Буквально вчера, думая в автобусе о поведении некоторых из моих товарищей по Союзу писателей, я записал у себя в блокноте несколько мыслей, перекликающихся с содержанием статьи Боброва:

"Бойтесь тех, кто неустанно говорит повсюду о необходимости любви к ближнему — эти-то предадут вас в первую очередь. Бойтесь тех, кто, где надо и где не надо, демонстрирует всем (как выставляемые напоказ чётки) свою нарочитую православность — эти переступят через любую из Господних заповедей, лишь бы заполучить себе какую-нибудь моральную или материальную выгоду..."

К сожалению, всё это действительно так, мы слишком много стали в последнее время говорить о православной морали, а сами при этом живём практически абсолютно по другим принципам, гонясь за незаслуженными почестями и незаработанными наградами. Так что раздражает не столько сам факт появления в обществе людей, с чрезмерной демонстративностью пропагандирующих православную нравственность, сколько то, что личная жизнь самих этих людей ни в малейшей степени не соответствует тем ценностям, которые они навязывают окружающим…

***

Из случайных рифм:

"Я предан друзьями, врагами забыт, / не знаю ни лести, ни чести, ни мести. / Давно седина в бороде уж сквозит, / а жизнь, как машина, буксует на месте. // Струятся мгновенья в песочных часах, / тревога покой, словно дверь вышибает. / Надежды, как чайки, парят в небесах, / а век, как гроза, их к земле прижимает..."

***

…Цель нынешней власти — сделать Россию такой, чтобы она стала абсолютно никому из нас не нужной, чтобы она настолько опротивела каждому из русских, что ему было уже не жалко ни покинуть её, ни отдать чужеземцам. Поэтому они и принимают один закон хуже другого, доводя жизнь русского человека до лишённого всякого смысла абсурда...

***

…Лёжа минувшим летом рядом с Мариной и Алинкой на горячем песке феодосийского пляжа, я вдруг, не знаю уж, по какой ассоциации, вспомнил известную строчку Станислава Куняева "Добро должно быть с кулаками" и, отталкиваясь от неё, написал такое стихотворение: "Добро должно быть с кулаками. / Весь мир наполнен дураками. / Страна читает Мураками / и пьёт глотками "Рыжий ап". / А я лежу под облаками, / сжимая голову руками, / и мысль рождается рывками: / "Я — Бог, я — царь, я — червь, я — раб!.."

Вот так поэтическая энергия и перетекает, как из сосуда в сосуд, из одного поэта в другого: от Державина — через Куняева — и к лежащему на пляже мне…

***

Пространству муравьиных куполов,

Зеркал озёрных и кедровых стен,

Коврам зелёным земляных полов,

И таинству икон на бересте

Не изменю я даже в страшном сне,

Не откажусь, не отверну лицо.

Я, сын страны, которой больше нет,

Стране грядущей прихожусь отцом.

В ПОИСКАХ СЛОВА

Восток — дело тонкое. Дальний Восток — тем более.

Как понять, что, родившись там, я живу в столице?

Память детства дрожит комочком сладчайшей боли,

Храня щепоть золотых крупиц — имена и лица.

Я, испытав все прелести ветра странствий,

Планеты шарик не раз обогнув в самолете гулком,

Стал со временем избегать суеты в пространстве,

Предпочитая движение мысли иным прогулкам.

Всё объяснимо — меня голова, а не ноги, кормит.

А голове отдыхать приходится крайне редко.

С каждым годом всё дальше крона, всё ближе корни,

Всё дороже мечты и вера далёких предков.

Один мой пращур "всея Руси" был архиепископ,

Другой штаны протирал когда-то на троне Польши,

А я в Москве десять лет не мог получить прописку,

Но, получи ее раньше, навряд ли успел бы больше.

Пишу стихи. А у тех, кто пишет — своя дорога.

И не нужны им — ни трон, ни митра, ни "мерин" чалый.

Во все эпохи поэты слушают только Бога,

И ищут Слово, чтоб в этот мир возвратить Начало.

***

Д. Ильичеву

Каждый день — как по краешку бездны.

Год за годом — вперёд и вперёд.

Будто кто-то прямой и железный

Там, внутри, в напряженье живёт.

Будто тянет протяжно и глухо,

Как открытая ветру струна,

Эту песню, что слышу вполуха,

Что кому-то на свете нужна.

Каждый день выхожу я из дому,

Будто с поезда ночью — в пургу.

И боюсь, что родных и знакомых

Сквозь метель разглядеть не смогу!

Всё теряется в вихренном танце

Загустевших, как соты, минут:

Сотни лиц, переулков и станций,