Профессор попытался подняться. Слава легонько толкнул его обратно и мысленно послал Лошарику самые наилучшие пожелания по случаю его неожиданного исчезновения.

– Позвони ему, – потребовал он у Профессора.

Тот вяло пощупал карманы и развел руками:

– Кажется, я вчера телефон где-то посеял…

Ух и потряс бы он сейчас этого гребаного математика! Но при сестре неудобно. Пришлось пуститься в объяснения.

– Понимаете, Маша, я вчера потерял одну очень важную вещь. Мы были вместе с Лошариком, еще одним человеком и вашим братом, – объяснял Слава, обходя комнату – в поисках и своей сумки, и телефона.

– Пили вместе, – вздохнула она. – А производите впечатление приличного человека. Хотя какое мое дело…

– С Лошариком – пил. С Ван Гогом – пил. Тебя не помню, – вставил Профессор.

– А что вы потеряли? – поинтересовалась Маша. – Я помогу вам искать.

– Сумку. Обычную черную спортивную сумку, небольшую такую. Еще козел сбоку нарисован.

– Не было тут никакой сумки. Это практически невозможно, – заявил Профессор. – Маша, не слушай его. Он так говорит, потому что хочет порыться у меня в шкафах и найти ценные вещи.

– Что значит «практически невозможно»? – возмутился Слава. – Ты даже меня не помнишь, откуда тебе знать, была тут сумка или нет!

– Практически невозможным называется событие, вероятность которого близка к нулю.

– Выражайся по-человечески, – терпение у Славы вот-вот готово было лопнуть.

– Признаю, есть вероятность, что некоторая часть вчерашнего вечера ускользнула из моей памяти, но я отчетливо помню, что домой я вчера пришел один, и у меня нет привычки брать чужие сумки – это сто процентов. А вот насчет тебя я, между прочим, совсем не уверен…

Слава сел и обхватил себя руками за голову.

– Сто процентов… Если бы мне кто пару дней назад сказал, в какую я влипну историю, я бы посмеялся и ответил, что это самая дурацкая выдумка, какую я только слышал. На сто процентов невероятная. Как вы, математики, это называете?

– Много ты понимаешь в вероятностях, – хмыкнул Профессор. – Вот если в детском саду одну группу детей накормить апельсинами, а другую – цианистым калием, у какой группы больше вероятность отравиться?

– У второй, конечно, – ответил Слава. – Что за идиотский вопрос?

– А вот и нет! Одинаковая! – хихикнул Профессор. – Согласно законам распределения случайной величины теоретическая вероятность отравиться у них совершенно одинаковая!

За окном послышался звук сирены. Слава выглянул в окно – к дому подъезжала машина вневедомственной охраны.

– Полиция! – радостно завопил Профессор. – Я говорил тебе, что он бандит и мошенник! Сейчас я его сдам. Напишу заявление…

– Слава, давайте выйдем, на минуточку, – позвала Маша.

– Никуда его не отпускай! – затребовал ее брат и попытался схватить Славу за руку, но промахнулся.

В прихожей она тихо сказала Славе:

– Вы лучше идите. Я его успокою, все будет в порядке, не будет он ничего писать. И оставьте телефон, я позвоню, если ваша сумка найдется.

– Хорошо, – кивнул Слава, быстро записывая на протянутой бумажке номер.

– И спасибо вам! Простите, если втянули вас в неприятности.

– Да сам я, дурак, себя втянул, – махнул рукой Слава. – Не переживайте. Когда соберетесь окно чинить, звоните, я подгоню свою бригаду, сделаем по минимальным расценкам.

– Машааааа, – из комнаты, пошатываясь, появился Профессор. – Маша, что ты там делаешь с этим бандитом…

Слава поспешил выйти и захлопнуть за собой дверь. Он толкнул дверь с площадки и услышал на первом этаже голоса.

– Паспорт нашел, – говорил мужчина внизу. – Добролюбов, Вячеслав Михайлович. Надо будет с видео сверить, но, похоже, наш клиент.

Слава сунул руку в куртку, нащупал внутренний карман – пустой, разодран. Закружилась голова, пришлось опереться на стену.

– Объявим в розыск, найдется, – ответил другой голос.

– Он вроде на второй полез, может, еще там. Давай наверх, проверим.

Слава лихорадочно соображал. Что делать? Первой мыслью было честно во всем признаться: он ведь не сделал ничего плохого. И Маша подтвердит. Конечно, он расплатится с конторой за стекло и решетку. Хотя за решетку, по-хорошему, надо с горе-строителей требовать – сделали, называется, защиту от грабежа.

