Он не стал ждать ответа своего друга, а начал прохаживаться по краю комнаты, медленно дыша, следя за спокойным биением своего сердца.

Джайлс, как и предполагалось, купился на приманку.

– На показ? – Он артистически поморщился и последовал за Себастьяном, поясняя обиженным голосом: – Я могу принять в тебе отсутствие утонченности – хотя я чертовски уверен, ты можешь быть утонченным, когда захочешь, когда это тебя устраивает – но, в самом деле, Бастиан – на показ! Это почти вульгарно! И раз тебя, похоже, не заботит то, что ты выглядишь в глазах света полным болваном, прими во внимание хотя бы мое положение.

Себастьян сардонически приподнял бровь.

Джайлс продолжал:

– У меня репутация обаятельного, утонченного, обходительного, искусного...

– Скромного человека.

– И это тоже. И я дорожу своей репутацией!

– Что ж, хорошо, с такой обходительностью и всяческими достоинствами до самых кончиков ногтей, твоя необъяснимая дружба с полным болваном с севера должна продолжиться, чтобы стать символом глубины твоей натуры.

Джайлс рассмеялся, но добавил более серьезным тоном:

– Именно это я и имею в виду, Бас. Тебе нужно следить за своим языком. Ты излише груб. Ты неминуемо разозлишь людей. Уже находятся некоторые... которые тебя обсуждают. Они интересуются, откуда ты приехал, судачат о твоем происхождении, да ты и сам знаешь такие вещи.

Себастьян бросил на него непроницаемый взгляд.

– Люди всегда будут... обсуждать. Разговоры вечно скучающих болтунов ничего для меня не значит. – Он поднял голову. – Не котильон ли это начался? Ты танцуешь с леди Элинор, Джайлс, не так ли?

Джайлс тихо выругался и поспешил через весь зал туда, где в одиночестве стояла леди Элинор, невысокая, худая, словно палка, женщина. Себастьян почти улыбался, наблюдая за танцующей парой; Джайлс, одетый в безукоризненно чистый смокинг, всем своим видом излучал обходительность и очарование, а леди Элинор, в этом своем бесформенном сером платье, – угловатось и равнодушный формализм.

Себастьян неторопливо прохаживался, наблюдая за тем, как его друг пытается во время танца разговорить леди Элинор. Успех ему не сопутствовал. Себастьян был рад этому. Женщина-болтушка может стать весьма утомительной.

До его «танца перед ужином» оставалось еще три других. Он все больше хмурился, поскольку снова и снова безуспешно пытался отвести взгляд от девушки в лазурном платье.

– Миссис Дженнер, а кто этот мужчина? – спросила Хоуп Мерридью, слегка толкнув локтем свою компаньонку, модно одетую женщину средних лет.

Хоуп заметила его во время заключительной части кадрили[22]. Она ощутила на себе его пристальный взгляд, словно он прикасался к ней физически, от чего ее бросило в дрожь. Высокий и мускулистый, он имел крепкое и плотное телосложение, вызвавшее в ней трепет.

Она выросла, подчиняясь правилам своего чрезмерно строгого и невероятно властного, безумного деда. И сейчас ей вовсе не хотелось снова оказаться во власти подобного человека. Она отдавала предпочтение изысканности и утонченным манерам, а не грубой физической силе.

Хоуп вновь вздрогнула. Не то чтобы она была напугана, нет. Она приобрела богатый опыт и уверенность, после того как они с сестрой освободились от опеки жестокого деда, и теперь ее не так-то просто было напугать. Но в том, как он смотрел на нее... было что-то особенное.

По приезде в Лондон Хоуп быстро привыкла, что люди постоянно смотрят на нее, практически, уставившись в упор. Все решили, что близняшки восхитительны, а потому продолжали их рассматривать, сравнивая одну с другой, пытаясь обнаружить в них как общие черты, так и различия. При этом Хоуп уже давно перестала испытывать неловкость, хотя ее близняшка Фэйт все еще иногда расстраивалась по этому поводу. Но то, что Хоуп почувствовала сейчас, было чем-то иным. У нее возникло такое ощущение, что он смотрел не на них обеих, а наблюдал только за ней одной.

