки ему держала мисс Фейт Мерридью, смотревшая на него с обожанием. Несколько бокалов презренного бренди исчезли в его горле.

Это не было едой, необходимой для восстановления сил – он просто набивал свое брюхо! Поведение женщин, находящихся рядом с этим мужчиной, заставило Себастьяна заскрежетать зубами. Мисс Фейт кормила его, а ее сестра стояла в сторонке, с нежностью наблюдая за каждым ее движением. Больше не в состоянии видеть эту картину, он пересек комнату, чтобы присоединиться к Джайлсу и леди Элинор. По крайней мере, леди Элинор не помчалась вместе с другими дамами, чтобы присоединиться к толпе, отметил он с удовлетворением. Разумная женщина!

– Ну, и что вы думаете обо всем этом? – Он дернул головой, указывая на другой конец комнаты. – Вы когда-нибудь видели что-либо подобное?

– Нет, конечно. Самое волнующее исполнение, – согласилась леди Элинор.

Себастьян фыркнул.

– Исполнение, ну да.

– Я слышала, что его описывали как байрониста, – сказала леди Элинор, – но я не поняла степени, в которой это было бы уместно употребить. В обществе существует тенденция преувеличивать такие вещи, но в данном случае, мне кажется, это вполне соответствует действительности. Вы его таковым не находите, мистер Рейн?

– Нахожу его каким? Соответствующим? – удивился Себастьян.

Мисс Хоуп не отводила взгляда от проклятого скрипача.

– Байронистом.

Себастьян нахмурился.

– Я думал, что он венгр.

И Джайлс и леди Элинор рассмеялись, словно он очень удачно пошутил.

Джайлс произнес:

– Да, похоже, что он прибыл прямо из «Гяура».

Себастьян предположил, что «Jowr» – это какое-то место в Венгрии. Он ничего не знал об обсуждаемых вещах. Он проучился всего несколько лет, что было хорошо известно Джайлсу, и поэзия в курс его обучения не входила.

– О нет, я думаю, это «Корсар» – сказала леди Элинор: –

...но тем бледней чело,

Что в черноту густых кудрей ушло...

– Действительно похож, – согласился Джайлс: -

Порой, непроизвольно дрогнув, рот

Изобличал таимых дум полет...

– Хотя на самом деле, кажется, что он весьма не против поведать свои тайные думы во всеуслышание: о качестве предлагаемой еды, например.

Джайлс рассмеялся над своим собственным остроумием. Леди Элинор нахмурилась. Себастьян, не имея понятия о чем, черт возьми, они говорили, нахмурился тоже. Мисс Хоуп обращала слишком много внимания на проклятого парня!

Леди Элинор произнесла с холодным упреком:

– Мистер Бемертон, я надеюсь, что вы не высмеиваете графа. Я абсолютно серьезно им восхищаюсь. Граф Феликс Владимир Римавски – самый превосходный скрипач, которого я когда-либо слышала. Ваши сомнения в том, что он также напоминает большинство романтических героев лорда Байрона, беспочвенны. Я верю, что причина в вашем легкомыслии. И это, напротив, только усиливает его привлекательность. – Она ушла, оставив Джайлса смотреть ей вслед с отвисшей челюстью.

– Ты это видел?

– Несомненно, – пробормотал Себастьян, который не сводил взгляда с разыгрывающегося спектакля рядом с подмостками. – Какой позор!

– Она сделала мне выговор! Снова!

– Хм? Кто?

– Леди Элинор! Она сделала мне выговор за мое легкомыслие и ушла в полном негодовании! – Джайлс был изумлен. А свет в его глазах говорил о том, что удивлен он приятно. – Ни одна женщина никогда не говорила мне ничего подобного, не то что эта безвкусно одетая маленькая чудачка в возрасте последнего шанса.

– Ахм! – основательно откашлялся Себастьян, но Джайлс намека не понял, а потому ему пришлось добавить: – Будь любезен, вспомни, что ты говоришь о моей нареченной.

– О, правда. Да, конечно. Извини. – Джайлс пристально посмотрел вслед леди Элинор.

– Во всяком случае, что же ты сделал, чтобы обидеть ее?

Джайлс повел подбородком в направлении подмостков.

– Оскорбил скрипача.

Себастьян фыркнул.

– Человека подобного этому невозможно оскорбить в достаточной мере! Проклятый самодовольный хлыщ!

Он впился взглядом в сестер Мерридью, все еще, без сомнения, находящихся в восторге от графа.

Джайлс кивнул.

– Если тебе интересно мое мнение, то парень нуждается в хорошем ударе в нос.

– Ты читаешь мои мысли!

В полном согласии они продолжили наблюдение за леди, столпившимися вокруг графа. Сестры Мерридью были в центре событий, стоя рядом с ним с правой стороны. Леди Элинор бесшумно присоединилась к краю круга почитательниц.

Себастьян произнес:

– Больше я за этим наблюдать не собираюсь, с меня довольно, я уезжаю.

Джайлс с отвращением покачал головой.

– Я с тобой. Мне необходимо выпить.

Однако когда они достигли дома, который Себастьян арендовал на текущий сезон, он обнаружил срочное сообщение, прибывшее от его дворецкого в Манчестере. Касси и Дори пропали. Они отсутствовали, он проверил дату письма, уже три дня. Дворецкий взял на себя смелость вызвать мистера Мортона Блэка.