Но хозяин квартиры – Профессор, и он может такого наговорить, что Славу задержат. Потом, конечно, отпустят, но драгоценное время будет упущено, – чем дальше, тем труднее будет найти сумку. А ему еще с продавцом дома встретиться надо, объяснить ситуацию. И на объекте работы – конь не валялся… Метнуться наверх? Шаги услышат. Провалиться сквозь землю? Если он может бесконечно наливать водку, может, и на такое способен? Все это пронеслось у него в голове за какие-нибудь доли секунды, а потом позади скрипнула дверь. Слава обернулся – из соседней квартиры махала рукой незнакомая женщина – приглашала внутрь. Не раздумывая, он кинулся в чужую квартиру, и вовремя – только прикрыл за собой дверь, как на площадке послышались шаги.

Он оказался в маленькой прихожей. Задел велосипед, стоящий у стенки, чуть не уронил, но вовремя поддержал, только испачкался об колесо.

– Тесно у нас, – смущенно пояснила хозяйка. – А Мишка никак не хочет свой дурацкий велик на площадке оставлять.

– Мама, и совсем он не дурацкий! – из комнаты высунулся взлохмаченный пацан лет восьми. – Даньке вон шины прокололи, вдруг мне тоже проколют!

– Иди, делай уроки. Мне надо с человеком поговорить.

– А я что, не человек, не что ли? – буркнул мальчишка, с любопытством глянул на Славу и исчез.

Худенькая, без косметики, в очках и спортивном костюме хозяйка сама выглядела как школьница – и не скажешь, что мама, скорее уж, старшая сестра.

– Извините, я слышала ваш разговор. Не специально, просто здесь такая слышимость… И потом, стоял такой грохот.

– Это вы извините, – смутился Слава. – Ваш сосед напился и не мог открыть дверь, сестра испугалась, что ему плохо. Пришлось лезть через балкон.

– Я поняла, – кивнула хозяйка. – Там, внизу, серьезная у них контора… со связями. Им на прошлой неделе какой-то идиот окно разбил банкой икры, а подумали на Мишку – он во дворе болтался. Еще подумали, что он эту икру украл, а он ее в глаза не видел. Если бы украл, разве кидался бы? Затаскали в полицию, хотели на учет его поставить – мол, безотцовщина и все такое, еле отговорила. С таким трудом устроила его в хорошую гимназию – не дай бог, узнают, исключат ведь.

Славе почему-то стало ужасно стыдно за Лошарика. Надо будет сказать рыжему, что он этой семье должен. Хотя что с него взять? Лучшее, что он может сделать для ребенка, – держаться от него подальше.

– Ну, какой из него хулиган? – сказала хозяйка таким тоном, будто Слава с ней спорил. – В компьютер уставится, на улицу и не выгонишь.

– Я на велике летом каждый день гоняю! – заорал из комнаты пацан.

– Мишка! Ну сколько раз я тебе говорила, что подслушивать нехорошо! – закричала она и добавила уже тише, обращаясь к Славе:

– Какая разница, с отцом он растет или без? Как будто мать одна не может хорошего человека воспитать. Правда, ведь?

Слава кивнул, хоть и не был согласен. В дверь позвонили. Он вздрогнул, хозяйка зашептала:

– Вы идите, на кухне подождите. Дальше порога я их не пущу.

Слава поспешно снял ботинки, взял их зачем-то в руки, как застигнутый врасплох любовник, и на цыпочках прокрался на кухню, закрыв за собой дверь. Окунулся в запах сладких пирогов – будто в другой мир попал. Духовка пыхала жаром, сквозь дверцу виднелось что-то пышное, круглобокое. На холодильнике висели, прицепленные магнитиками, несколько детских рисунков и фотография: хозяйка дома в сарафане и мальчишка в шортах и майке стоят под пальмой на фоне белоснежной яхты. Мальчишка корчит рожу, женщина жмурится от солнца, держит в руке солнечные очки.

Славе стало неловко, будто бы он без спроса сунул нос в чужую жизнь. Он почувствовал на себе взгляд, обернулся. На табуретке, свернувшись калачиком, лежала кошка. Приподняла голову, посмотрела на него с удивлением, потянула носом. Он протянул руку, почесал за ухом. Круглая морда доверчиво потянулась навстречу и замурчала – кошки Славу почему-то любили. Дочки давно просили его: «Пап, ну давай, котеночка заведем, мы за ним сами будем ухаживать», но Гульнара ни в какую не соглашалась. Мол, шерсть в доме, и вообще животные должны на улице гулять. Вот переедем в свой дом и тогда…