Мужчина наклонился и что-то сказал Джайлсу Бемертону. Контраст между ними был просто поразительным; мистер Бемертон – типичный светский денди, воплощение утонченной элегантности и красоты в самом ее расцвете. Его друг – широкоплечий загадочный незнакомец, во всех смыслах был похож на ястреба и являл собой гнетущую, темную силу.

Красавец... и чудовище. Не то чтобы, он на самом деле был чудовищем, но жизнь оставила на его лице свои отметины; даже с такого расстояния ей удалось разглядеть, что его нос хоть однажды да был сломан. Но не серьезный и мрачный взгляд заинтриговал ее, а то, как он подавал себя, со смелостью и безразличием принца-воина, неожиданно оказавшегося в цивилизованной стране. В нем не было самодовольства и безразличия, а лишь – спокойствие и уверенность. Хоуп снова вздрогнула. Вот мистер Бемертон, несомненно, в ее стиле: беззаботный, очаровательный, забавный, всегда в курсе всех последних сплетен.

Мужчины решили пройтись, и Хоуп увидела, что ни она одна наблюдает за высоким темноволосым мужчиной. Хоуп заметила это, как только мужчины прошли мимо небольшой группки болтающих девиц, для которых этот сезон являлся первым в жизни. Их щебетанье вмиг затихло, и все головки с красиво уложенными прическами как одна повернулись в его сторону – как пропустить такого высокого мужчину – и посмотрели ему в след.

И Хоуп представила его тигром, крадущимся сквозь джунгли, мгновенно умолкающие при его приближении. Ни одна обезьяна, ни одна птица не издают при этом ни звука.

Она видела, как он прошел мимо, совершенно не замечая их интереса к своей персоне, а девушки за его спиной вновь собрались в группку, взволнованно перешептываясь. Хоуп улыбнулась и подумала: «Интересно, кто же здесь добыча – болтающие обезьяны... или тигр?»

– Так вы знаете, кто он? – вновь спросила Хоуп свою компаньонку.

– Хм, который из них, дорогая? – спросила миссис Дженнер, оглядываясь по сторонам.

– Вон тот высокий. Одетый так, словно пришел на похороны, а не на бал, тот, который ходит по залу и смотрит на всех голодными злыми глазами. Не думаю, что видела его раньше.

Она и не видела. Разве можно забыть такого мужчину?

– Какой же из джентльменов? – Миссис Дженнер поднесла к глазам монокль. – Похороны, ты говоришь? Хм! Половина молодых людей в наше время одеваются так, словно пришли на похороны вместо бала. В мое время они были бы похожи на молодых павлинов, одетые в бриджи из атласа и в превосходно вышитый... о Боже, вот так мужчина!

Миссис Дженер слегка вздрогнула, проследив за направлением взгляда своей подопечной.

– Несчастный мальчик, Джайлс Бемертон, пытается ввести своего приятеля в высшее общество и не может – положительно не может! – избежать намеков на нежелательность его действий.

– Почему же мистер Бемертон не представил его? – Спросила Хоуп, заинтригованная.

– Какие плечи, словно у портового грузчика! – Миссис Дженнер фыркнула. – Хотя в этом нет ничего удивительного, учитывая его происхождение.

Словно почувствовав, что является предметом обсуждения, темноволосый мужчина слегка повернул голову и посмотрел прямо на них. Точнее, прямо на Хоуп. Не на нее вместе с ее сестрой-близняшкой. Не обвел взглядом зал. Этот мужчина смотрел именно на Хоуп. В его взгляде не чувствовалось никакой тонкости обхождения. Только неприкрытое желание. Желание обладать Хоуп.

Не способная сопротивляться силе его пристального взгляда, она ощутила, как постепенно возрастающая нервная дрожь охватила все ее тело.